Читаем без скачивания Пасха Страстей и Воскресения в христианском богослужении Востока и Запада - Петр Дмитриевич Сахаров

оглашаемых к таинству Крещения, когда им надлежало глубоко раскаяться во всех грехах их предшествующей жизни. Помочь этому должны были аскетические упражнения (в том числе, пост) и усиленная молитва самих кандидатов, а также вся церковная община, от которой они получили первые семена веры и полноценными членами которой готовились стать. И она активно поддерживала их в этом собственной молитвой, постом и благим примером, так что для каждого отдельного члена общины это время становилось тоже периодом покаяния.

С той поры основные темы, на которых Церковь особо заостряет внимание веры Великим постом, – это, прежде всего, покаяние и обращение. Кроме того – те таинства, которыми эти действия знаменуются: Крещение и Покаяние. И наконец, те средства, которые этому служат и сопутствуют: милосердие, молитва и аскеза (в частности, пощение).

Но при этом Великий пост готовит верующих к литургическому воспоминанию искупительного подвига Христа. В полную силу это воспоминание будет иметь место в последние дни Страстной недели и в праздник Светлого Христова Воскресения. Воспоминанию собственно страстей Христовых посвящается (по крайней мере, в последние полтора тысячелетия) Страстная пятница.

Тем не менее в эпоху Зрелого и особенно Позднего Средневековья в западном благочестии наметилось стремление распространять воспоминание страстей Христовых фактически на всё время Великого поста. В результате у католиков римского обряда весь Великий пост приобрел тенденцию к тому, чтобы стать как бы одной большой Страстной пятницей. Более того, это нашло свое отражение даже на строго литургическом уровне, хотя и в редуцированном виде: предпоследнее воскресенье Великого поста получило в римской традиции название «Страстнóго воскресенья» (сейчас так официально называется следующее за ним Вербное воскресенье, а до реформы было не так). Чтобы окончательно не запутаться, ненадолго остановимся для некоторых дополнительных терминологических пояснений.

Наиболее распространенное у христиан с древности название недели, предваряющей праздник Христова Воскресения, – Святая и великая седмица (по-гречески Ἡ Ἁγία καὶ Μεγάλη Ἑβδομάς; по-латыни Hebdomada / Hebdomas Sancta, Maior Hebdomas). Вместе с тем появление в русской традиции наименования Страстная седмица не лишено оснований, так как полное греческое название этой недели: Ἡ Ἁγία καὶ Μεγάλη Ἑβδομάς τῶν Παθῶν τοῦ Κυρίου ἡμῶν Ἰησοῦ Χριστοῦ (Святая и великая седмица страстей Господа нашего Иисуса Христа). Что касается традиции римского обряда, то, поскольку в Средние века постепенно сложилась практика посвящать особому воспоминанию страстей Христовых не только последние дни и даже не одну последнюю неделю, а целых две недели перед Пасхой, 5‑е (предпоследнее) воскресенье Четыредесятницы стало называться Dominica de Passione, или Dominica Passionis (т. е. Воскресенье о Страстях, Воскресенье Страстей), а открывающаяся им неделя – Hebdomada in Passione (т. е. Седмица на Страсти): именно такая традиция закрепилась в богослужебных книгах, официально утвержденных в конце XVI – начале XVII вв., после Тридентского собора. Наряду с этим применительно ко всему двухнедельному периоду, предваряющему Пасху, зачастую использовался термин Tempus Passionis (Страстное время). Даже на начальном этапе реформы 2-й половины XX в. 5-е воскресенье Четыредесятницы называлось 1-м воскресеньем Страстей, а Вербное воскресенье (которое прежде не содержало в своем названии никакой связи со страстями Христовыми) – 2‑м воскресеньем Страстей, или Пальмовым. И только после окончательного утверждения в 1969 г. реформированного Римского календаря предпоследняя неделя Великого поста утратила наименования, связанные со Страстями, а Вербное воскресенье стало называться Dominica in Palmis de Passione Domini (Пальмовое воскресенье о страстях Господних). Тем не менее богослужение будней предпоследней недели Великого поста по-прежнему содержит некоторые страстные коннотации.

Это то, что происходило на строго литургическом уровне. Но на уровне народного благочестия страстная тематика сделалась доминирующей на всем протяжении Великого поста, практически вытеснив все другие темы, заслуживающие внимания в этот период.

Законным будет вопрос: а что же, христианам нельзя вспоминать о спасительных Страстях в другие дни года, кроме Страстной пятницы? Конечно, можно и нужно. В каждом совершении Евхаристии мы «смерть Господню возвещаем». Кроме того, по древней традиции Церкви все пятницы года (за исключением некоторых периодов) посвящаются воспоминанию Страстей, а потому являются днями постными. Проблема не в том, чтобы не вспоминать страстей Христовых, а в том, чтобы Страстная неделя – и особенно Страстная пятница – не потеряла своего уникального значения в круге литургического года. А, к сожалению, именно к этому наметилась со временем тенденция на Западе, отчасти проникнув и на Восток. Обозначилась и другая проблема: в западном благочестии размышления о Страстях вытесняли на задний план, а то и полностью, воскресение Христово. Поэтому неудивительно, что предпринятая Католической Церковью в XX в. литургическая реформа попыталась эти диспропорции преодолеть, и, поскольку народному благочестию по определению свойственен стойкий консерватизм, преодолевать их оказалось не так уж легко. Не случайно эта проблема основательно рассматривается в таком серьезном официальном документе, как выпущенное римской Конгрегацией богослужения и дисциплины таинств 9 апреля 2002 г. «Руководство по народному благочестию и богослужению». Там прямым текстом констатируется, что «в сфере народного благочестия мистический смысл Четыредесятницы не находит легкого постижения, и им не охватываются какие-либо из основных его значений и тем, таких как взаимосвязь между “тайной сорока дней” и таинствами христианского посвящения, равно как и тайна “исхода”, присутствующая на протяжении всего сорокадневного великопостного странствия. В соответствии с неизменной чертой народного благочестия, имеющего тенденцию сосредоточиваться на тайнах человечества Христа, в период Четыредесятницы верующие концентрируют свое внимание на страстях и смерти Господа» (n. 124).

И далее говорится, что, хотя днем литургического воспоминания страстей Христовых и поклонения святому Кресту является по преимуществу Страстная пятница, «народное благочестие любит предвосхищать культовое почитание Креста. В действительности на протяжении всего времени Четыредесятницы по пятницам, которая согласно древнейшей христианской традиции есть день воспоминания страстей Христовых, верующие охотно устремляют свое благочестие к тайне Креста. Созерцая распятого Спасителя, они легче постигают тайну безмерных и несправедливых мучений Иисуса, Святого и Невинного, пострадавшего ради спасения человека, и лучше понимают цену Его любви к каждому человеку и действенности Его искупительной жертвы» (n. 127).

Правда, в этом документе никак не указывается на совершенную недопустимость (и абсурдность!) проведения паралитургических обрядов, посвященных Страстям, по воскресным дням, что, к сожалению, по-прежнему имеет широкое распространение в католических приходах некоторых стран Восточной Европы. Справедливости ради следует отметить, что в прошлом, когда страстные практики благочестия только входили в обиход, их проведение в воскресные дни Великого поста было более или менее оправданным. По крайней мере, этому можно найти вполне разумные объяснения. Дело в том, что у простых тружеников воскресенье было единственным праздным днем. Поскольку Месса служилась только утром, вечер оказывался ничем не занят. Чтобы народ не скучал (а последнее было чревато пьянством), пастыри пытались занять его чем-нибудь