Читаем без скачивания Русский пятистатейник - Андрей Милов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тем не менее, пристальный взгляд на готовое греческое слово Βάραγγα с ударением на первом слоге при сравнении с готовым русским словом «варяг» с корневым акцентным ударением намекает на второе догреческое выражение – сложение предлога «въ» (из древнего «ън») с именем «рука». Ведь мы слышим и молвим не только в руси, но и вАруси, ибо вА-са-ду-ли-вА-га-ро-де.., и как вО-па-ле-бе-рё-зка, так и вА-па-ле-ку-дря-ва-я-ста-я-ла… Да, и пАволоки, и пАкость, и пАматерь – всё это последы музыкального ударения раннего периода развития русского языка, когда жило-было подвижное живое выражение: ва+рѫка.
Современные слова суть древние словосочетания?
Всякий знает и многажды видел, как в поле пасутся коровы, а на грядках в огороде растёт свёкла, морковь, капуста и картошка, в ручье вода журчит, а вот борщ – готовит кухарка из этих и других продуктов путём порционного сложения, деления, варения. Поэтому, наверное, и нас не должен особенно удивлять тот факт, что готовое слово «варяг» мы рассматриваем как сложение в потоке речи предлога (или местоимения, или числительного) с именем и отделяем это слово от других готовых слов. Дело в том, что слова русские – преимущественно сложенные, то есть по сути своей то, что мы привычно называем «словом», исторически является выражением, или же с высот синтаксического сознания – словосочетанием. Таковы, например, все полные прилагательные, образованные в нашем языковом сознании путём сложения древних кратких с указательными местоимениями. Подавляющее большинство глаголов и имён – предложные, то бишь приставочные. А наречия? Память о словах, составляющих эти самые простейшие наречия, даже язык порой не хранит. А выстроенные нами научные системы спряжения, склонения? Или счёт? Или род? Мы просто сжевали древние слоги и искорёжили до морфологических слов музыкальный речевой строй наших предков, а потом эту полученную новую речь в «литературных» условиях нарезали на словарные отрезки и подразделили на морфемы. И обучаем этому членораздельному языку своих детей, натаскиваем на образованный язык наш – великий и могучий. А что такое иностранные, скажем так, языки? Не заключено ли принципиальное различие родственных языков всего лишь в особой нарезке речевого потока наших индоевропейских пращуров на произвольные отрезки и в установлении новых связей между полученными готовыми словами? Любой иностранный язык суть плод общественного творчества отдельно состоявшейся группы людей и их надменных ко всему «иностранному» потомков, и те позывы к языковому творчеству вызваны, прежде всего, языковым недоразумением, возникающим в результате разрыва связей между близкими родственниками в пространстве и во времени, наконец в заново сложившемся образе жизни. Языковые различия – это проявление социального эгоизма и упрямства наших предков.
А затем гадаем, какова этимология тех или иных слов и прописываем корням их якобы историю. Или же спорим веками, от каких корней происходят наши имена – от «славы», от «слова» или, быть может, от «slave» (раб)? Впрочем, оставим на совести учёных-патриотов (всех разом, вне зависимости от различий в идеологических оттенках их патриотических чувств) историю имени наших предков – «славян», а возьмём в рассмотрение живое слово «словене».
Словообразовательная модель, как грамматическая форма и морфологическое членение – очевидны: слове-н-ъ/а/о/и/е/ь. «Краткие страдательные причастия… образовывались от основы прошедшего времени с помощью суффиксов -н– и -т– и… изменялись по родам, числам и падежам, склоняясь по основам на ŏ и ā твёрдой разновидности…»52. Ед. ч. словенъ, -а, -о, мн. ч. словени, а ежели недостаточно обычных падежей, родов и чисел, то общее понятие – словене и как единичные суффиксальные имена – словенин и словенка. Ежели попытаться привнести пренебрежительные нотки, то, тем самым невольно отчуждаясь от персоналий и лиц, получаем краткое собирательное – словень и даже – словня.
А вот что касается корней слова… Впрочем, хотелось бы сразу заметить тут для ясности: у живых глаголов, как полагает автор, нет корней, ибо достояние глагола – это основы кратности и их коренные и тематические производные. Корни присущи исконным именам – таким, например, как имя Русь. Но если употребить слово «корень» не как термин, а в общем смысловом поле как широкое понятие, то эти самые корни слова «словене» откапываются в далёком индоевропейском прошлом наших предков и связываются непосредственно с реконструированной формой *kleu, что, по сути, значит «слушать», и в этимологическом кусте преобразилось в значения, связанные с молвой: «слыть», «слышать», «слушать», «словить», «славить».
«klausiton “слышать”, “слушать”… Из герм. примеров… образования от имени hlos ‘слух’… (…англ. listen…) … (Трубачев… предлагает видеть в и.-евр. *k’loṷs-, т.е. *k’l– & oṷs-, букв. – “склонить/приклонить ухо”, то есть “слушать”; перестановка элементов – в лат. aus-cul-to < *oṷs- -kl-…). Вместе с тем можно указать… на сочетание в продолжениях этого и.-евр. корня двух групп значений – “слушать” и “называть(ся)” (“объявлять”, “славить”)… Из этих значений прусск[ий], как и другие балт[ские языки], актуализировал “слушать”, тогда как слав. языки сохранили способность передачи одним корнем обеих совокупностей значений… Наконец, связь двух значений, передаваемых и.-евр. *k’leu- из *kel- “звучать”… и связанного с ним вопроса о допустимости объяснения k’ палатализацией перед ступенью редукции е: *kel– > *k’l-…»53.
Таким образом, как и слово «варяг» (ва + рука = обоерук, двоерук), основа слова «словене» исторически отнюдь не слово, а словосочетание: с клонить (к звуку) ухо, то есть словене – это те, кто прислушивается, слышит, понимает и сам себя называет словеном по-словенски. И это совсем даже не этническое понятие в исконном смысле слова, потому что словеном можно стать, понимая язык и принимая обычаи словен. Точно так же, как и русский человек – это тот, кто назвал себя русским и говорит по-русски, следуя законам русским.
Более очевидно, в смысле – наглядно, сложение старой речи в слово «словене» как относительное новообразование проступает при взгляде на слово «слухать» (слушать), которое даже с современной точки зрение легко членится на пять древних частей речи: с+(с/к)л+ух+а+ть, где «с» – это предлог (склонить), «сл/кл» – урезанная основа глагола (ср. клонить и слонить), «ух» – корень имени (ухо), «а» – тематический удлинитель кратности (служебная часть речи, отсутствующая в современном русском языке в качестве самостоятельного члена речи), «ть» – послед указательного местоимения.
Впрочем, ежели опять-таки поднимать вопрос готовых слов, то и со словом «рука» дело обстоит не так просто, как может показаться при поверхностном беглом взгляде на первослово наше, ибо слово «рука», из которого произошла Русь, тоже есть результат привычки наших предков всё сложить да поделить заново, образуя в итоге языки из языка.
В тесном семейном кругу индоевропейских
