Читаем без скачивания Волшебник из третьего «г». Книга 3. Летние приключения - Валерий Тимофеев

– Легенда, – с нотой пренебрежения к рассказу, заявил Вадик, когда старый табунщик замолчал.

– Может и легенда, – согласился дядя Рифкат. – Гора Сундук вон стоит – легенда. Гора Лысая к ней тянется – тоже легенда. Две Сестры – легенда? Ты в школе учишься, умные книжки читаешь. Ты все знаешь. Мой сын тоже шибко умный, тоже все знает. И почему ветер дует, и почему гром гремит. Старый Рифкат в школе не учился. Рифкат с малолетства коней пас. Сейчас совсем глупый стал. Скоро и про меня скажут – не правда, не было Рифката. Легенда была, а Рифката не было.

Коська увидел – обиделся табунщик, не понял слов Вадика.

– Легенда – это правда, дядя Рифкат, – пояснил он. – Только в нее годами немного сказки добавлено. Не для врак, для красоты.

– Для красоты? Красота сама по себе живет. К ней ничего добавлять не надо, – сказал дядя Рифкат.

И затянул свою бесконечную песню.

Глава 2 Зарница

Все правильно. Для Вадика рассказ дяди Рифката всего лишь красивая сказочка, легенда – ни больше ни меньше. Так он пренебрежительно выразился по дороге в лагерь. Его можно понять. За названием любой горы, речки или родника стоит своя история. И чем старее название, тем сказочнее рассказ о его происхождении. Но ведь никто никого не неволит. Хочешь, принимай за веру все как есть, а хочешь, делай как сделал Вадик: послушал, покивал головой и забыл. Только и сказал позевывая:

– Монастыри… сестры… ветер – выдумки все это.

По отлогому склону горы они приближались к боковым воротам лагеря. Справа внизу ручей журчит – в темноте особенно четко всплески слышны. А воды не видно – сплошной вал из черемуховых и ивовых зарослей черной змеей ползет. Слева к тропинке сосны подступают. А в сотне шагов разливают свет фонари.

Коська слышит усмешливые слова Вадика. Надо бы ответить – легче в темноте с разговорами идти. Но что-то удерживает его.

– Выдумки, – неожиданно раздается Коськин голос.

Коська даже присел от неожиданности. Что за чушь? Кто говорит за него? Ведь Коська и рта не раскрывал!

Вадик шел первым. Он ничего не заметил.

– Нечего голову засорять, – разошелся он от поддержки.

– Нечего, – успокоил его голос, еще больше изумляя Коську, ночь, темнотища, лес и голос, который подделывается под тебя.

Вышли под фонари и Коська успокоился. Оглянулся, так, на всякий случай – никого. «Поблазнилось», – пришла успокаивающая мысль. А Вадик не унимался.

– Все слушать, да все запоминать – никаких мозгов не хватит. Мне еще вон сколько жить! – затихал он.

Вадику проще. Его эта история мало касается. Другое дело Коська. Во-первых, о мозгах. Он знает – это еще папа говорил! – мозгов хватит на все. Хоть тысячу лет учись и сплошь в институтах или университетах, все равно мозги до предела не забьешь. Но не это сейчас самое главное.

А главное вот что.

При первых же словах табунщика Коське словно на ухо кто шепнул: – «Слушай!» Он даже огляделся – не Пират ли опять предупреждает? Но Пират дома остался. Здесь ему ну просто никаким чудом невозможно быть. И все равно, повинуясь этому неизвестно откуда выплывшему шепоту, Коська добросовестно постарался не пропустить ни одного слова. Мало того, уже ночью, в даче, когда спали и воспитанники и воспитатели, мальчик пробрался в кладовку, устроил из чемоданов и рюкзаков походные столы и стул, и при свете фонарика записал в тетрадь историю бая и трех его дочерей.

И долго еще не мог уснуть, перечитывал, надеясь открыть для себя в уже знакомом до запятых тексте новое. Какой-то червячок шевелился внутри, не давал мыслям расползаться в разные стороны, крепко держал их в плену. Росло в Коське убеждение – не случайно, ох не случайно выплыла в его лагерной жизни эта древняя легенда.

«Может еще раз послушать рассказ табунщика?»

С этой мыслью уснул мальчик прямо в кладовке.

Батарейки устали, выдохлись. Конус света поблек, пожелтел и, наконец, дошел до того, что уместился в пространстве под стеклянным колпачком. На большее у него не оставалось сил.

Взглянешь со стороны глазами, привыкшими в темноте – светлячок освещает какое-то жуткое подземелье. А в его чреве в вечном заточении – юный пленник.

Потеряв счет дням и ночам, забылся коротким тревожным сном над истлевшими страницами исповеди…

Проснулся Коська с первыми звуками горна. И хорошо. А то бы устроил вожатым несколько тревожных минут. Попробуй, найди его в какой-то пыльной кладовке?

Сон не принес облегчения. В голове мешанина. Что делать?

Окончательное решение пришло к нему, когда отряд строем шел в столовую. В такие минуты, Коська уже заметил, почему-то легко думается. Иди себе левой-правой, левой-правой. Все вперед, и ты вперед. Все встали, и ты встал. Все запели, и ты запел. Чисто механически. Голова же на все сто свободна для мыслительного труда. И труд на удивление плодотворен.

«Не стоит одного человека много раз об одном и том же расспрашивать. Тем более не очевидца. Если он и скажет новое, это будут малозначительные детали. Дядя Рифкат сотни раз эту легенду ребятам из лагеря повторял. И пять лет назад. И в прошлом году. Да и нынче не одному расскажет. Как он спросил?

«А вы разве не знаете?»

Да еще и удивился! Он ее наизусть, как таблицу умножения шпарит! Нет, я должен найти тех, кто слышал легенду не от дяди Рифката, а от своих прабабушек и прадедушек. Вот тогда и будет настоящее расследование. А так…

Легенда, как и анекдот, после каждого человека меняется, – или новым обрастает, или беднее становится. Порой на перемене одному расскажешь, через урок к тебе вернется, пройдя весь класс, послушаешь – волосы дыбом встают. Настоящий «глухой телефон» в действии.

Когда находишь подходящее решение, на душе сразу спокойнее становится, как будто уже выполнил все, что задумал. Такая непробиваемая уверенность появляется! Хоть песни пой. Левой-правой, левой-правой! Да хоть на край света! Всем отрядом ничего не испугаемся. И пусть половина отряда – девчонки с косичками и в юбках. Ерунда! Некоторые из них похлеще мальчишек – и в футбол, и дерутся классно.

После завтрака отряд увел Юра Соловей. Юра – студент. В лагере он отвечает за военно-спортивные игры. То есть за «Зарницу». Он уже в армии отслужил, много всяких приемчиков знает. И еще имеет спортивный разряд по скалолазанию. Даже на Памире был! И не зазнается, как некоторые. Все к нему как к старшему брату относятся.

В Синем Логу объявили привал. Ребята поползли по траве – щавеля наросло – видимо-невидимо. Горстями рвать можно, косой косить! А Юра присел на пригорке спиной к изогнутой березе и развернул карту.

Две ночи ее рисовал.

– Сегодня проведем рекогносцировку, – пообещал он.

– Кого проведем? – незнакомое слово на мгновение оторвало ребят от щавеля.

– Ознакомимся с местом будущего сражения, – расшифровал Юра.

– Так бы и говорили!

– Он так и говорил! – встал на защиту вожатого Вадик. – Это ты из манной каши не вырос.

– Сам не вырос!

Но ссоре разогреться не дали.

– Наелись? – громко спросил Юра.

– Угу, – послышалось со всех сторон, но никто не спешил подойти к вожатому.

– Кто хочет проиграть «красным», может продолжать откорм. А жаждущих победы я призываю в свои ряды!

Юра хитрый. Не зря видать их в институтах учат. Кому охота проигрывать? Конечно никому. Без окриков и приказов отряд в полном составе слушал вожатого.

– Место нашего отряда здесь, – показал он сначала по карте, а затем и на местности. – «Красные» располагаются в этом подлеске…

И до обеда «зеленые» терпеливо ползали по-пластунски, учились снимать часового, кричать филином и разворачиваться в цепь.

Как время пролетело и не заметили. Только в столовую неслись – пятки сверкали.

А после обеда – сюрприз. Сончас отменяется! Приказ начальника лагеря. Всем отрядам заняться приготовлением военной формы. Сделать из цветной бумаги и пришить погоны, значки отличия и лампасы. Нынче первый раз в сражении участвует казачья сотня. Им в совхозе коней выделили.

Во всем лагере непривычная тишина и порядок. Никаких празноболтающихся. Все заняты экипировкой. И самые старшие, и самые младшие.

Ужин и отбой рано. Дежурные получили «сухой паек», горнист протрубил свое любимое «спать, спать по палатам…» Но в палатах еще долго шушукаются. Шушукаться можно. Шушукаться – никому не мешаешь. Кто хочет, спит. Это тебе не смех или драка на подушках. Тут попробуй, усни, когда или подушкой по голове врежут, или ногой на живот наступят.

Ребята понимают – не выспишься перед сражением, утром тебя запросто победят, и пикнуть не успеешь. А выспаться всякому свое время нужно. Одни как сони – спят, спят и никак не проспятся. А другие как жаворонки, – и не спал почти ничего, а бодрый, как стеклышко.