Читаем без скачивания За звездным горизонтом - Сергей Котов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Наверно, надо было, — вздохнул я, — но на тот момент я сытый был. Противно было делать то, что приходится делать вожакам…
Взгляд комбата потеплел. Кажется, он даже улыбнулся — из-за густой бороды было непонятно.
— Значит, больше года в одиночку… — сказал он задумчиво, — неплохо, неплохо. В расположении подойди к Макарову. Это командир нашего разведывательного взвода. Передай ему, что я сказал тебя посмотреть.
— Есть! — Ответил я, вытянувшись по струнке.
Егор Петрович (так звали комбата) глянул на меня ещё раз, цепко и серьёзно.
— Молодец, что руку к пустой голове не прикладываешь, — одобрил он, — а то развелось тут среди молодёжи. Копируют заграничную моду — и всё тут. А это совсем не безобидные вещи, у нас тут куча бывших наёмников шарится, кто к тамошним вечным на службу поступил, ещё когда у нас только всё начиналось…
— Служу Делу Революции! — ответил я; знал, что так полагается по уставу — успел изучить.
Комбат снова улыбнулся.
— Ну иди уже, — кивнул он.
…
К роскоши быстро привыкаешь. Всего-то денёк не пожрать — ещё полгода назад для меня было совершеннейшей нормой. А теперь только пятнадцать часов прошло, а желудок уже настоятельно требовал своё. Неприятное и почти забытое ощущение.
Стараясь двигаться как можно осторожнее, я достал из разгрузки энергетический батончик. Новенький, в специальной бесшумной упаковке, для спецподразделений. На освобождённых территориях уже наладили производство. Таких вот мелких вроде бы фактов становилось вокруг всё больше — и это давало поводы для оптимизма.
Стояла ранняя осень, но здесь, на юге страны, её прохладная поступь совершенно не ощущалась. Солнце жарило вовсю, и я успел хорошенько пропотеть в своём укрытии. Благо, отличная мембрана в особом варианте камуфляжа, который полагался спецподразделениям, отлично отводила влагу, чему способствовал приятный ветерок.
Я застрял тут, в руинах бывшего угольного терминала.
Задание было простым: пробраться в карстовые пещеры возле основания горного массива, где недобитки вечных устроили стратегический склад, и выяснить его заполненность, по возможности уточняя состав складируемой номенклатуры.
Это я от Макарова научился всяким таким умным словечкам, вроде «номенклатуры». Начитанный он мужик. Говорят, до Революции и Гражданской чуть ли не профессором был. Может и дать — не знаю, каким он был учёным, но разведчик из него вышел на славу. Мне повезло очень. У него во взводе была очень высокая выживаемость личного состава. Да, для этого приходилось много потеть и терпеть всякое на учениях — но жизнь того стоит.
В общем, в пещеры удалось проникнуть незамеченным — там хватало затопленных горизонтов, в которых не было ни наблюдения, ни электричества. Дальнейшее было делом техники и искусства оставаться незамеченным.
Склады оказались почти пустыми: с десяток законсервированных танков: древних Т-80, да пара каких-то импортных РСЗО. Я их опознать не смог — чехлы были слишком свободными, чтобы наверняка определить силуэт. Ну и пара десятков тысяч снарядов.
Выбрался я тоже благополучно, но на пути отхода начались сюрпризы. Противник изменил график патрулей, и я чуть не попался на выходе. Чистое везение: патрульные, видимо, оказались не слишком опытными и внимательными.
Мне удалось оврагом добраться до дороги, которая шла вдоль моря, сделав огромный крюк. Перебравшись на другую сторону через дренажную трубу, я вышел к прибрежным кустам. Береговая линия тут была каменистая, с многочисленными валунами, между которыми прятался неприметный грот.
Я даже успел вовремя. Но с эвакуацией случилась какая-то накладка: в условленном месте я не обнаружил подводный гидроскутер, на котором должен был выбраться в точку рандеву с нашим катером. Пришлось искать укрытие в этих руинах; они охранялись не особо тщательно и были буквально нашпигованы минами.
Ни о какой связи, разумеется, не могло быть речи. Оставалось только надеяться на командира, что он разберётся с осечкой и сумеет организовать эвакуацию.
На такие случаи у нас, конечно, были инструкции: сутки я должен был находится рядом с условленным местом и держать его в поле зрения, если позволяет оперативная обстановка. Потом — отходить, стараясь самостоятельно вернуться к своим.
Но куда отходить? И как?.. мы прорабатывали варианты возвращения через линию фронта. Она действительно недалеко отсюда, каких-то двадцать километров… но вечные окопались так, что там реально мышь не проскочит, не нарвавшись на мину или снайпера. Конечно, её тоже будут взламывать и довольно скоро. Но во время активной фазы наступления этот путь тем более будет закрыт. Уходить дальше на юг, к границам бывшей Грузии, а теперь турецкого протектората? Тоже сомнительно. Даже если сразу не убьют — будут держать, выторговывая что-то у нашей стороны. Оставаться здесь? Кормиться рыбой и птицами? Возможно теоретически, но сложно осуществимо на практике: вон как вражины территорию пасут, маршруты патрулей по два раза на дню меняют. Кстати, не потому ли, что я какие-то следы там, под горой оставил? Плохо. Тогда меня точно ищут.
Под эти тревожные мысли я задремал, а проснулся уже ночью. Началась гроза, сквозь порушенные плиты перекрытий хлестал ливень. В том углу, где я забился, было относительно сухо — но лишь относительно: по стенам текли влажные ручейки, да брызги периодически задувало прямо мне в бок.
Становилось прохладно, и я съёжился, чтобы максимально сохранить тепло.
Несмотря на непогоду, я не забывал бросать взгляды в сторону берега, где среди камней скрывался условленный грот. Меня мучила совесть: я позволил себе уснуть, а что, если как раз в это время приходили наши? Может, они оставили скутер? Пойти проверить что ли… но вылезать сейчас, при такой погоде, из развалин опасно: даже моё тренированное внимание могло не сработать и пропустить какую-нибудь хитрую растяжку.
Наверно, я бы так и не решился выйти до конца грозы. Но во время очередной вспышки ветвистой молнии я отчётливо заметил тёмные силуэты, прямо возле грота.
Наши или враги? Гадать не было никакого смысла: не рассуждая больше, я начал выбираться.
Минут через пять я уже был на месте. Очень вовремя: бойцы уже собирались нырять обратно в море. На них были чёрные гидрокостюмы и маски, так что я не опознал, кто именно пришёл за мной — но в том, что это были наши, никаких сомнений не было: полыхнула молния, и я отчётливо разглядел на плечах парней красный прямоугольник, символ революционных сил.
Увидев меня, один из ребят снял маску. Сказать, что я обалдел, значило не сказать ничего: это был сам Макаров.
— Ну что, студент! — громко, чтобы перебить завывания ветра, сказал он, — одевайся и по коням!
Я увидел, что в гроте стоит ещё один скутер и кислородный аппарат с гидрокостюмом. Быстро поспешил внутрь.
Переоделся я быстро, но аккуратно. Форму и оружие, как полагается, упаковал в герметичные контейнеры и закрепил в специальном гнезде на борту скутера.
Потом подключил кислородный аппарат. Перед тем, как надеть маску, я сделал глубокий вдох. Из-за грозы морской воздух был насыщен озоном.
В тот момент, кажется, я был совершенно счастлив. Меня не бросили, за мной пришли. И не кто-нибудь, а сам командир! Когда выберемся я, конечно, узнаю, что случилось, и почему эвакуация почти сорвалась. Но в тот момент это было совершенно не важно.
Глава 2. Любовь и древности
Разумеется, на корабле не было никакой демократии. Состав экипажа, должностные обязанности и зоны ответственности подбирались индивидуально лучшими социальными психологами, с учётом всех факторов, даже таких новых и необычных, как отсутствие старения и относительно ограниченное социальное пространство. Поэтому состав Управления был неизменным с момента старта. Судя по тому, что «Москва» приближалась к финальной точке своего путешествия без серьёзных происшествий — эта схема была вполне рабочей. Так, по крайней мере, до сегодняшней ночи считал Гордей.
Управление в полном составе собралось в Координаторской — закрытом помещении, имеющем изолированную систему жизнеобеспечения. Тут отсутствовали любые цифровые приборы или датчики, подключенные к цифровым системам. Мера безопасности, которая могла бы показаться параноидальной. Но только не для непосредственных свидетелей событий Революции Сознания, к числу
