Читаем без скачивания Самая уродливая - Наталья Егорова

Вначале я отобрал несчастных дурнушек: простушек с носами картошкой, косоглазеньких, с зубами врастопырку и жидкими волосенками. Я просеял их и самых страшненьких упаковал в одно письмо, на которое Ишизава ответил коротко:

"Не то".

Следом пришел черед родимых пятен, бородавок и хронической сыпи, а за ними – шрамов, криво сросшихся носов, пигментных дефектов и отталкивающих пропорций. Живи они на Афродите, в жизни не получили бы гражданства.

Но Ишизаву не устроил и такой вариант. Настал день, и он снова появился у меня в конторе.

– Похоже, вы плохо поняли меня, Ким. Я просил вас найти уродливую девушку, а вы подсовываете мне некрасивых.

– Они уродливые, – глупо возразил я.

– Вот эти?

Он рассыпал передо мной сотню лиц: все фотографии были отпечатаны в формате А4, который безжалостно увеличивал все недоработки природы.

– Это всего лишь дурочки, которые не соответствуют глянцевым стандартам.

Возможно, он прав. Но я не стал бы выбирать среди них спутницу жизни. Это примерно, как пятьдесят лет смотреть в окно на черную грязь.

– Расставим точки над "i". Я хочу эксклюзивный вариант. В ваших интересах поторопиться, Ким: я получаю девушку, вы получаете деньги. Меня не интересует элементарная экзема или сломанный нос, мне нужна самая безобразная женщина, самый жуткий кошмар, который вы можете себе представить. Скорее всего, она не зарегистрирована ни в одной службе знакомств. Возможно, она вообще не значится в сети, но это неважно.

– Однако, сэр, без личного согласия… – попытался я урезонить его.

– Это неважно, – он повысил голос на два децибелла. – Речь не об обычном знакомстве.

Угу, ясное дело, не об обычном. Может, он маньяк? Решил очистить мир от безобразных женщин? Или наоборот, облагодетельствовать, но только самую кошмарную уродку. Кажется, окажись он обычным маньяком, я почувствовал бы облегчение.

Он встал – все такой же непроницаемый, человек-сейф. И тогда я решился спросить.

– Скажите, сэр, вы ведь ищете определенную женщину. Известную вам.

Он скривил губы в сардонической усмешке и помедлил прежде, чем ответить.

– Можно сказать и так.

– Но тогда… может быть, вы подскажете какую-то информацию. Что-то, от чего можно было бы оттолкнуться.

Ишизава глянул на меня, как на диковинный гаджет.

– Если бы у меня была информация, мне не нужны были бы вы.

Вот и все, что я с него поимел.

Я двое суток просидел над алгоритмом отбора. Здесь учитывалось все: форма костей черепа, наследственные искажения фенотипа, младенческие травмы, кожные заболевания и оплошности косметологов. Чтобы сократить получившуюся базу, я учитывал только исключительные уродства и только сочетание нескольких факторов…

"Не то", – ответил Ишизава на очередное письмо.

– Но, может быть, вы дадите какие-то конкретные зацепки? Хотя бы характер необычности… уродства?

– Вы непременно узнаете ее, когда увидите.

Он был все так же самоуверен и бесстрастен, но мне казалось, под респектабельной скорлупой бурлит нетерпение. Я не слишком любопытен, однако ситуация располагала к игре в догадки. Обычно я радуюсь, что Молли не умеет выдумывать, но сейчас мне не помешала бы дурочка с воображением – так, воздух посотрясать.

– А может быть, это любовь? – сказала бы она, хлопая крашеными ресницами.

Любовь? И мне вы будете говорить о любви? Я видел тревожное ожидание и наивные мечты, видел холодный расчет и слюнявую похоть, видел, как продавали честь и покупали верность… Не говорите мне об истинной любви! Ее придумали те, кто довольствуется ретушью и боится заглянуть в настоящие лица.

А человек, который ищет самую-страшную-женщину, явно не любовью озабочен.

– Тогда, может быть, это его внебрачная дочь?

– И он знает лишь о ее замечательном уродстве? Чушь.

– Хитрый пиар-ход: оплатить косметическую операцию для самой безобразной? Ишизава собирается стать президентом Черной Грязи?

– Уже интересней.

– Или разжигание конфликта с Афродитой: отправить ее туда послом, чтоб передохли от отвращения.

Мой хохот дико прозвучал в пустом кабинете. Надо же, куда может завести фантазия после недели бесплодных поисков!

Я столько дней вглядывался в безобразные лица, что обычные люди стали казаться мне уродцами, искаженными версиями чудовищных образцов. Я машинально искал в случайных прохожих отклонения от стандарта и с удовлетворением отмечал: вон у того глаза расставлены отвратительно широко, а у этого нос скошен набок, а у той густо намазюканной дамочки мочки ушей разной формы. Красивые, близкие к идеальным лица стали вызывать у меня болезненную подозрительность, ожидание подвоха.

Я перебрал, кажется, все население Черной Грязи, систематизировал все мыслимые и немыслимые отклонения, но той единственной – самой уродливой не находил.

– Может быть, ее нет на планете? – в отчаянии спросил я у Ишизавы.

– Должна быть здесь.

Пять килогалактов, приятную тяжесть которых я уже ощущал в руках, превращались в призрак.

Не доверяя больше сети, я предложил Ишизаве поболтаться по глобальным сборищам. Тот не выказал особого восторга, но снабдил меня билетами на все ближайшие шумные мероприятия – от концерта группы "Дохлые бейбики" до 3D-премьер.

Я болтался по сборищам, я толкался в человеческом море, не понимая, что происходит вокруг, снедаемый одной страстью – коллекционированием отвратительного. Я пристально вглядывался в лица, физиономии, рожи, морды, хари, я балансировал на грани безумия, не чувствуя тычков и не слыша ругательств. Я с ненавистью ловил отблески красоты, меня раздражали симпатичные мордашки и смазливые рожицы, но лишь изредка мне попадались уродцы, на которых отдыхал глаз.

Казалось, я не выдержу и дня. Но прошла целая сумасшедшая неделя прежде, чем я ее нашел.

Наступало утро после тяжелого дня и бессонной ночи. Я пребывал в том призрачном расслабленном состоянии, когда замечаешь каждую мелочь, но цельная картина ускользает от рассудка. Вечный дождь сменился нудной моросью, оставляющей на лобовом стекле, несмотря на его хваленое самоочищающееся покрытие, грязные потеки. Казалось, с неба сыплется не вода, а сгустки черной грязи.

Я возвращался с утомительного шумного показа: демонстрировали чушь под названием "Кошмар любви", а заодно – звездочку планетарного масштаба Тару Соль (в миру Ансельму Зоннербейкер). По экрану проплывали старательно ретушированные лица в гламурных декорациях, и ретушированные голоса проговаривали пошлую банальщину.

И ни одной безобразной физиономии вокруг! Только стандартные куклы, сделанные по чертежам из глянцевых журналов.