Читаем без скачивания Полька и Аполлинария - Галина Гордиенко

Искать куртку и брюки никто не собирался. Наверное, решили – раз на виду нет, значит, украли. А раз так – то какой смысл шарить по кустам или под деревьями?

Полненькая Оля пожертвовала Игорю свой спортивный костюм, а сама влезла в узкие джинсы и нарядный белый свитер. Темноволосый шумно радовался, что Игорь при рубке дров не избавился заодно и от кроссовок, запасной обуви сорок шестого размера никто не припас. Веснушчатый паренек у самой реки целовался с миниатюрной хорошенькой девушкой. Сашина подруга, с тревогой посматривая на быстро темнеющее небо, вернулась к расстеленной на траве скатерти.

Поля осторожно заметила:

–Чего искать-то бросили? Может, вещи… ветром в ельник унесло?

–Ага, – обрадовался ее словам синеглазый Саша. – Ураган-то мы, братцы, и прохлопали!

–Вы ж не смотрели под елками, – раздраженно подсказала Поля, украдкой наблюдая за Игорем: спортивные штаны он «подвернул», они теперь не казались слишком короткими, зато Олина куртка буквально трещала на широких плечах. Подумав, Игорь снял ее. Сказал – наденет перед самым городом, чтоб случайно не порвать.

–Лезть в эти колючки?! – возмутился Саша.

–Но…

–Кушать не хочешь? – Оля снова протянула ей бутерброд.

–Нет, спасибо. Просто…

–Тогда канай отсюда, мелочь рыжая, – неожиданно разозлился Саша, заметив, что дрова давно прогорели, и угли под шашлык нужно готовить заново. – Не видишь, люди отдыхать приехали?!

–Может, она нас специально отвлекала, – хмуро бросил темноволосый, подозрительно поглядывая на Полю, – пока вещичкам кто-то ноги приделывал. Мы ей колбаску протягивали…

–А кто-то – потные ручонки к Игорехиным штанцам, – грозно прорычал Саша.

–Голодранка, видно же, – темноволосый по-прежнему неприязненно рассматривал Полю. – Наверняка братья-сестры такие же.

–Мой брат здесь ни при чем, – возмущенно крикнула Поля.

–Во! И братан у нее есть, – обрадовался Саша. – Такая же рыжая оглобля!

–Я – оглобля?! Это ты оглобля! И этот… горбоносый! А Павка… он ничуть не выше меня!

–Рыжий? – ядовито спросил Саша.

–Твое какое дело?!

–Точно рыжий.

–А ты… ты…

Саша подбоченился, ожидая конца тирады, но Поля лишь рукой махнула. На нее уже не обращали внимания. Девушки снова склонились над скатертью, а парни суетились у костра. Один лысый Саша лениво переругивался с ней, но и он попутно вскрывал банку со шпротами.

Поля обиженно шмыгнула носом и заявила:

–Между прочим, я в этом году школу окончила. С золотой медалью.

–Киндервунд, – оценил Саша и принял от Оли новую банку.

–Мне почти… восемнадцать!

–Ага, а мне… сорок, так что я все равно старше.

–Дурак!

–Рыжая.

–Лысый!

–Лиса-огневка.

Оля засмеялась. Темноволосый раздраженно косился на гостью. Игорь добродушно улыбался, слушая перепалку. Остальные занимались своим делом, будто Поли тут и нет.

Она неожиданно всхлипнула, так стало обидно. Вдруг показалось – никогда ее не примут в городе за свою. Так навсегда и останется Поля «голодранкой». Рыжей лисицей-огневкой, как обозвал бессовестный Саша.

Ну и пусть! Она еще… им покажет! Переедет в город, поступит в институт, ей всего-то и сдать один экзамен, как медалистке, а то и единый сойдет. Поля по математике больше всех в области баллов набрала, и по русскому у нее очень неплохо, и по истории...

–Вы меня… еще узнаете! – со слезой в голосе крикнула Поля и сорвалась с места.

                                                      ***

Дождь начался неожиданно, Поля только-только подходила к деревне. Крупные, редкие капли тяжело падали на дорогу, поднимая фонтанчики пыли и звучно шлепая по листьям деревьев.

Поля зябко обхватила плечи руками: тонкая редкая ткань совершенно не спасала от резких порывов ветра. Солнце окончательно затянуло тучами. На улице потемнело, притихли птицы, рядом одышливо лизала берег река, легкую лодку у причала мотало словно сорванный ненастьем лист.

На автобусной остановке под навесом прятались неудачливые горожане. Пустые ведра и бидоны сиротливо мокли на асфальте.

Поля вдруг вспомнила новых знакомых. Обернулась к лесу и мстительно фыркнула: тонкие верхушки берез гнуло к земле, явно приближалась гроза.

–Так вам и надо, – пробормотала девушка.

И взвизгнула от неожиданности, с такой силой вдруг хлынул дождь. Он уже не распадался на отдельные капли, превратившись в настоящий ливень. По дороге ручьями побежала вода. Она кипела, пузырилась, несла к деревне сбитые листья, ветки и сосновые иглы.

Над головой полыхнуло, оглушительно загремел гром. Поля, забыв обо всем, вприпрыжку понеслась к дому.

Настежь распахнутая калитка насторожила девушку: ни мама, ни Павка не имели привычки оставлять ее открытой. Только пьяный отчим вышибал калитку ногой, не утруждая себя такими пустяками, как щеколда.

«Может, он как раз ушел? – Поля с надеждой всматривалась в окна. – Выспался да и поехал в лесхоз, например. Или на станцию побежал, к ларьку, за водкой…»

Поля уже не обращала внимания на грозу. Насквозь мокрое платье неприятно липло к телу и путалось в коленях, мешая двигаться. В кроссовках хлюпало, волосы паутиной обметали лицо, Поля крупно дрожала.

Не решаясь подняться на крыльцо – пьяный отчим наверняка набросится на нее с кулаками! – она, крадучись, пошла вокруг дома. Заглядывала в окна и проклинала накрахмаленные тюлевые шторы: ничего не видно.

«По крайней мере, криков не слышно, – успокаивала себя Поля, припадая к бревенчатым стенам и пытаясь понять, что происходит в комнатах. – Даже если ОН там, то уже успокоился. Или заснул. Перемахну через подоконник, ОН и знать не будет, что я дома. Павку попрошу, чтоб хлеб в комнату принес. И переоденусь, наконец, только простыть не хватало для полного счастья…»

Окно в детской оказалось закрыто, и Поля зашипела от досады и разочарования. Стучать в стекло она не решилась, случалось, пьяный отчим засыпал, где придется. Мог упасть и посреди детской.

Тишина в доме тревожила Полю. Если мама вполне могла уйти в школу – отпуск у учителей начнется лишь после выпускного вечера – то Павке с Наташей деваться в такую грозу некуда.

Поля попыталась рассмотреть что-нибудь через стекло, но не смогла. В комнате было темнее, чем на улице, к тому же по-прежнему мешала тюль.

Она побежала вдоль стен, пробуя по очереди каждое окно. И задрожала от волнения, когда одна из створок подалась. Поля осторожно надавила на нее и прислушалась: дом словно вымер. В зале два раза пробили настенные часы, в соседнем дворе лениво забрехала собака.

Поля потянула за тюль и вздрогнула, услышав звяканье металлических колец на гардине. Однако тишина больше ничем не нарушалась, и Поля заглянула в комнату – пусто. Путаясь в тяжелом мокром подоле, девушка полезла через подоконник. Спрыгнула на пол и замерла: тишина буквально оглушала.

Поля прислушалась к шелесту дождя за окном и слабо улыбнулась: ну она и трусиха! Уже собственной тени боится. Ведь, скорее всего, здесь никого нет. Мама запросто могла прихватить с собой в школу и Натку с Павкой, чтоб не попали пьяному мужу под горячую руку. Как она об этом сразу не подумала? А отчим ушел позже всех, когда проснулся, вот калитка и осталась нараспашку…

Поля сняла платье и тщательно выжала над узким тротуаром, он огибал по периметру ведь дом. Подумав, снова натянула его, а вдруг отчим сопит где-нибудь на полу, и Поля на него сейчас наткнется? Жаль, она попала в бывший папин кабинет, здесь только книжные шкафы, даже не переодеться в сухое.

Поля нежно погладила спинку массивного деревянного кресла – папа сам его сделал – и горестно вздохнула: как они тогда хорошо жили!

Дверь пронзительно заскрипела. Поля испуганно пискнула, придерживая ее рукой. С трудом протиснулась в узкую щель, не решаясь распахнуть дверь шире, и облегченно вздохнула: наверное, она угадала, в доме никого нет.

Поля открыто прошла в детскую и невольно насторожилась: тут ничего не изменилось с ночи. Будто она сбежала только что, а не – Поля сдвинула брови, подсчитывая – одиннадцать часов назад. Павка с мамой даже постели не заправили, странно, что окно закрыли на шпингалет.

Поля вытерла полотенцем мокрые волосы и полезла в шкаф за одеждой. С наслаждением надела сухое платье, подумав, натянула Павкин свитер и шерстяные носки. Выставила хлюпающие кроссовки на подоконник и удивленно замерла, рассматривая комнату. Поля только сейчас заметила на полу Наташины босоножки. И ее же красное платьишко на стуле. Да и Павкины разбитые полукеды по-прежнему стояли у дивана. «Рядком», как требовал отчим.

«В чем же они ушли?» – испуганно подумала Поля, бросаясь к шкафу.

Ей стало не по себе: вещи оказались на месте. Тут не ошибешься, все наперечет, разве только у Натки платьев побольше, после Поли остались, их еще папа покупал, когда жив был.