Читаем без скачивания По ту сторону реальности (сборник) - Ольга Алешина

И не прощаясь, она повесила трубку. Не очень-то похоже на разговорчивую Алёну, но Тина не обиделась. Зато после разговора стало немного легче.

Она окончательно успокоилась, когда принялась наводить порядок. Пылищи, оказывается, здесь накопилось столько, что даже руки опускались. Почему она раньше не бросалась в глаза? Тина намочила тряпку и принялась за работу. Когда кухня и прихожая приобрели сносный вид, девушка перешла в комнату и сразу принялась вытирать пыль с подоконника. Она совсем отвлеклась от своих тревожных мыслей, но, вдруг, боковым зрением увидела, как в зеркале что-то мелькнуло. Быстро обернувшись, она выронила тряпку. Всего одно, центральное отражение внимательно смотрело сквозь Тину. Почему сквозь?

«Куда делись два других отражения? — лихорадочно думала девушка, сдувая со лба чёлку. — Что происходит?!»

Она вскочила на кровать и схватила телефон:

— Андрей? Она здесь!

— Кто? — Андрей чуть не выронил трубку, услышав визг жены.

— Тина из зеркала! Смотрит на меня, нет, даже сквозь меня! Ужас!

Пауза длилась секунд пять.

— А что ты хотела увидеть в зеркале? Ну, отражение, ну, смотрит. Тин, чего ты испугалась?

— Откуда она взялась? Мне страшно!

— Откуда взялась?! Тин, что с тобой?

Девушка едва не задохнулась:

— Ты понимаешь, она там одна! Ещё двух нет, они пропали! — и, немного успокоившись, она добавила. — Извини, что кричу. Но мне кажется, я схожу с ума.

— Тинка, всё хорошо, бояться нечего, — рассмеялся Андрей. — Створки, похоже, не до конца открыты. Вот ты в них и не отражаешься. Что у тебя в школе было по физике? А ты, оказывается, трусиха!

Ей стало немножко стыдно, но зато всё объяснилось. Ничего сверхъестественного, створки действительно, слегка сдвинуты. Рассказывать Андрею о ночных кошмарах как-то расхотелось. Он поднимет её на смех и снова назовёт трусихой.

— Андрюш, всё. Я с этим переездом совсем стала нервная. Пойду пить чай.

— Да ладно, — ответил муж. — Ерунда, Тинка. До вечера. Извини, я занят.

На кухне Тина вспомнила, что в доме нет продуктов. Андрей ушёл, не позавтракав, и самой Тине, не то, что чая, кусочка хлеба не найдётся! Значит, надо идти в магазин. Но неожиданно её взгляд упал на кухонный стол, на нём стоял заварочный чайник. Девушка открыла крышку и уловила душистый аромат свежезаваренного чая. Она пошарила по полкам и нашла сахар и вазочку с печеньем. Это Глафира Степановна им оставила, больше некому. Тина улыбнулась, поставила на огонь чайник и достала жёлтую чашку. Чаепитие не отменяется, а потом она сходит в магазин.

Чай оказался необычайно терпким и вкусным. Печенье, судя по всему, домашней выпечки, тоже получилось вполне съедобным, и она с удовольствием позавтракала. Потом оделась, взяла сумку, но возле двери остановилась. Вернулась в комнату и подошла к зеркалу. Приятные мурашки бегали по её телу, но страх она больше не чувствовала. Легкое возбуждение, любопытство, и… и что-то совершенно новое, незнакомое. Неожиданно её охватило бесшабашной веселье! И мелькнула мысль: «Хороший чаёк!»

Она убедилась, что все отражения на месте и вышла за дверь.

«Ничего себе сюрпризики! — думала Тина по дороге в магазин. — Возможно, в чае наркотик, но мои отражения взбунтовались раньше. Заварка на меня, конечно, подействовала, но наркотики не при чём! Отгадка в другом. Кто такая Глафира Степановна, и зачем ей жильцы в её странной квартире?»

Но чем дальше она отходила от дома, тем больше в ней росла уверенность, что всё происходящее не галлюцинации, а непонятная пока реальность. Но, как бы там ни было, она не сбежит, как прежние жильцы Глафиры Степановны. Сначала разберётся и поймёт, что там к чему.

Все эти мысли не могли принадлежать ей прежней, но из новой улетучились весь страх и осторожность. В магазине девушка нетерпеливо выбирала на полках продукты и понимала, что её тянет домой. Неожиданно она подумала, что уже называет домом чужую квартиру. Ну и что, если в этой квартире им с мужем хорошо, и здесь они, наконец-то, будут счастливы?

На обратной дороге она остановилась возле цветочной палатки и залюбовалась свежими розами. Как давно Андрей не дарил ей цветы? Последний букет месяца два назад. Жаль.

Тина вернулась домой и сразу принялась выкладывать продукты.

Когда пришёл Андрей, она навела в квартире полный порядок. Приготовила обед, развесила в шкафу одежду, вымыла пол. И себя не забыла, успела подвести чёрным карандашом глаза и покрыть алым лаком длинные ногти. Своими руками она могла любоваться сколько угодно.

— Какая ты красивая сегодня! — улыбнулся Андрей и вручил Тине букет красных роз.

Она удивилась, вспомнив, как совсем недавно мысленно упрекнула мужа в том, что он забывает дарить жене цветы, поцеловала его и поманила на кухню.

Вечер прошёл чудесно, Тина неожиданно поняла, что не хочет рассказывать Андрею о странном чае, а он, в свою очередь, чувствовал необычайную радость оттого, что она оживлена и весела, как никогда прежде. Они шутили, немного дурачились и вели себя, как получившие свободу подростки. Но им обоим так надоело быть серьёзными, решать чужие проблемы, не шуметь и стараться всем угодить. Свобода пьянила их, к тому же Андрей достал из сумки красное вино.

— За новоселье! — сказал он, и Тина с удовольствием выпила бокал до дна. На третьем бокале вино закончилось, и они чокались стеклянными тарелками и целовались. Никогда Тина не смеялась так заразительно, Андрей с удовольствием наблюдал, как у неё раскраснелись щёки и заблестели глаза.

«Переехать сюда оказалось верным решением», — подумал он и ласково погладил жену по разметавшимся волосам. Она снова, без причины, рассмеялась, но вдруг смех оборвался, и она показала пальцем на цветы в вазе. Недавно яркие, они почернели. Андрей взглянул на них, потом на Тину и удивлённо приподнял бровь:

— Солнышко, ты забыла налить воды?

— Нет! — она вскочила и подошла к цветам. Они не просто завяли, они высохли. — Андрей, я поставила их в воду. Что с ними?

Он тоже встал, приблизился к цветам, потрогал их сухие головки.

— Тинка, я не понимаю. Вода, что ли, отравленная?

— Из водопровода? — не поверила Тина. — Нет, Андрюш, в этой квартире происходят странные вещи. Глафира Степановна предупреждала — ничему не удивляться. Если мы её побеспокоим — съедем. Что же нам делать?

Андрей обнял жену за плечи:

— Не паникуй. Я не разбираюсь в цветах, может, это сорт такой?

— Но когда они успели засохнуть? — недоумевала Тина. — Андрей, это же ненормально!

Он подвёл её к кровати и усадил возле себя:

— Тин, я не знаю. Я не ботаник. Но ведь не может же такая мелочь заставить нас съехать?

Ей стало жалко мужа, он, как ребёнок, радовался тому, что они остались одни. Да и в чём дело? Ну, засохли цветы, подумаешь! Вино ещё не выветрилось из её головы и, вместо того, чтобы задуматься над произошедшем, она потянулась к мужу. Какие тёплые у него губы! Она его любит, сильно любит, а остальное уже не важно.

Ночью Тина проснулась с неясным чувством беспокойства, ей показалось, что в комнате звучат голоса. Она лежала тихо и прислушивалась.

— Я справлюсь с ней, — послышался странный шепот. Еле слышный и, от этого, ещё более жуткий. В темноте казалось, что вошёл кто-то незнакомый и стоит возле кровати. Или незнакомая, шепот похож на женский.

— Ты неисправима, — ответил в тишине очень похожий голос. — Увидишь, она моя.

— Она наша, — прошелестел третий голос, почти не отличимый от первых двух. — Никуда не денется.

Тина села в кровати и коснулась босыми ногами пола:

— Кто здесь?

Вопрос остался без ответа. Голоса смолкли. Тина уже приготовилась встать, но услышала странный смех. Тихий смех, и смеялись где-то рядом. Долго слушать не хватило терпения.

Она преодолела страх и встала. Сделала несколько шагов и замерла: смеялись из зеркала! Кошмар повторялся! Она подошла ближе и убедилась — три её отражения улыбались, и их смех еле слышно звенел в комнате. Зеленоватые девы не сводили любопытных глаз с растерянной Тины. Ничего хорошего эти взгляды не предвещали.

— Кто вы? — спросила Тина, понимая, что каждая из трёх — это не она сама. Они, хоть и красивые, но страшные её тени в туманном пространстве зеркала.

— Хочешь знать? — спросило левое отражение и, к ужасу Тины, приблизилось к зеркальной границе. — Я Нинмах.

— Я Нинхурсаг, — сказало правое и встало так же близко.

— Я Дамгальнуна, — сказало центральное. Все три отражённых Тины переглянулись и протянули к ней руки. Бледные пальцы с длинными ногтями прошли сквозь стекло.

— Прими нас, — проговорили они хором, и Тине показалось, что сейчас она потеряет сознание. Она отступила на шаг и неуверенно сказала:

— Я вас не боюсь.