Читаем без скачивания Мифы Великой Победы - Армен Сумбатович Гаспарян
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Очень сложная схема получилась на Украине. Там было несколько центров радиовещания – Львов, Харьков, Крым и Киев. Создать какую-то единую концепцию для всей оккупированной территории у рейхскомиссариата Украины не получилось. В каждом регионе республики своя специфика, свой язык, своя идеологическая окраска, да и задачи, стоящие перед оккупационными властями, везде различались. Участие оуновцев в этом процессе только вносило еще большую неразбериху, у них тоже было свое видение ситуации, которое не всегда совпадало с немецким. Так, Киевский центр радиовещания был самым нейтральным по окраске. Это была прямая ретрансляция материалов, предоставленных немцами, с незначительнейшим вкраплением своих собственных передач, которые подготовили журналисты, служащие оккупационным властям. Вещание велось на украинском и русском языках, было много музыкальных подборок из довоенных песен советской эстрады.
Харьковский центр радиовещания работал только на русском языке. Он был самым радикальным с точки зрения пропаганды. Перлы Харьковского радио нашли свое отражение даже в советской художественной литературе. Вспомним хотя бы описание Фадеева из «Молодой гвардии», когда по радио передают, что Сталин бежит за Урал, фронт держат англичане, а если не они, то монголы. Это вообще яркий пример именно немецкой пропаганды. Все эти вымыслы обильно разбавлялись антисемитскими пассажами. Зачастую на эфир приглашались какие-нибудь рабочие или бывшие военнопленные. Но не более – представители интеллигенции и творческих профессий возможности выступить по радио не получали, Гитлер в свое время определенно сказал, что у русских не должно быть ни интеллигенции, ни творчества. Понятно, что без участия умных, образованных людей получить какой-то качественный радийный продукт было невозможно. При всем уважении к этим профессиям ни сталевар, ни пекарь, ни, условно говоря, комбайнер или шахтер не могли выдать сколько-нибудь внятную, серьезную концепцию перестройки общества под новый порядок. Поэтому Харьковское радио выдавало такое откровенное, беззастенчивое вранье, что нормальные, здравомыслящие люди просто не могли в него поверить.
Отдельно стоит рассказать про радиовещание в Крыму. К тому же Крым для меня вообще отдельная история и очень яркие воспоминания: в 2014 г. я участвовал в создании и запуске в Крыму нашей радиостанции «Спутник». Итак, немецкое вещание в Крыму сразу началось на трех языках – русском, украинском и языке крымских татар, при этом приоритетное внимание уделялось крымским татарам. Этому не надо удивляться, немцы вообще сделали на них ставку в Крыму. Достаточно упомянуть, что из крымских татар было сформировано 10 Schutzmannschaft-батальонов. Поэтому здесь к радиовещанию активнейшим образом привлекались татарская интеллигенция и мусульманское духовенство. Ими была разработана небезынтересная концепция, согласно которой Гитлер объявлялся главным защитником мусульман от колониального ига русских христиан и большевиков. Лидеры крымских татар наладили тесное взаимодействие с представителями Турции в Берлине, у которых тоже были какие-то свои планы на этот регион. В результате получалась очень странная ситуация: немецкое радиовещание на оккупированной территории в Крыму голосами татарских ведущих втолковывало населению идеологию турецких властей, которая далеко не всегда согласовывалась с точкой зрения немцев.
Оккупационные власти все это терпели, терпели, пока в один прекрасный момент не решили вообще прекратить вещание на языке крымских татар. В результате уже ближе к концу 1943 г. на этом языке выходили только отдельные передачи, и те не слишком регулярно.
Объективно говоря, охватить радиовещанием всю оккупированную территорию немцам все-таки не удалось. Не потому, что они плохо старались, – уж в чем в чем, а в усердии немцев обвинить невозможно: если есть приказ, они его выполняют. Условно говоря, если бы перед ротами пропаганды и перед оккупационными властями стояла задача завернуться узлом, но в каждом районе наладить радиовещание, у меня нет никаких сомнений, что они бы этот приказ реализовали. Более старательной нации, чем немцы, мир, наверное, просто не знал. Но им просто не хватило материальных средств. Большие средства уходили на листовки, плакаты и газеты. Это у них считалось важным направлением пропагандистской работы, хотя эффект зачастую был совершенно другой.
Давайте вспомним лето 1942 г. – наступление на Кавказ. Тогда радиопрограммы выходили на армянском, азербайджанском и грузинском языках, к их подготовке привлекли эмигрантов из этих республик, живущих в Европе. Конечно, они привнесли во всю эту конструкцию значительный национальный колорит. Помимо требований немецкой пропаганды представители всех трех народов массово старались воспеть опыт государственного строительства в своих республиках с 1917 по 1920 год. Это, во-первых, находило отклик у той категории радиослушателей, которые были настроены антисоветски: не надо думать, что таковых не было. Пусть не очень много по сравнению с общим числом населения, но они были, из песни слов не выкинешь. Во-вторых, это несколько расходилось с планами немцев. Ни о каком там восстановлении правительств образца 1918 или 1919 года речь изначально не шла, немецкие оккупационные власти расценивали такие идеи как вредную самодеятельность. Другой вопрос, что это неожиданно принесло пользу. Тогда, в 1942 г., в ряде республик начались антисоветские восстания, и многие чиновники оккупационных администраций поспешили доложить в Берлин, что это их заслуга. Якобы именно они создали такую разветвленную сеть пропаганды, и за этим, вероятно, будущее.
Они ошиблись. Никакого особого продолжения все это не имело. Еще раз повторяю: технических возможностей и сил было гораздо меньше, чем требовалось, чтобы все это бесперебойно и, самое главное, качественно работало. Корме того, нельзя сбрасывать со счетов еще один фактор. Дело в том, что у оккупационных властей не было какой-то единой четко сформулированной позиции. Свои цели преследовали представители вермахта, представители СС, нацистские партийные руководители, чиновники оккупационной администрации. Словом, зачастую на радио одновременно высказывались самые разные взгляды, что, разумеется, не способствовало выработке какой-то единой четкой позиции. Внимательные слушатели – а тогда радио слушали не так, как сейчас, – так вот, внимательные слушатели скоро начинали понимать, что у немцев нет согласия между собой по многим вопросам. А с учетом того, что немецкая армия стала терпеть одно болезненное поражение за другим, вывод напрашивался сам собой.
К огромному сожалению – это я уже резюмирую свой рассказ, – в нашей стране до сих пор не вышла ни одна книга по истории радиовещания Третьего рейха на оккупированных территориях. Это касается как наших историков, так и переводной литературы, немецких или иных зарубежных авторов. В самой Германии, конечно, подобные книги есть. Я не могу сказать, что вопрос досконально изучен. На мой взгляд, досконально изучить в рамках Второй мировой войны хотя бы одну тему
