Читаем без скачивания Тамбу - Роберт Асприн

— То есть вы утверждаете, что это исходное положение о моральном равенстве оппонентов с тем же успехом может быть применено и к нынешней ситуации?

— Особенно к нынешней ситуации, — отозвался Тамбу. — Сейчас, когда человечество отошло от прежнего представления о войне как о кровавой бойне, это легче заметить, чем когда-либо в прошлом. Несмотря на все леденящие кровь подробности космических сражений, которыми изобилуют сводки новостей и произведения литературы, настоящие столкновения случаются крайне редко. Это слишком дорого обходится в живой силе и технике, да в этом и нет необходимости. Каждый флот имеет примерно по четыре сотни кораблей различных типов, а обитаемых планет насчитывается более двух тысяч. Даже если принять, что на каждый корабль приходится по одной планете, все равно в любой данный момент времени более восьмидесяти процентов всех планет окажутся незащищенными. Для любого корабля, принадлежащего одной из противоборствующих сторон, перебазироваться на какую-либо новую планету означает временно оставить прежнюю. Таким образом, кораблям почти или совсем не приходится сражаться между собой. Они могут ставить перед собой две цели: либо направиться к одной из пока еще свободных систем и пополнить их данью нашу казну, либо превосходящими силами вторгнуться в систему, занятую кораблями противника, и заставить их покинуть свой пост, а не ввязываться в сражение, исход которого для них заранее предрешен. Это крупная игра, состоящая из ходов и контрходов, без какого-либо заметного перевеса у одного из игроков.

— Пат, — предположил Эриксон. — И все же было время, когда Оборонительный Альянс значительно уступал по мощи вашему флоту. Меня удивляет то, что вы оказались бессильны остановить его рост.

— Из того факта, что мы воздерживались от открытого противостояния с Альянсом, когда он только формировался, вовсе не следует, что мы были бессильны сделать это. Можно сказать, что в том состояла моя ошибка. Вначале я существенно недооценивал его потенциальные возможности и даже приказал кораблям моего флота избегать с ним контактов. Если вы помните, в тот период времени наши позиции уже были достаточно прочными и мы не рассматривали Альянс как серьезную угрозу для себя.

— Да, я помню, — кивнул репортер. Это было неправдой. Он не мог этого помнить, однако при подготовке к интервью он покопался в архивах службы новостей. — В сущности, я как раз надеялся получить от вас некоторую информацию о том раннем периоде, который предшествовал образованию Оборонительного Альянса.

— На это ушло бы слишком много времени, мистер Эриксон. Похоже, что вы сами не вполне отдаете себе отчет в том, о чем просите. Большинство людей никогда не слышали обо мне, пока мы не начали первыми предлагать свои услуги планетам.

В действительности флот функционировал как единое целое задолго до этого. Что касается меня, то начало моей деятельности относится к периоду гораздо более раннему, чем тот момент, когда о нас впервые стало известно широким кругам.

— Но ведь именно за этим я, собственно, и явился сюда. Я хотел бы иметь возможность проследить всю вашу карьеру с ранних дней до настоящего времени с тем, чтобы показать в своей статье, как развивался с годами ваш характер.

— Хорошо, — вздохнул Тамбу. — Мы успеем охватить ровно столько, сколько позволит нам время. Вероятно, это займет нас надолго, однако я готов рассказать вам все, если вы настроены меня слушать.

— Тогда как бы вы определили начало своей карьеры?

Последовала минутная пауза.

— У меня есть сильное искушение сказать, что я начал свой путь еще подростком…

— … рожденным в бедной, но порядочной семье? — закончил Эриксон старую шутку, против воли улыбнувшись.

— На самом деле нет. Мои родители были людьми весьма состоятельными. Самые разные люди выдвигали предположения, будто у меня было тяжелое детство, отравленное безжалостной борьбой за существование на задворках какой-нибудь отдаленной планеты. Правда же состоит в том, что мой отец был… человеком преуспевающим, преуспевающим во всем, за что бы он ни брался. Более того, я могу утверждать, что в раннем детстве на мою долю выпало больше любви и нежности, чем обычно достается ребенку в семье.

— Тогда… что же произошло? Я имею в виду, почему вы… выбрали для себя именно такой путь?

— Почему я стал отступником? — спросил Тамбу, словно отзываясь на не высказанные вслух мысли Эриксона. — Прежде всего позвольте мне прояснить ситуацию, сложившуюся в моем доме. Хотя, как я уже сказал, я не испытывал недостатка в родительской привязанности, на меня вместе с тем возлагались определенные надежды. Я должен был превзойти достижения собственного отца — задача, могу вас заверить, не из легких. Казалось, к чему бы я ни прикладывал руку, мой отец меня опережал и справлялся с делами лучше меня.

— Значит, давление со стороны отца в конце концов заставило вас покинуть свой дом? — вставил Эриксон, когда Тамбу замолчал.

— Не в прямой форме… и не преднамеренно, — уточнил Тамбу. — По большей части это было следствием самовнушения и моих собственных комплексов. Когда меня выгнали за неуспеваемость из колледжа — да к тому же на последнем курсе, — я решил самовольно удрать в космос, вместо того чтобы вернуться домой. Я пошел на это отчасти потому, что мне было стыдно взглянуть в глаза своим родителям, отчасти из-за того, что я хотел сделать себе имя сам, а не как сын знаменитости.

— Должен признать, что в этом вы преуспели, — улыбнулся репортер, сочувственно покачав головой. — Итак, вы покинули родную планету и скрылись в космосе. И что потом?

— Несколько лет я работал на грузовых звездолетах. У меня был друг… очень близкий друг. Он был несколькими годами старше меня и при всей своей силе уязвим, как котенок. Мы вместе служили на разных кораблях, и, возможно, так продолжалось бы и до сих пор, если бы не мятеж…

— Мятеж? — внимание Эриксона сосредоточилось на возможном материале для статьи.

— Не в том смысле, в каком вы себе это представляете. Не было никакого тайного заговора, никакого организованного сопротивления. Все произошло само собой. К сожалению, я не могу посвятить вас в подробности без серьезного ущерба для безопасности — как моей собственной, так и моего флота.

— Не могли бы вы опустить некоторые конкретные детали и изменить имена? — взмолился репортер.

— Пожалуй… В действительности самым важным событием явился не сам мятеж, а то решение, которое мы приняли вскоре после случившегося.

ГЛАВА 1

Тучный краснолицый мужчина почти целиком заполнял собой крошечную каюту капитана, едва оставляя пространство для своего оппонента, сидевшего за столом. Он весь кипел негодованием, и в этом для него не было ничего необычного. Он, Доббс из фирмы «Доббс электроникс», был человеком, который сам пробил себе путь наверх; обладая известной властью, он отнюдь не собирался позволять кому бы то ни было забывать об этом — ни своим родственникам, ни служащим его компании и, уж конечно, не капитану какого-то там второразрядного грузового корабля.

Это шумное проявление возмущения стало для него своего рода фирменным знаком, так же как личное присутствие при любой сделке. Другие бизнесмены иногда могли позволить себе расслабиться и насладиться собственным успехом, перепоручая всю рутинную работу своим подчиненным, однако Доббс был скроен из иного материала. Он прибыл сюда, чтобы самому руководить разгрузкой, проделал для этого на борту челночного корабля путь от ангара звездолета до космопорта на поверхности планеты и обратно. Он сам доставил деньги — плату за перевозку товара. Следовательно, было вполне естественно, что он считал своим долгом лично уладить последнюю неувязку.

Ход работы не устраивал его и раньше, но последний промах казался ему особенно досадным. Он был не прав и сам хорошо понимал это, но осознание всего только увеличивало его горечь. Больше всего на свете Доббс не терпел, когда его уличали в какой-либо ошибке. Никогда не умевший скрывать собственных чувств, в особенности гнева, Доббс дал волю своему раздражению. Это было заметно по его натянутой манере держаться и плотно сжатым губам, по багровому цвету лица и той резкости, с какой он швырнул на стол кожаный ручной чемоданчик.

— Вот, — произнес он с вызовом. — Остаток причитающейся вам платы. Насколько я понял из ваших слов, эти пятнадцать тысяч составляют разницу между первоначальной ценой и той, которую вы запрашиваете теперь?

— Не совсем так, — отозвался человек, сидевший за столом.

— Эта сумма представляет собой разницу в валютном курсе во время отправления и в момент доставки груза.

— Слова, — фыркнул в ответ посетитель. — Все равно это обходится моей компании на пятнадцать тысяч дороже, чем мы рассчитывали.