Читаем без скачивания Война обреченных - Дмитрий Володихин

Это он точно сказал. Местные – никуда. Баба не умеют это самое, мужики не умеют драть. Не народ – брос. Сплошной брос. Вялые какие-то, как высосанные.

Ничего я не сказал Живчику. Решил я наплевать на зуб и доспать, сколько там осталось. А он мне:

– Ты Мервет помнишь? Хорошее было дело. Сейчас хуже. Мне страшно, Мосел…

Двадцать дней назад мы сидели всей четверкой, еще с Макаром, в форте Мервет. Пришла банда таинов. Совсем маленькая, как горсть клопов. Тридцать восемь человек. Копья, топоры, пращи, три лука, одна магическая труба, но уже запользованная, только вони от нее, да пришкварить чуток может. Двести местных в форте сидели, а выходить побоялись. Вареные, точно. Тогда мы, всего нас четверо, вышли наружу и всю эту шваль перестреляли. Хорошее дело, да. Потом «клопов»-то побольше стало. Только болтать об этом смысла нет. Контракт есть контракт. Бабки идут. Время идет. И не хрен болтать.

– Не бзди, Живчик.

А рассвело, ко мне пришел раб в одной набедренной повязке и с клеймом в виде литеры «тхат» на лбу и между лопаток. Значит, храмовый раб. Позвал меня к Хамару, жрецу-вербовщику из вольного города Мадрош.

Хамар, хоть и сильный шаман по тамошним меркам, не уберегся. Получил чем-то тяжелым по черепу. Харя синяя, руки трясутся, калом от него за версту несет. Не жилец, одним словом.

Руку ко мне тянет. Тянет-тянет и роняет, сил нет у него.

– Кули-и… хороший солдат, отличный солдат… Много сделал. Слушай. Меня никто не слушаем… мои меня не слушаем… слабые… Ты сильный. Слушай.

– Да, Хамар.

– Ты… бежать.

– Контракт, Хамар.

Говорю, а сам удивляюсь, какого хрена? Я заказ всегда выполняю от и до. Контракт на триста дней, я отработал шестьдесят, куда бежать? Почему – бежать?

– Беги. Сдохнешь. Все сдыхаем. Мы все будем сдыхаем.

– Почему, Хамар?

– Книга Ренгужа… ты не будешь понимать… чужой… пророчество.

– Мы вогнали их в землю и скоро добьем, Хамар.

– Нет.

– Объясни.

– Кули-и… Есть Творец и есть Большой Хозяин. Либо ты будет одного, либо ты будет другого. Мы не Творца. Весь Каур. Ни одного существа. Ни человек, ни маг, ни конгот, ни даннор, как халапаш, ни браго, никто. Ни один не Творца. Твои – разные. Одни – Творца, другие – Большого Хозяина… Мои – нет. Мои все отошли от Творца.

Я не понимал ни рожна.

– Не понимаю, Хамар.

– Кули-и… слушай. У Большого Хозяина много разные… хозяев… меньше. Древние Хозяева, Старые Хозяева, Молодые Хозяева, Новые Хозяева, Невидимые Хозяева, Хозяева-из-Гор, Хозяева-из-Морей, Хозяева-из-Воздуха… Его слуги. У Большого Хозяина много игр также. Если где-то, как в Кауре, все будет… все будут только Большого Хозяина… он им будет дать игра. Может дать игра? Или… должен дать игра? Проклятый язык, бедный язык…

– Я понял, Хамар.

– Пока не понял, Кули-и. Скоро будем понимать.

– Да, Хамар.

– Есть большой круг… Календарь сонных сезонов… Календарь спящих сезонов? Да. Великое кольцо из живое серебра. Он крутит его…

– Кто он, Хамар?

– Хозяин всех нас… Кому-то выпадает какой-то сезон. Один раз в шесть… один раз в шестьсот шестьдесят шесть лет… если умножить еще на шесть… Мне больно, Кули-и… Есть срок, когда Болшой Хозяин будет притронуться к Календарю, календарь будет вертеться… Срок пришел, Кули-и. Срок пришел, Земляная язва выросло. Мы были гадали суть. Мы гадали есть… какой сезон пришел в Каур? Мне очень больно, Кули-и…

Он явно подыхал. Долго не протянет.

– Все скоро кончится, Хамар…

– Хорошо, что ты не врать… Да. Скоро. Слушай. Слушай мне. Если сезон будет таким, когда слуги-хозяева больше… нет, сильнее будут местных, будем мы биться, будем мы сражаться, пришлые уйдут. Если нет, местные исчезнут. Будут пропадут все. Да… Пропадут все.

Я начал понимать. Это не простая война. Эта, мать твою, война за конец света, в смысле, будет он, или не будет его.

– Календарь уже вертелся, Хамар?

– Три поворота, сейчас четвертый. Поворот был, простые люди были хозяева быть… Пришли Древние Хозяева, рушить не стали, взяли себе. Второй поворот, Хозяева-Звери приходили к моим, сюда. Они слабее быть, их убрали. Третий поворот, Молодые Хозяева, наши хозяева, забили Древних Хозяев под землю, теперь нет таких, сидят тихо—тихо, боятся быть тут. Моих взяли себе. Мы – их, Молодых Хозяев.

– Кто теперь идет, Хамар?

– Ты понимал будет, хорошо…

– Кто, Хамар?

– Мои думали, Сезон Коросты выпадет будет быть, это легко. Нет, не вижу. Мои думали, может, Сезон Кривых Дождей будет быть, это смерть, но медленно, кто-то жил бы. Но нет, не вижу. Мои думали, Сезон Кричащей Ртути будет быть, это многим моим жить, нормально… Нет, ртуть не пришла. Нет, я вижу хуже, я вижу плохо будет должно. Это Сезон Лестницы, Кули-и, плохо. Мои не верят. Мои видеть Сезон Кочевников, надо война. Нет. Нет. Нет. Сезон Лестницы. Пришли сюда Хозяева-из-Моря. Без жалости, без ума, без пощады. Люди не нужны таким. Мы не нужны. Нас не возьмут к себе. Мы плохое имущество быть. Моих убивать, мои будут исчезнуть все. Кто наняты, ты, рыжая, Берг, Багор, Андреацци, все будут исчезать. Нет жизнь, нет надежда, нет ничего. Конец мира. Несчастный поворот Календаря будет был. Только смерть. Война обреченных сейчас. Война обреченных тут. Плохой язык…. Мне больно, Кули-и.

По щекам Хамара катились тяжкие слезы.

– Другие это знают?

– Я будет быть говорил раньше. Вольных городов мои не верят. Морское братство верит, готово. Князь Маханад не верит. Князь Багур не верит. Князь Тангон – не Молодых Хозяев, князь Тангон – Древних Хозяев, надеется на они. Зря. Они меньше. Нет, они слабее. Не помочь. Империя… там думают, сомневаются… Все равно. Кули-и, ты чужой, уйди, ты можешь уйти к себе, уйди. Кто верит и не верит, кто готов и кто сомневается, все умрут. Кто борется, мои все умрут. Кто не борется и лежит, все умрут. Кто не умер сегодня, умрет завтра. Каур весь – Большого Хозяина. Хозяин сказал: умирайте, теперь мы должны умереть все.

– Но мы побеждаем, Хамар.

– Ты… видел одну ступень Лестницы… Скоро будут быть еще ступени. Хуже. Нет, сильнее. Это моя сердечная боль, теснит мое сердце. Бедный твой язык, плохой язык, тупой язык…

Я понял: завтра будет плоше, чем сегодня. Надо убираться отсюда, но как? Потом сообразим.

Вдруг он опять поднял руку, и я почуял неладное. Его пальцы прикоснулись к моему плечу… вошли в него. Я сидел ни жив, ни мертв. С шаманами лучше не шутить. Не рыпаться. Я и не рыпался. Как статуя застыл. Вот говно-то. Чувствую, будто я стал прозрачный и… никакой, вроде пустого воздуха. Он шарит внутри меня, щупает что-то, глядит внимательно, сволочь, внутренности мои будто глазами пересчитывает. Не больно, только… не по себе как-то… И судорогой крутило меня… Я испугался. Потом он вынул, сволочь, выблядок, руку.