Читаем без скачивания Щит дьявола - Лео Кесслер

— Эти «псы», как ты изволил назвать их, гауптшарфюрер Шульце, являются в действительности германскими солдатами. Это те же самые люди, которые совершили беспримерный марш к Москве, покорили половину Европы, а теперь сражаются против всего мира, ополчившегося против нас. И то, чем они занимаются сейчас, — это, по выражению наших лидеров, называется «корректировкой линии фронта». Ну-ну, Шульце… как только ты можешь так отзываться о любимцах фюрера — солдатах великой Германии?

— Если мне будет позволено сделать одно смиренное замечание, господин штандартенфюрер, — вы циник, господин штандартенфюрер, — сверкнул глазами Шульце.

Ответ фон Доденбурга потонул в грохоте взрывов авиабомб, которые стали массированно сбрасывать на немецкие позиции эскадрильи американских штурмовиков, нырявшие к поверхности Земли на скорости пятьсот километров в час. Пехота, и без того деморализованная вражеским натиском, окончательно дрогнула и бросилась врассыпную. Непрерывно строчившие крупнокалиберные пулеметы американских самолетов вырывали из толпы бегущих одного человека за другим, усеивая землю трупами. Все немецкие солдаты бросились ничком на землю в поисках хоть какого-то укрытия. Оставив неприятелей бессильно распластавшимися внизу, «лайтнинги»[11] триумфально взмыли в серое сентябрьское небо, точно празднуя невиданный успех их неожиданного нападения.

Когда вражеские самолеты скрылись, оставшиеся в живых пехотинцы повскакивали с земли и вновь беспорядочно побежали назад, топча тела своих мертвых и умирающих товарищей, не обращая внимания на стоны раненых и их просьбы о помощи.

— Внимание! — проревел Куно фон Доденбург, обращаясь к эсэсовцам. Он быстро окинул взглядом строй своих людей, проверяя, готовы ли они выполнить задание. Убедившись, что все стоят наготове, ожидая его команды, он легко спрыгнул с брони танка и двинулся через невысокие кусты вперед, на открытую местность.

Оказавшись на опушке соснового леса, фон Доденбург встал, широко расставив ноги и не обращая внимания ни на огонь американской артиллерии, ни на налет вражеской авиации. Устремив взгляд вперед, он стал ждать, пока беглецы поравняются с выстроившимися цепью эсэсовцами.

— О, черт бы побрал этот мир! — прорычал гауптшарфюрер Шульце. — Нам опять приходится вступать в дело, чтобы исправить положение!

Он вышел вслед за фон Доденбургом на открытое пространство и махнул рукой, призывая командиров передовых «тигров» присоединиться к нему. Теперь перед кромкой леса выстроилась целая шеренга эсэсовцев. Они стояли молча, широко расставив ноги, как и сам Куно, сжимая в руках табельное оружие. А беглецы тем временем все ближе приближались к ним. Они бежали вперед, не разбирая дороги, побросав свои винтовки и железные шлемы. В их пронизанных паникой мозгах была лишь одна мысль: убежать, спастись любой ценой.

С эсэсовцами поравнялся совсем молоденький солдат, по возрасту почти мальчик. Его глаза были широко распахнуты от панического страха, волосы — растрепаны; его дыхание было судорожным и прерывистым.

— Остановись! — приказал Куно фон Доденбург.

Но молоденький солдат не слышал его. Он продолжал нестись вперед, выставив перед собой руки, точно слепой.

— Шульце! — проревел фон Доденбург, не поворачивая головы.

Огромный широкоплечий уроженец Гамбурга выставил вперед свою ногу. Молоденький солдат споткнулся о нее и упал, растянувшись во весь рост. Шульце ударил его ногой в висок, и беглец потерял сознание.

Теперь отступавшие были везде — их плотная масса наседала на молчаливую шеренгу мрачных эсэсовцев, пытаясь прорвать ее и бежать дальше.

— Американцы… — стонали беглецы. — Американцы… они везде. Они уже подошли к этим высотам с противоположной стороны и продолжают наседать!

— Остановите их! — громовым голосом приказал фон Доденбург, по-прежнему не поворачивая головы. Его взгляд был устремлен на высоты, из-за которых в любой момент должны были показаться первые наступавшие на город американские части.

Одетые в черные мундиры с рунами СС бойцы «Вотана» подняли приклады своих винтовок и принялись безжалостно крушить ими зубы и челюсти бежавших с поля боя немецких солдат.

— Эй, остановитесь! — закричал широколицый, упитанный седовласый солдат. — Мы такие же немцы, как и… — Его слова внезапно застряли у него во рту — вперемежку с выбитыми и раскрошенными зубами. Он отшатнулся назад, пытаясь удержать выбитую челюсть руками. В его глазах застыла паника и ужас. Молодой эсэсовец со всего размаху ударил пожилого солдата носком сапога в пах. Не глядя на него, рухнувшего на землю и корчащегося от боли, ССманн переступил через тело и ударил прикладом в лицо следующего беглеца.

В течение нескольких секунд неповиновение было подавлено, а бегство — остановлено. Оставшиеся в живых беглецы в ужасе замерли перед неумолимой шеренгой эсэсовцев, в смятении косясь на своих корчащихся от боли товарищей, валявшихся в грязи и в пыли.

Когда первые американские «шерманы»[12] показались на гребне холма и гауптшарфюрер Шульце увидел взводы пехоты, которые, укрывшись за танковой броней, неотступно двигались следом, он повернулся к незадачливым беглецам. Громоподобный голос Шульце был слышен всем:

— А ну-ка, ублюдки, прыгайте в эту траншею! И пусть ни один из вас не смеет высунуть из нее головы, пока я не скажу вам! — Он угрожающе поднял вверх свой огромный кулак. — Потому что если кто-то из вас посмеет сделать это, то я накормлю его зуботычинами так, что он потом целый месяц сможет свободно обходиться без всякой пищи. А теперь, когда вы знаете, что мне от вас нужно, шевелитесь, ублюдки, и выполняйте то, что вам приказано!

Беглецам не требовалось никаких дополнительных приказаний. Точно испуганные мыши, они бросились в траншею, почти до краев заполненную дождевой водой. В траншее плавал раздутый труп коровы с торчащими вверх ногами.

В эту же минуту эсэсовцы побежали к своим танкам. Взревели моторы. Длинные орудия развернулись в ту сторону, где уже появилась американская пехота.

Волна артподдержки, которая предшествовала «шерманам», расчищая для них проход, постепенно приближалась к позициям боевой группы «Вотан». Снаряды рвались уже в двухстах метрах от эсэсовских «тигров». Затем — в ста пятидесяти. Потом — всего в ста.

— Стоять! Держаться! — проскрежетал зубами Куно фон Доденбург. — Держаться, во что бы то ни стало! Сейчас начнется самое страшное!

Артиллерийские снаряды обрушилась на сосновый лес, в котором прятались танки «Вотана». Сгрудившиеся на дне траншеи беглецы еще глубже вжались в жидкую грязь, не смея высунуть голову наружу. Однако по разрывам снарядов фон Доденбург понял, что американцы не бьют бронебойными. Те, что рвались вокруг них, предназначались лишь для уничтожения живой силы. Значит, враги даже не предполагали, что в этом лесу могут прятаться танки. Несмотря на оглушительный грохот, настигавший его со всех сторон, и свист осколков, фон Доденбург не смог сдержать холодной удовлетворенной улыбки. Янки скоро должен был ожидать весьма неприятный сюрприз.

Спрятавшиеся в траншее беглецы то и дело вскрикивали, когда осколки и артиллерийская шрапнель пролетали совсем близко от них. Майер, сидевший там вместе с остальными, почувствовал, как по ноге заструилась струйка его собственной мочи. Он никогда в жизни не был так сильно напуган.

— Святой Боже на небесах, — в панике завопил он, — пусть это кончится… пожалуйста! — В следующее мгновение его желание осуществилось. Огромный осколок срезал его голову, точно бритвой. Она упала на дно траншеи — вместе с очками. Лежавшего рядом лейтенанта Рауша вырвало — оторванная голова Майера валялась прямо напротив него, и, казалось, связист спокойно смотрит на офицера сквозь свои стеклышки в металлической оправе.

Между тем волна артподготовки двинулась дальше. Снаряды больше не рвались в лесу. Сучья и ветви свисали с деревьев, точно оторванные человеческие руки.

Штандартенфюрер фон Доденбург понял, что американцы так и не заметили и не сумели распознать их присутствия. Теперь американская пехота оказалась прямо перед его танками. Куно не испытывал ни малейшего колебания перед принятием решения.

— Ты только посмотри, Шульце, какое это божественное зрелище, — с воодушевлением выкрикнул он, — целый батальон американской пехоты, выстроившийся в одну линию, точно на параде, — и без малейшей возможности укрыться в радиусе ближайших двухсот метров!

Он выхватил сигнальный пистолет и выстрелил в воздух. Красная сигнальная ракета взмыла вверх в утреннее небо и зависла там, казалось, на целую вечность, освещая все своим нереальным пульсирующим светом. Затем она устремилась вниз к земле. Это был тот сигнал, который тридцать стрелков-артиллеристов боевой группы СС «Вотан» ожидали на протяжении последних двух часов — с того самого момента, как Куно фон Доденбург разместил их на позициях.