Читаем без скачивания Кенилворт - Вальтер Скотт

— Сударыня, — объявил граф, — одна моя воля уже должна была быть для вас достаточной причиной. Но если вам нужно нечто большее, то посудите сами, как этот Тресилиан настроен и с кем он в союзе. Высокого мнения о нем держится этот Рэдклиф, этот Сассекс, в борьбе с которым я едва-едва удерживаю свои позиции в глазах нашей подозрительной властительницы. А если он добьется передо мной такого преимущества, Эми, получив сведения о нашем браке, прежде чем Елизавета будет к этому должным образом подготовлена, я навсегда лишусь ее милостей, я, может быть, даже потеряю сразу все — и почет и богатство, потому что ведь в ней есть черты характера ее отца, Генриха, и стану жертвой, и, быть может, даже кровавой жертвой, ее оскорбленного и ревнивого чувства.

— Но почему же, милорд, — продолжала настаивать графиня, — вы так худо толкуете о человеке, о котором знаете так мало? Все, что вам известно о Тресилиане, вы знаете от меня. А именно я и уверяю вас в том, что он ни в коем случае не разгласит вашей тайны. Если я поступила с ним дурно ради вас, милорд, то тем более я теперь забочусь о том, чтобы вы отдали ему должное. Вы рассердились, как только я заговорила о нем. Что же вы сказали бы, если б узнали, что я с ним виделась?

— Если это так, — вымолвил граф, — вам бы лучше держать это свидание в тайне, как нечто, высказанное на исповеди. Я не стремлюсь никого погубить, но тот, кто сунет свой нос в мои личные дела, пусть бережется. Медведь note 8 не допустит, чтобы кто-нибудь преградил ему его грозное шествие!

— И вправду грозное! — прошептала графиня, страшно побледнев.

— Ты больна, моя крошка, — сказал граф, стараясь поддержать ее в своих объятиях. — Лучше тебе снова прилечь, нельзя вставать так рано. Есть у тебя еще какие-нибудь просьбы, не затрагивающие моей чести, моего благополучия и моей жизни?

— Нет, никаких, мой повелитель и возлюбленный, — пролепетала графиня. — О чем-то еще я хотела вам сказать, но вы разгневались, и я все забыла

— Отложи это до нашей следующей встречи, милочка, — сказал граф с нежностью, снова обнимая ее. — Воздержись только от просьб, которые я не могу и не смею исполнить. А если все остальное, что ты пожелаешь, не будет выполнено с буквальной точностью, то это уж будет такое желание, которого не в силах удовлетворить даже сама Англия со всеми своими заморскими владениями.

С этими словами он наконец распростился с женой. У лестницы он получил от Варни широкий плащ с ливреей и шляпу с полями и закутался так, что его нельзя было узнать. Во дворе его и Варни ждали оседланные лошади. А накануне вечером уже отправились в путь двое-трое слуг, посвященных в тайну лишь настолько, чтобы знать или догадываться об интриге графа с красивой дамой в этом замке, хотя ее имя и звание были им неизвестны.

Энтони Фостер сам держал поводья графского жеребца, крепкого и выносливого, а его старик слуга держал за уздечку более нарядного и породистого коня, на котором в качестве господина должен был воссесть Ричард Варни.

Однако, когда граф подошел к ним, Варни выступил вперед, чтобы взять под уздцы лошадь хозяина, не давая Фостеру оказать графу эту услугу, которую он, видимо, считал своей привилегией. Фостер бросил на него злобный взгляд за подобное вмешательство, лишавшее его возможности услужить графу, но уступил Варни место. Ничего не заметив, граф вскочил на лошадь и, забыв, что в роли слуги он должен был следовать за мнимым господином, выехал, погруженный в свои мысли, из четырехугольного двора, махнув несколько раз рукой в ответ на прощальные приветствия платком, которые графиня посылала ему из окна своей комнаты.

Когда его стройная фигура исчезла под темными сводами ворот, Варни пробормотал: «Вот вам превосходная политика — слуга впереди господина!» А когда граф совсем скрылся, он улучил момент перемолвиться словечком с Фостером.

— Ты бросаешь на меня такие угрюмые взгляды, Энтони, — сказал он, — как будто я лишил тебя прощального кивка милорда. Но зато я побудил его оставить тебе на память кое-что получше за твою верную службу. Взгляни-ка сюда! Кошелек с таким замечательным золотом, какое вряд ли когда-нибудь бренчало между большим и указательным пальцами скряги. Ну-ка, брат, пересчитай их, — добавил он, в то время как Фостер с угрюмым видом взял золото, — да приобщи к ним то, что он вчера вечером так любезно дал на память Дженет!

— Что такое? Что такое? — взволнованно заговорил Фостер. — Разве он дал Дженет золота?

— Конечно, чудак ты этакий, а почему бы и нет? Разве ее уход за прелестной госпожой не заслуживает награды?

— Она его не возьмет, — решительно сказал Фостер. — Она должна вернуть его. Я знаю, что он влюбляется в девичьи личики хотя и пылко, да ненадолго. Его любовь непостоянна, как луна.

— Ну, знаешь, Фостер, ты попросту с ума спятил. Неужели ты надеешься на такое счастье, что милорд удостоит Дженет своим милостивым взглядом? Да кто, черт подери, заслушается дрозда, когда рядом распевает соловей?

— Дрозд ли, соловей ли, для птицелова все одно. А вы-то сами, мистер Варни, — небось мастак наигрывать на дудочке, чтобы завлечь резвых птичек в его сети. Не желаю я совсем такого дьявольского предпочтения для Дженет, какое вы уже устроили не одной несчастной девушке. А, вы смеетесь? Нет, я спасу от когтей сатаны хоть одну ее из своей семьи, можете быть спокойны. Она вернет назад это золото.

— Да, или же отдаст тебе на хранение, Тони, это ничуть не хуже, — возразил Варни. — Ну ладно, а теперь я должен сообщить тебе кое-что поважнее. Наш лорд возвращается ко двору не в очень-то приятном для нас расположении духа.

— Что вы имеете в виду? — спросил Фостер. — Уж не наскучила ли ему его миленькая игрушечка, его забава? Он заплатил за нее королевскую цену и, бьюсь об заклад, уже жалеет о своей покупке.

— Ни чуточки, Тони, — ответил шталмейстер. — Он в ней души не чает и готов ради нее расстаться со двором. А тогда — прощай надежды, владения и спокойное житье. Церковные земли отберут, и хорошо еще, Тони, если нас не потащат отчитываться перед казной.

— Тогда мы пропали, — пробормотал Фостер, меняясь в лице от тревожных предчувствий, — и все из-за женщины! Будь это ради спасения души — еще куда ни шло! Нет, иногда мне хочется отшвырнуть от себя все земное и стать одним из беднейших прихожан нашей общины.

— Ты на это способен, Тони, — заметил Варни, — но, думаю, что дьявол вряд ли уверует в твою вынужденную бедность и ты кругом будешь в накладе. А вот послушайся-ка моего совета, и Камнор-холл останется за тобой. Ни слова о том, что Тресилиан был здесь, ни слова, пока я тебя не предупрежу.

— А почему, позвольте узнать? — подозрительно спросил Фостер.