Читаем без скачивания А чем Россия не Нигерия? - И. Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Таблица 1.3 Сравнение климата Канады и Польши
Город, страна Средняя годовая температура, °C Средняя температура января, °C Средняя температура июля, °C Варшава (Польша) 8,0 -2,9 19,9 Монреаль (Канада) 6,9 -8,7 21,6Вообще, о Канаде г-н Паршев пишет много, да всё невпопад. Например, он утверждает: «Обитаемая Канада — это вполне Западная Европа, а не Московская область, и, хотя лето там попрохладней, зима в Монреале мягче, чем даже в Польше» (с. 43). Но нетрудно найти в справочнике соответствующие данные.
Таким образом, слова г-на Паршева верны с точностью до наоборот! Лето на юге канадской провинции Квебек заметно жарче, чем в Польше, зато зима гораздо холоднее. Иными словами, Монреаль отличается от Варшавы большей континентальностью климата, или, если пользоваться паршевской терминологией, его большей «суровостью». Конечно, искать климатические аналоги Монреаля в Западной Европе бесполезно — их там нет. Такие аналоги есть в Восточной Европе, а именно в чернозёмной полосе России (например, Белгород). Но об этом г-н Паршев никогда не скажет своим читателям!
А мы отметим, что неспроста потомки французских переселенцев в Канаде очень скоро научились ездить в санях и печь блины. Их предки, галлы, этого никогда не делали, но в новых условиях жизнь заставила!
«ВОТ ТАМ-ТО ПРЯМО РАЙ!»Источники информации у разбираемого нами автора порой довольно странные. Часть сведений он явно получил от агентства АБС («Адна баба сказала»). Вот характерный образец: «Как-то раз я встречал знакомых в Шереметьево в середине февраля, привозил им, по их просьбе, тёплую одежду. В Москве было минус 20 градусов, а в Англии столько же, но плюс» (с. 39).
Но, верно, г-н Паршев запамятовал, откуда летели его знакомые. Английский язык широко распространён в мире, в том числе и в тёплых странах. Его приятели могли лететь из Бомбея или Сиднея. А может быть, и из Майами. Объяснялись они там по-английски, вот г-ну Паршеву и померещилось, что возвращаются из Британии. Но Англия тут явно не подходит. В Лондоне в феврале никогда не отмечали температуру выше плюс 16 градусов, а средняя температура февраля в британской столице — плюс 4,5 градуса. С нашей точки зрения, это не зима, но без тёплой одежды обойтись при такой температуре всё-таки проблематично.
Описывая климат Западной Европы, автор книги «Почему Россия не Америка» не может обойтись без восторженных восклицательных знаков: «В Западной Европе тёплый ветер дует всегда, поэтому к тому же (внимание, садоводы и огородники) не бывает заморозков (!!!)» (с. 40).
Что-то это напоминает, не так ли? Что-то знакомое с детства Ну конечно, это же дедушка Крылов!
Из дальних странствий возвратясь,Какой-то дворянин (а может быть, и князь),С приятелем своим пешком гуляя в поле,Расхвастался о том, где он бывал,И к былям небылиц без счёту прилыгал.«Нет, — говорит, — что я видал,Того уж не увижу боле.Что здесь у вас за край?То холодно, то очень жарко,То солнце спрячется, то светит слишком ярко.Вот там-то прямо рай!И вспомнишь, так душе отрада!Ни шуб, ни свеч совсем не надо:Не знаешь век, что есть ночная тень,И круглый божий год всё видишь майский день.Никто там не садит, ни сеет:А если б посмотрел, что там растёт и зреет!Вот в Риме, например, я видел огурец:Ах, мой творец!И по сию не вспомнюсь пору!Поверишь ли? ну, право, был он с гору».
А о том, бывают ли в Западной Европе заморозки, полезно осведомиться у самих западных европейцев. Вот г-н Паршев цитирует книгу англичанина X. Бейкера «Плодовые культуры» (ссылка на неё есть на с. 46), а на самом деле едва ли её читал. Потому что не мог бы не заметить таких рассуждений британского плодовода: «Весенние заморозки наносят плодовым культурам заметно больший ущерб, чем даже продолжительные зимние холода. В состоянии покоя растения способны выдержать низкие температуры, но от внезапных весенних заморозков могут погибнуть почки, цветки и молодые побеги.
Чувствительность растения к низким температурам зависит от степени распускания почек — чем дальше продвинулось развитие почки, тем больше опасность. Возьмём для примера яблоню: распустившаяся цветковая почка гибнет при -3,5°C, для бутонов губительны -3°C, распустившиеся бутоны не выдерживают -2°C, на стадии опадения лепестков роковыми оказываются -1,5°C, завязи же убивает температура -1°C.
В местностях, подверженным заморозкам, следует по возможности выбирать поздно- и долгоцветущие сорта, а также сорта с заведомо выносливыми цветками. Малина и ежевика цветут относительно поздно, а потому заморозки им обычно не страшны. Чёрная смородина крайне чувствительна к заморозкам; лишь немногим уступают ей в этом отношении красная смородина и крыжовник. Земляника нередко страдает от заморозков на почве, но поскольку период цветения у неё долгий, полной потери урожая можно практически не опасаться»[5].
И далее, на с. 16-17 своей книги, мистер Бейкер подробно говорит о методах борьбы с заморозками. Они те же, что и рекомендуемые отечественными специалистами.
Понятно, что если угроза заморозков серьёзна в окружённой незамерзающими морями Англии, то на севере континентальной Западной Европы дело обстоит не лучше. Ещё А.И. Воейков писал: «И действительно, с апреля по июль опасность от ночных заморозков не менее в Швеции, чем в России под теми же широтами»[6]. То же можно сказать о Финляндии.
Но, как это ни удивительно, проблема весенних заморозков во всей остроте стоит и перед садоводами такой по-настоящему тёплой страны, как Италия. На Апеннинах одной из ведущих плодовых культур является апельсин. Он пробуждается очень рано, в феврале, и рискует попасть под заморозки. Ведь в этом месяце и в Италии возможно падение температуры до 6° мороза. Но итальянские плодоводы научились преодолевать подобные трудности. Они борются с заморозками при помощи дождевания. Стоит это очень недёшево, но будущий урожай удаётся спасти.
Мы уже убедились, что принимать на веру слова г-на Паршева не стоит. По отношению к нему недостаточна даже замечательная русская поговорка: «Доверяй, но проверяй». Если вы слышите или читаете, что в Риме огурец бывает с гору, то как можно доверять тому, кто пытается нас в этом убедить?
Поэтому сразу же проверим следующее изречение г-на Паршева: «А по нашим понятиям, Хоккайдо — субтропики» (с. 82). Тут, во-первых, интересно притяжательное местоимение «нашим». Кто эти самые «мы»? По-видимому, те, кто руководствуется «понятиями». Причём г-н Паршев недвусмысленно включает себя в число таковых.
Во-вторых, самобытен тезис: «Хоккайдо — субтропики». На этом японском острове снег лежит несколько месяцев (на гористом острове число дней со снежным покровом сильно колеблется в зависимости от высоты над уровнем моря). Зима там по сравнению с большинством российских регионов отнюдь не суровая. Средняя температура января изменяется от -3,5°C в портовом городе Хакодате на юге острова до -10°C в горах центральной части. Но снега как раз выпадает очень много! Следовательно, по «понятиям» г-на Паршева и его корешей, характерная особенность субтропиков — многомесячный снежный покров. Пожалуй, такие «понятия» стоит взять на вооружение известной «оранжевой» партии «Субтропическая Россия». Провозглашённая этой партией цель — превращение России в субтропическую страну — окажется в этом случае легко достижимой. Достаточно просто узаконить паршевские «понятия» (а в России закон нередко приводят в соответствие с понятиями) — и дело в шляпе.
Можем сделать предварительное заключение: труд г-на Паршева не имеет никакого отношения к науке. Его нельзя также причислить к публицистике, поскольку хорошая публицистика требует не меньшей честности и добросовестности, чем научная работа. Следовательно, этот трактат необходимо отнести к сфере идеологии. Вот там ложь не только допускается, но, по существу, даже неизбежна.
ВЗГЛЯД С ЕЛИСЕЙСКИХ ПОЛЕЙНеприязнь автора книги «Почему Россия не Америка» к Западу совершенно очевидна. Причём она в равной степени распространяется и на Америку, и на Западную Европу. Однако это не мешает г-ну Паршеву время от времени ссылаться то на какие-то неназванные западные источники (да существуют ли они?), то на западных знаменитостей. Так, по словам Паршева, французский географ позапрошлого века Элизе Реклю «назвал "эффективной" территорию, которая находится ниже 2000 м высоты и с температурой выше минус 2 градусов Цельсия. Считается, да и весь опыт человечества это подтверждает, что лишь на эффективной территории возможна относительно нормальная человеческая деятельность» (с. 42).
