Читаем без скачивания Не оглядываясь (сборник) - Мария Галина

– Я рассчитался, не беспокойтесь, – сказал он.

Ей очень хотелось, чтобы все это поскорее кончилось, но тут ей стало грустно, потому что он, оказывается, тоже хотел, чтобы все это кончилось побыстрее. Регинка, стоя у своего столика, торопливо оправляла юбку, волосы блестели теплым розовым.

– Спасибо, – ее тарелка была пуста, но под ложечкой подсасывало будто от голода, наверное, и правда от голода, если ешь бессознательно, в напряжении, организм этого просто не замечает, – но я бы и сама…

Переписки в аське больше не будет. Ничего не будет. Темные длинные вечера. И картофельные чипсы, точно ржавые ломкие листья, осыпающиеся на подушку, на простыни, на страницы знакомых книжек, потому что незнакомые уже не хочется читать. Сажальный камень…

– Как насчет завтра? – спросил он.

Она вздрогнула.

– Завтра? Завтра я не могу. Я уже обещала, я ведь у них остановилась, и она специально устраивает обед, понимаете?

– Будет друг мужа, – он тоже поднялся из-за стола, и она увидела, что он всего на полголовы выше ее. – Одинокий, неустроенный друг мужа.

– Нет-нет, просто семейный обед. Но я позвоню.

– Как знаете. Давайте я вас провожу.

– До метро, – сказала она, – давайте до метро.

– Я думал, вы с ним романтично бродите мокрыми ночными улицами, топча безжалостными подошвами осенние листья, – сказал Леха, – а Регинка где?

– Выжидает для конспирации, – сказала она, – мы так решили. Он мог за мной пойти. И она, чтобы проверить…

Внизу живота ныло уже не так сильно, и напряженные мышцы постепенно расслаблялись. А вот теперь хорошо бы поесть. Горячего чего-нибудь.

– Надеюсь, она не пошла потом выслеживать его. Невидимая тень во мраке, крадущаяся за другой зловещей тенью… Может, мне выйти к метро, как ты думаешь?

А вот с Лехой ей легко. Наверное, потому, что он уже чей-то. Не надо стараться понравиться.

– Да ладно, – сказала она, – поставь лучше чаю.

– Выследила? – деловито спросил Леха.

– Ушел.

– Эх ты, дилетантка, – сказал Леха с явным облегчением.

– Жаль на телефон нельзя сфоткать, я бы сделала вид, что звоню, и…

– Они вот-вот будут, такие модели. Буквально вот-вот. Куплю тебе и шпионь на здоровье.

– Зачем? – сказала она. – У меня есть его фотографии. Он сам прислал.

– В общем, так, – Регина рывком стянула сапог и теперь стояла, балансируя на одной ноге, пока Леха стаскивал с нее второй, – этот нам не годится. Этот бракованный.

– Маньяк? – деловито спросил Грызун, протирая очки краем растянутой футболки с растопырившимся Человеком-Пауком.

– Иди спать, Грызун. Комп выключай и спать иди. Нет, не маньяк, просто искатель приключений. Пикапер. Вот стоило тебе, Адка, отойти в сортир, он мне тут же дал свой телефон. Я просто подошла и говорю – телефончик не дадите? И он тут же… Не веришь? Вот.

– Да, – она сощурилась, вглядываясь в черные циферки, – да. Это… да, его.

– Вот видишь!

– Ну ничего, Адка, не расстраивайся. – Леха похлопал ее по плечу. Рука у него была горячая, это чувствовалось даже через плотную ткань водолазки. – Познакомим тебя с Васичем. Он знаешь какой классный, Васич.

Ее мутило. И хотелось есть. И хотелось в туалет. И чтобы ее оставили в покое. Зачем она вообще все это затеяла.

– Я не расстраиваюсь, – сказала она, – вовсе я не расстраиваюсь.

Она так себе его и представляла, Васича. Васич неаккуратно ел, у него были толстые, захватанные пальцами стекла очков и длинные, забранные в хвост волосы. Конечно, немытые.

Она положила себе еще мяса с черносливом.

– У нас проблема, – сказал Леха, – Адку тут один тип преследует. Буквально проходу не дает. Угрожает. Ты бы, Васич, встретил ее завтра на Девятьсот Пятого… Когда ты освобождаешься, Адка?

– К шести, – она торопливо глотнула, мясо с черносливом, тяжело ворочаясь, протолкнулось через пищевод, она перевела дух и повторила: – К шести. Не надо меня встречать.

– Почему же, – сказал Васич и моргнул глазами, которые казались очень маленькими, потому что очки были очень сильными.

Васичи хорошие. Они не кадрят баб за соседним столиком. Они тихие. Они нетребовательные в еде. Они простые в обращении. Ненавижу васичей.

– Чем вы сейчас занимаетесь? – спросила она, потому что от нее этого ожидали.

В какой руке правильно держать вилку? Она вдруг позабыла. Переложила, потом переложила опять. Всегда держала в левой, потому что так удобнее. Да, кажется, так и надо. В левой. Уронила на тарелку кусок жаркого, переваренный чернослив распластался волокнистой тряпочкой. Ей вдруг захотелось есть, просто страшно захотелось. Но ведь она уже ест! Откуда тогда это сосущее вот тут…

– Виндовый клиент на Delphi для распределенной СУБД на основе ди-би-ту…

Она уже забыла, что спрашивала Васича, чем он сейчас занимается.

– Дибиту?

– Ну да. Ди-би-ту – крутая база, круче всяких Ораклов, но всем винды подавай, приходится клиентскую часть для удобного доступа ваять…

Тут Васич вздрогнул и промахнулся вилкой мимо рта, оставив разваренным черносливом след на плохо выбритой щеке. Наверное, Леха пнул его под столом ногой.

– Еще я веду наблюдения за ангелами, – сказал Васич.

Они подсунули ей сумасшедшего. Говорили, не знакомься с тем, тот маньяк, а сами подсунули ей сумасшедшего.

– Но это так, для себя. Домашняя разработка. Понимаете, ангелы…

Он оживился, стал размахивать руками, и стало видно, что рукава рубашки у него грязноваты и обмахрились.

– У меня такая теория, то есть не у меня, ну ладно. Что люди, ну, человечество вообще, вот оно… ну, уже были сотни раз шансы загнуться, а раз оно не загнулось, то ему помогают. Но незаметно, понимаете? Втихую. Потому что если бы заметно, то мы бы выродились, ждали бы все время помощи, а так растем все-таки, и может, когда-нибудь дорастем…

– Роман такой был, – сказала она, – я читала. Про пришельцев.

Может, не совсем сумасшедший? Просто странный.

– Не читал, – Васич помотал ушастой головой, – я вообще фантастику не люблю. Но да, кто-то еще должен был догадаться. Только это, скорее, ангелы. А если пришельцы, то все равно что ангелы. Продвинутые очень. И они среди нас, неузнанные, понимаете? Их можно вычислить.

Леха громко кашлянул. Регинка предложила Васичу добавки. Васич на добавку согласился, но остановиться уже не мог.

– Их, конечно, не отличить от людей, у них все человеческое. Но я подобрал алгоритм. Во-первых, они там, где нужны больше всего. С теми, кто несчастен.

– Мы все несчастны, – сказала она неожиданно для себя.

– Нет-нет, кто-то несчастен особенно. И они как бы случайно… в силу обстоятельств… оказываются рядом. И живут, и поддерживают. Часто берут за себя женщин с детьми. Своих у них не бывает. И еще есть один признак, очень достоверный. Их всегда несколько. Один, другой. В связке. И они как бы… собирают вместе тех, кто друг другу нужен. И люди вокруг становятся менее несчастными, понимаете?

– Вы хоть одного нашли?

– Думаю, что нашел, – смущенно сказал Васич, – но еще надо проверить, понимаете?

– А как вы проверите? У них что, кровь зеленая?

– Я ж говорю, не отличишь. Но есть предположение. Там, где очень плохо или вот-вот случится что-то плохое, ну в масштабе страны, я не знаю… их должно быть особенно много. Там бы засечь.

– Ты только, Васич, не вздумай ничего такого, – строго сказал Леха, – опыты не вздумай ставить. А то еще «Титаник» какой-нибудь притопишь, я тебя знаю.

– Если есть ангелы, – она смотрела на Регинку, на шее у Регинки был синяк, и Регинка его прикрывала стоячим воротником блузки, но иногда синяк было видно, – должны быть и демоны? Ну, те, кто хочет плохого? Ненавидит. Толкает под руку.

– Об этом я не думал, – сказал растерянный Васич, – ангелы я понимаю зачем есть, а демоны-то зачем?

– Да просто для равновесия.

Или «Титаник» притопили не демоны, а как раз такие, как Васич? Чтобы посмотреть, что будет? Где ангелы? Кто будет толкаться? Кто, жертвуя собой, сажать в шлюпки вопящих женщин и детей?

Подруга жены, подруга жены… Она крутила в голове эти слова, пока они не перестали значить вообще что-либо.

– А эти знают, что они ангелы? Или думают, что люди?

– Не знаю, – Васич поморгал уменьшенными глазами, – но есть версия, что у них отбирают память о себе, когда, ну, посылают к нам. Чтобы не так обидно. Они чуют, что-то тут не так, но не понимают что. Оттого им тут, ну, плохо, и жизнь, как правило, не ладится. Они, ну, не карьерные, ангелы. Не мотивированные.

Недоеденное жаркое лежало на тарелке вялой кучкой.

Теперь она думала – сажальный камень, сажальный камень. Сажальный. Камень. Тоже ничего не значит на самом деле.

– Ты чего, Адка? – у Лехи были золотые глаза. Коричнево-золотые. Почти как его волосы. Даже светлее.

– Паршиво себя чувствую что-то. Пойду полежу. Вы сидите, сидите. Я потом приду. Может быть.

Васич закивал, как ей показалось, с облегчением, и налил себе еще пива.