Читаем без скачивания Тайна священного озера - Елена Ворон

– Печенья хочешь? – спросил он снизу.

– Ешь сам. А то не выплывешь, – отозвалась я – и прикусила язычок. Не накаркать бы…

Где же Игорь? Я походила из угла в угол в своей комнате, побродила вокруг дома – среди розового, красного, фиолетового неистовства цветущих бугенвиллей, покачалась в мамулином гамаке. Над крышей соседского дома виднелся снежный конус вулкана, увенчанный лимонной полосой выброшенной серы, словно Нурриальба поверх снежной мантии надел королевскую корону. Над короной курился желтовато-белый дымок, таял в синем небе. Нурриальба – беспокойный сосед, он то и дело погромыхивает и плюется серой и пеплом. Согласно легенде, вулкан – повелитель Гвантигуа и трясет остров в наказание за проделки его жителей.

Поплатится ли кто-нибудь за то, что приключилось с Игорем? Я подскочила в гамаке. Довольно прохлаждаться, ни минуты больше не потеряю! Я побежала переодеться для поездки в центр.

В гараже стояло единственное в семье транспортное средство. На Гвантигуа такие каракатицы зовутся громким именем скутер, а на деле – велосипед с маломощным моторчиком. На нем можно ездить, экологично крутя педали, а можно с треском мчаться, распространяя бензиновую вонь. Я выбираю вонь: позапрошлой ночью Игорь прокрался к соседскому «форду» и через трубочку отлил бензин в две банки с завинчивающимися крышками. Сейчас эти банки стояли в его спальне под кроватью; на этикетке был изображен салат из овощей.

Никому не сказавшись, я залила бензин в бачок скутера и покатила каракатицу по аллее к воротам. На асфальтовой ленточке лежало несколько разбившихся плодов манго. Досадно; такое добро пропадает. Над головой в кронах деревьев возились и орали попугаи, и когда я очутилась за воротами, на седле сиял привет от пернатых друзей человека. Нарвав листьев с окружающей участок живой изгороди, я стерла кляксу, оседлала скутер и двинулась к центру столицы.

Город Гвантигуа лежит на берегу моря в долине. Он с трех сторон окружен лесистыми, ударяющими в синеву небольшими горами, и осенен величавым присутствием Нурриальбы. Слева поднимается заснеженная Голден-Маунтин, вопреки своему названию вовсе не золотая, а синеватая: гора иссечена глубокими складками, в которых лежат голубые тени. Долина в окрестностях города покрыта изумрудными, желто-зелеными, сизоватыми пятнами, а вдали появляется серебристый оттенок инея. Все это – поля, плантации и рощи. На острове выращивают тростник, кокос, манго, бананы, кофе, какао, папайю – всего понемногу.

Гвантигуа – город не шибко богатый, но и не бедный, живущий туристическим бизнесом. В нем нет особой разницы между окраинами и центром, местные одеты чисто, по-европейски (или по-американски), либо в национальные индейские одежды, такие красочные и яркие, что на солнце делается больно глазам. Городские улицы широки, обсажены деревьями и спокойны; они пронумерованы, и те, что идут с севера на юг, называются авенидами, а с востока на запад – калье. Дома в основном одноэтажные, только на окраинах недавно начали строить в два этажа, да в центре есть несколько высоких сейсмоустойчивых зданий. Особняки времен испанской колонизации по большей части лежат в развалинах: землетрясения испанцев не щадили. За год с лишним, что мы прожили на Гвантигуа, я успела полюбить и остров, и столицу… Но вот – в этом раю пропал Игорь!

Я побывала в городской больнице, брата не нашла и обзвонила из регистратуры частных врачей, которых мне назвали. Игорь как в воду канул.

Может, негры в балахонах уволокли его с собой и выхаживают в лесной чащобе? Он лежит в шалаше из пальмовых листьев, обмазанный настоем колдовских трав, а над ним бубнит заклинания местный шаман? Меня передернуло. Хоть Игорь и внук чернокожего царя, но он – белый и получил европейское образование, он загнется от шаманских заклинаний и настоев. Надо его спасать. Найти бы господина Лосано, распорядителя спектакля с зомбированием, – только где ж его сыщешь? У меня – ни адреса его, ни телефона, он связывался с Игорем сам, высвистывал на представление. Ничего не попишешь: придется идти в полицию.

При виде монументального здания с большими окнами и дверью черного стекла я порядком струхнула. Ведь наш с Игорем бизнес совершенно незаконен, никаких налогов мы не платили, лицензию не получали. Ну и наплевать, подбодрила я себя. Пускай ушлого Лосано ищут и сажают, а мы – люди маленькие. Оставив скутер на автостоянке перед зданием, я толкнула дверь и проскользнула в кондиционированную прохладу полицейского управления.

Дежурный в холле отправил меня на второй этаж, к майору со звонким именем Элисео Колорадо. Пожилой черноусый майор принял меня вежливо, все тщательно записал, ни словом не попрекнул за нелегальные заработки и обещал по возможности сохранять тайну и не рассказывать всей правды мамуле с папой Леней.

– Разумеется, – изрек он серьезно, – вашей матушке хочется думать о своем сыне как о белом, а не как о негре. Понимаю.

Мамулю привело бы в ужас вовсе не упоминание об африканской крови первенца, а его идея косить под зомби, однако я согласно покивала.

Черные глаза Колорадо вдруг блеснули и уставились на меня. Я ощутила себя загарпуненной рыбой. Сейчас задаст вопрос, от которого я рухну из кресла.

– Расскажите-ка еще раз про лошадь, сеньорита, – велел майор.

– Лошадь? – промямлила я. – Какая лошадь?

Он что-то проворчал, буравя меня пронзительным взглядом. Я не разобрала ни слова. Со мной такое случалось в университетские годы: испанский – второй язык – шел у меня лучше всех в группе, но на экзамене будто выключали рубильник, и я испуганно таращилась на экзаменаторов, не понимая ничего и не в силах выдавить ни звука. Двойка, пересдача… Подозрительность в глазах майора была похуже всякой двойки. Он продолжал говорить.

– Трам-бам-бам, тра-та-та, тру-лю-лю, – звучало у меня в ушах. – Куда-да ты-ты дела-ла брата-та? Уби-ла сама-ма в лесу-су? – слышалось мне по мере того, как мрачнело смуглое лицо полицейского.

Я отчаянно покраснела – ненавижу краснеть! – и замотала головой. Затем бешеным усилием воли смирила волнение и выпалила:

– Don't understand!

Он заговорил по-английски – но это был совсем не тот английский, который я привыкла понимать. Я сидела, оцепенело глядя на шевелящиеся черные усы майора, а под пиджаком стекали по телу капли пота. Что за лошадь от меня требуют?!

Потеряв терпение, Колорадо повысил голос. В фильме «Золото Маккены» был бандит, которого тоже звали Колорадо; обаятельный такой… Я вздрогнула, поймав себя на идиотских мыслях. Майор смотрел на меня, как на пойманную с баулом кокаина наркоделичку. Откинувшись на спинку кресла, он сердито хлопнул ладонью по листкам, куда заносил мои показания, – и тут я вдруг позорно разревелась.

– Не знаю про лошадь… Мне Игорь нужен! – всхлипывала я.

Майор тяжко вздохнул – непросто иметь дело с истеричками – достал из сейфа бутылку амонтильядо, плеснул вина в бокал и протянул мне.

Я успокоилась; однако от вина, выпитого на пустой желудок, меня сейчас же развезло. Я по-дурацки захихикала, криво расписалась на листе бумаги, который подал Колорадо, и на нетвердых ногах выбралась в коридор. Не сомневаюсь: майор смотрел мне вслед с отвращением.

О том, чтобы в пьяном виде сесть за руль, не могло быть и речи. Я покатила скутер по Одиннадцатой авениде. Хоть бы найти приличное место, где посидеть в затишке и очухаться.

Впереди показалась приподнятая на сваях бело-розовая терраса кафе «Альварада». Я доплелась до кафе, прислонила каракатицу к дереву, покрытому лиловыми орхидеями, и по лесенке поднялась на террасу. Здесь оказалась орава высоченных развеселых парней – похоже, в «Альвараду» нагрянула команда баскетболистов. Они были в разноцветных бермудах и майках с картинками и походили на стаю невоспитанных попугаев. Но не уходить же теперь; я пробралась к самому дальнему от баскетболистов свободному столику.

Лошадь! Меня озарило. Майор Колорадо зацепился мыслью за то же, что и я прошлой ночью: никто из туристов не мог прибыть на спектакль в седле. Это был кто-то из местных. Может, вступившийся за меня таинственный незнакомец имеет отношение к исчезновению Игоря? Наверное, на Гвантигуа не так уж много верховых лошадей – при желании полиция опросит их владельцев…

– Что закажете, сеньорита? – медовым голоском пропела подошедшая официантка.

– Спасибо, ничего. – Смутившись, я начала бестолково врать: – Я жду одного человека. Он должен вот-вот подойти.

Утратив ко мне интерес, девушка удалилась. Хорошенькая латинос: тонкие черты лица, точеная фигурка, сплошная грация – но при этом темно-коричневая кожа, от вида которой меня передернуло. Кажется, я начинаю слишком болезненно воспринимать все негритянское и цветное…

– Сеньорита, вы позволите? – раздался над ухом неважный испанский, и на шею мне легла гирлянда оранжево-красных цветов. Концы ее свисали до пола.