Читаем без скачивания Зубная фея летает на зубной щётке - Евгений Енин

Степан подтолкнул Янку, и она по инерции выплыла на середину комнаты.

– Ну, вот, знакомься. Это Машка, фея горячей воды. Это Фёдор, фей холодильника.

– Привет!

– Привет!

Янка опустила колени к животу, перекувыркнулась и встала на ноги. Всё-таки знакомиться лучше, глядя в лицо, а не в колени. Потом проще узнать будет тех, с кем познакомилась.

– Здрасьте: Янка, – протянула она правую руку, левой разглаживая стоявшие дыбом волосы и разглядывая фею с феем.

Машка была одета в джинсовый комбинезон и рубашку, Фёдор – в джинсы с футболкой.

– А что они не как феи одеты? – шёпотом спросила Янка у Степана, и потеребила гремящую от жёсткости юбку.

Которая, кстати, благодаря своей пластмассовости, сохраняла форму, пока Янка летала ею вверх.

– Что? А… – улыбнулся Степан, – это же у тебя парадная форма. Ну, в честь прибытия. А так – одевайся, как хочешь.

– Миленькое платье. – Машка обошла её кругом. – И летаешь ты круто. Ты, кстати, на поезде приехала?

Янка не поняла, серьёзно она или издевается. Подозревала последнее, но пока решила не выяснять.

– Ой, а что это я? Хочешь чаю, давай налью? – Машка пошла к столу, но вдруг остановилась. – Ой, ну, то есть, это ты нам можешь чай предложить, это теперь твой чай, но мы решили, пока ты, ну…

– Да всё нормально! – Янка рухнула в кресло, громыхнув юбкой. – Наливай. Чувствуйте себя как дома. Пусть хоть кто-нибудь себя здесь как дома чувствует.

– Только, это… – заговорил Степан. – Я должен сразу предупредить. Тут кое-что выяснилось. Вы, это, сядьте на всякий случай. – Степан подвигал туда-сюда фарфоровую статуэтку балерины. – В общем, это… Она не фея, – закончил он, глядя в пол.

Машка и Фёдор молча уставились на Янку.

– Да? – Степан посмотрел на неё, как будто надеялся, что она скажет: «Я пошутила».

– Ну да, я человек. Не фея. А что вы так смотрите?

Машка выронила чайную чашку. Чашка упала на коврик, глухо стукнула и не разбилась. Машка подняла чашку и бацнула её об угол стола. Зазвенели осколки. Фёдор вдруг захохотал:

– Ой, не могу, ну, ты пошутила, человек она, ой, держите меня!

– Слушайте, вы тут все психи, да? – участливо спросила Янка.

– Гхм, – Машка подошла к двери. – Иди сюда.

– А что там? – Янке не хотелось вылезать из кресла.

– Подойди, пожалуйста.

Янка со стоном и грохотом встала. Устала она от полёта.

– Ну и что?

– Смотри, – Машка отрыла дверь и показала на большую женщину, выходящую из комнаты. – Вот это человек. А ты, – Машка провела рукой от макушки Янки до косяка, – вот. Понимаешь, на что я намекаю?

Минут пять они ещё друг на друга поорали, потом помирились, и Янка рассказала свою короткую историю. Выпив по две чашки чая, решили так. Янка может считать себя хоть зелёным леопардом, в глубине души, суть дела это не меняет, она тут как фея оказалась, вот и придётся ей быть феей. Пусть и больной на голову, вариантов всё равно ни у кого нет.

А они помогут.

– А почему они нас не видят?

Янка с ногами сидела в кресле, скинув туфли, которые делали один шаг на её три, и, самое главное, переодевшись из парадного пластмассового платья в джинсы и футболку.

В своём кресле, как ей объяснили.

В своём домике.

До её появления этот домик принадлежал старой зубной фее, Машкиной прабабушке. Которая, как сказала Машка почему-то замявшись, ушла на пенсию. И Янка прибыла ей на замену.

При старой фее Степан с Фёдором, ну и, разумеется, сама Машка, здесь часто бывали. Но в кресло с ногами при старой фее никто из них не рисковал забираться. Когда Янка так уселась, они сказали хором «э-э-э», но замолчали, поняв, что Янка имеет право сидеть, лежать, скакать здесь как ей вздумается.

Потому что это её кресло.

И её домик.

Кресло было одето в белую накидку с намёком на ромашки, как старая дама в длинную ночную рубашку. Оно могло получить первый приз за костюм приведения на бале-маскараде кресел.

Все горизонтальные поверхности в домике: стол, два комода, сундук, полку, спинку дивана, сиденья гнутых стульев, покрывали круглые кружевные салфетки. В прошлом – белые. В несколько слоёв. Ровно по центру салфеток стояли вазочки, чайнички, статуэточки. На одну салфетку чего-то фарфорового не хватило, и её украшал собачий ошейник с надписью «Тоби» на серебряной бирке. Янка злобно подумала, что прежняя хозяйка носила его сама.

Других следов домашних животных в домике не обнаружилось. Старая фея содержала пыль. Разводила её, заботилась, но никогда не выпускала погулять на улицу. В одну из салфеток Янка, расчихавшись от пыли, высморкалась, вызвав сначала тихий ужас, а потом громкий восторг собравшихся.

– Как это не видят?

Домовой фей Степан качался на страшно скрипевшем стуле.

Вначале он сел ровненько: ноги под сидение, спина прямая, руки на коленях. Привык он в этом домике сидеть именно так. Потом, сообразив, что власть поменялась, задрал ноги на сундук, балансируя на двух ножках. Скрипел он громче, чем говорил.

– Что? Да сядь ты ровно, я ничего не слышу.

– Почему, говорю, они нас не видят? – повторил Степан, стукнув ножками о пол.

– Ну, а как? У них такое в доме… Богатство… А они ходят спокойно. Я бы, знаешь, очень удивилась, если бы у меня в комнате что-то… – Янка пошевелила двумя пальцами, – мелкое бегало. И летало.

– А, ты в этом смысле. Нет, они нас прекрасно видят. Ну, ты что, сама подумай, они бы всё перетоптали, если б не видели.

Степан пожал плечами, подчёркивая своё недоумение.

– Да они смотрят на нас как на пустое место! – возмутилась Янка таким поведением больших.

– А вот это ты совершенно правильно заметила. Молодец, сообразительная. Именно. Видят, но не замечают. Мы же, – Степан погладил себя по животу, – феи.

– И что теперь? На фей им наплевать?

Янку, пусть не признавшую себя феей, такое отношение не устраивало.

– Почему? Понимаешь, – Степан взъерошил волосы, подняв облачко пыли, – так положено. Или так сложилось. Не знаю, как объяснить. Мы феи. Мы делаем свою работу. А они живут. Ты что, как маленькая, у вас что, фей нет?

– Э-э-э… Не знаю. Надеюсь, нет.

Янка представила, что её московская квартира густо заселена мелкими существами, которых она не замечает. А они видят её всегда, всё, что она делает. Стало очень неуютно.

– И как вы без фей живете?

Степан смотрел на Янку, сочувствуя такому горю.

– Ну, – Янка покрутила пальцем в воздухе, – выкручиваемся как-то.

– Тяжело вам, наверное, – вздохнул Фёдор.

– Э-э-э, да, непросто.

Янка сама сейчас выкручивалась. Она не очень понимала, о чём речь.

– И что, всё сами? – поинтересовалась Машка.

– Что всё?

– Ну, по хозяйству. Приготовить там, починить что-нибудь?

– Сами. Нет, ну сейчас объясню…

Янка встала в кресле на колени.

– Если готовить, это мама. Если одежду в шкаф сложить, это я. Если сломалось, это папа. Так-то сами, но не один человек сразу всё делает, понимаешь?

– Это понятно, что делает. – Машка отломила кусок крекера, который, размером с велосипедное колесо, занимал почти весь на стол. – А кто делает, чтобы делалось?

– Чего?

– Ну, вот, например, мама твоя готовит, а кто следит, чтобы всё правильно?

– Что правильно?

– Молоко кипело, но не убежало, мясо жарилось, но не пережарилось.

– Ну, здрасьте, кто. Она и следит, кто же ещё?

Феи, сидящие в домике Янки, переглянулись. Степан перестал качаться на стуле. Фёдор оставил попытки вытащить застрявший палец из фарфоровой вазочки с узким горлышком. У Машки изо рта торчал крекер.

– Тьфу, – она выплюнула печенье в ладонь, – и что? И как?

Глаза у Машки горели, будто Янка рассказывала страшную сказку.

– Ну, ничего. Готовится всё.

– Без фей?

– Без.

– Нереально, – покачал головой Фёдор. – Не бывает так. Ни за что не поверю.

– Не может такого быть, чтобы без фей, сказки это.

Фёдор помахал указательным пальцем, а значит, и вазочкой тоже.

– Вот Машка, – показал он вазочкой, – фея горячей воды. Она делает так, чтобы горячая вода всегда была. У вас есть горячая вода?

– Есть, – кивнула Янка.

– А кто делает, чтобы она была?

Янка представила сантехника Петровича, в синей куртке с надписью МУП, потом представила, как он повернулся – а на спине крылья. Белые. Она помотала головой, прогоняя видение. Нет, Петрович точно не фей.

– Ну, ЖЭК делает, или мэрия, или кто ещё. Не знаю точно.

В коммунальном хозяйстве Янка разбиралась плохо.

– А как он делает?

– Ну, например, когда вода пропадает…

– Пропадает?! – воскликнули феи хором.

– Иногда пропадает. Иногда выключают. Летом. На профилактику.

– У-у-у!

Машка схватилась за свои рыжие, торчащие во все стороны волосы.

– Ничего себе, вы даёте!

– У нас горячая вода есть всегда. И за это отвечает Машка, – ещё раз показал на неё Фёдор.

Машка молча моргала, глядя в потолок и пытаясь представить непредставимое: отсутствие горячей воды.