Читаем без скачивания Дорогой темной, нелюдимой - Елена Руденко

Понимая, что болтовня Ольги с приятельницей может затянуться надолго, я принялась за чтение…

Глава 2

Где чар высоких постоянство

Молодой синьор Франческо Кавелли прибыл из Милана в Париж, дабы навестить свою дорогую кузину Изабеллу д’Орни, которую не видел год спустя после похорон ее супруга. В свои двадцать пять лет Кавелли сумел нажить немало врагов. Друзей у него было немного, и Франческо особенно дорожил людьми, ставшими его верными друзьями.

Вместе с Франческо ехала его юная племянница Паолина, пятнадцати лет. Три месяца назад семью Кавелли постигло несчастье. Старший брат Франческо – Марио с супругой Джулией – отец и мать Паолины, погибли от рук разбойников. Супруги Кавелли направлялись из Милана в Турин, не ожидая нападения в спокойных владениях. Убийство вызвало пересуды – кошельки и украшения убийцы не тронули…

Скорбящий Франческо дал клятву оберегать дочь старшего брата, которого любил и восхищался. У молодого дядюшки с племянницей всегда были добрые доверительные отношения, но после убийства родных, она сильно переменилась – стала нелюдимой и скрытной, хотя всегда обладала веселым нравом и болтливостью.

Франческо беспокоился за рассудок юной синьорины. Всю дорогу она проехала молча, не выпуская из рук шкатулку, которую получила по наследству. Засыпая, Паолина всегда прятала шкатулку под подушку, опасаясь за фамильную ценность.

Рассказать о содержимом шкатулки своему дядюшке синьорина не соглашалась. Только печально смотрела на Франческо огромными сине-зелеными глазами, прося повременить с рассказом. Дядюшка не решался настаивать, понимая скорбь и страдания Паолины.

Проезжая по парижской улице, они увидели повозку, в которой везли девушку со связанными руками, еще отрочицу, моложе Паолины. Арестантка священной инквизиции, которой предстоит пережить неописуемые страдания. Повозка поравнялась с каретой Кавелли.

Паолина, встретившись с печальным взглядом девушки, испуганно сжала ладонь дядюшки, не в силах сдержать слез.

– О, Господи! – воскликнул Франческо, обнимая Паолину за плечо. – Когда люди, наконец, перестанут творить злодеяния во имя Твое? Бедное дитя, за что ей такие муки? Все наши богоугодные города хуже Вавилона!

Карета остановилась перед домом Изабеллы. Усталые путники возрадовались окончанию тяжкого пути.

Расторопный лакей проводил гостей к госпоже, которая с радостью обняла и расцеловала дорогих родственников. Комнаты уже были готовы, и хозяйка велела слегам приготовить ванны для путников.

Паолина, пожаловавшись на усталость, попросила проводить в ее комнату.

– Как я рад, что моя милая кузина не считает омовение дьявольским ритуалом, – весело произнес Франческо.

Изабелла улыбнулась, но попросила кузена воздерживаться от подобных шуток.

– Траур по негодному мужу уже прошел, думаю, не будет недостатка в благородных синьорах, – сменил кузен тему беседы.

Молодая дама смущенно отвела карие глаза, поправляя темные волнистые локоны.

– Не будь так строг к моему покойному супругу, – наконец, произнесла она.

– Ах, отказать в ласке мой прекрасной кузине мог только бессильный или любитель мальчиков, – поморщился Франческо. – Вижу смущение, значит, я оказался прав о благородных синьорах…

Вошедший лакей сообщил, что карета ожидает госпожу.

– Я скоро вернусь, отдохни с дороги, – сказала Изабелла, – моя подруга ждет меня, чтобы отправиться в собор…

– О! – кузен воздел руки к небу. – Моя разумная кузина слушает унылые проповеди в обществе уродливых девиц!

– Ах, не спеши судить о девице, пока не увидишь ее, – хитро улыбнулась Изабелла.

– Мне хватит того, что она любит слушать проповеди.

– Я не столь категорична, – возразила кузина.

– Поверь, правду говорят – стоит один раз увидеть Рим, чтобы потерять веру… Я бывал в Риме и повидал неописуемый разврат, который вызвал бы смущение у обитателей Содома и Гоморры… К своему несчастью, мне пришлось познакомиться к кардиналом Борджиа[1], я не встречал более подлого и вероломного существа. Верить проповеди этих лицемеров могут только ханжи, и лица их также уродливы, как души.

Кузина промолчала, отведя взор.

Франческо продолжал свои убедительные речи:

– Изабелла, я верю в силу человеческого разума, мы способны изменить наш жестокий мир, если будем благородны и благоразумны – хотя эти качества присущи немногим. Я сам избрал стезю науки – медицину. В Милане у меня появился приятель, удивительный человек, его зовут Леонардо. Он уже прославился как живописец, но это лишь малая доля его таланта. Два часа беседы с ним помогли мне получить знания, на которые я бы потратил годы. Он дал мне дельные советы…

– Меня беспокоит Паолина, – сменила разговор Изабелла, – принимаю к сердцу ваши с ней страдания и скорблю вместе с вами…

– Да, я никак не могу смириться, что Марио и Джулия – столь достойные синьоры стали жертвой злодейских кинжалов. Где справедливость мирозданья, когда честные люди гибнут, а злодеи продолжают здравствовать и приумножать свои злодеяния?

Изабелла снова, извинившись перед кузеном, напомнила, что ей пора идти.

В комнату вошел человек с гитарой, наигрывавший какую-то мелодию.

– Поэт и музыкант Гренгуар, – представила его Изабелла, – он сам сочиняет песни, которые радуют меня. Взяла его к себе в услужение.

– Послушаем, насколько он талантлив, – недоверчиво произнес Франческо, когда Изабелла ушла, – сыграй мне, трубадур…

Гренгуар, улыбнувшись, запел под звуки своей домры незамысловатую песню о любви. Франческо поначалу поморщился, сочтя песню слащавой, но решил дослушать. Он подошел к окну. У дома стояла карета, в окне которой он увидел светловолосую девушку, которая скучая, смотрела вдаль. Франческо, чертыхнувшись, почувствовал, что в песне будто поется о нем.

Наконец, Изабелла спустилась к карете, и они уехали. Франческо смотрел на улицу, пока карета не скрылась из виду.

– Кто это прелестное создание, составившее компанию моей кузине? – спросил он Гренгуара, когда песня закончилась.

– Ее имя Флер де Лис, – с хитрой улыбкой ответил музыкант.

– Удивительно, когда имя так совпадает! Она нежна как цветок лилии! – восхитился Франческо. – Подобна Венере Боттичелли! Полагаю, моя кузина желает нас представить друг другу…

– Вы правы, синьор, – ответил Гренгуар, – но, к сожалению, у синьорины есть жених…

Франческо зевнул.

– Меня не волнует столь досадное недоразумение, – сказал он.