Читаем без скачивания Дурочка, или Как я стала матерью - Диана Чемберлен

Я сидела на кровати, онемев от шока. Отец еще пару секунд смотрел в коридор, а затем повернулся ко мне. «Ты в порядке, Бесс?» – спросил он. Каким-то чудом я умудрилась ответить, что да, в порядке. Тогда отец бросился в коридор, к гостевой комнате. Я поняла, что он хочет убить и второго немца.

Тут в мою спальню вбежала мама. Присев на кровать, она крепко обняла меня, а я расплакалась, как маленький ребенок, который разбил коленку. Мама крепко прижимала меня к себе, и я знала, что, как бы мы с ней ни ссорились, сколько бы обидных слов ни говорили, мы все равно будем любить друг друга.

«Поосторожнее, Калеб! – крикнула она вслед отцу, но так и не выпустила меня из объятий. – Девочка моя», – повторяла она вновь и вновь, укачивая меня, как ребенка, и я с радостью принимала ее ласку. Порой я кажусь себе совсем взрослой, но в тот момент я была лишь маленькой девочкой. Потом мама спросила, не обидел ли он меня. Ей не хотелось произносить «изнасиловал», а мне не хотелось слышать это слово. Я сказала, что нет, только напугал. Я не собиралась рассказывать ей о том, как он ко мне прикасался. Меня до сих пор тошнило при мысли об этом. Больше всего мне хотелось нагреть воды и помыться. Но для этого надо было выйти в коридор, где лежал мертвый немец.

Так мы сидели довольно долго, ожидая, что вот-вот раздастся выстрел. Но в доме стояла тишина. Ни мне, ни маме не хотелось выходить из комнаты. Мы просто сидели, прижавшись друг к другу, и ждали, что же будет дальше.

Спустя какое-то время мы услышали на лестнице шаги отца. Войдя в комнату, он присел на кровать и снова спросил, в порядке ли я. После этого он сообщил нам, что упустил второго немца: тот сбежал в лес.

Папа отправился на станцию Береговой охраны и позвонил оттуда шерифу. Тот приехал к нам домой и коротко расспросил меня о произошедшем. Он спешил, поскольку хотел собрать людей и отправиться на поиски Уинстона (хотя на тот момент мы уже не сомневались, что зовут его совсем иначе). Я была только рада, что он ограничился парой вопросов, потому что мне не хотелось в подробностях рассказывать о том, что со мной делал Майлз. И уж тем более мне не хотелось, чтобы об этом узнали все местные. Мне и без того было стыдно.

Беседовали мы внизу, но мои мысли вновь и вновь возвращались к телу, которое так и лежало на втором этаже. Я нарочно не смотрела в ту сторону, когда шла к лестнице, чтобы спуститься в гостиную. Шериф наскоро осмотрел труп. Отец выстрелил Майлзу в спину, что было не очень-то хорошо, и я боялась, как бы у него не вышло в связи с этим неприятностей. Но шериф сказал только, что пришлет к нам позже своего человека, чтобы тот забрал труп и избавил нас от этой головной боли.

Шериф связался с мистером Хьюиттом, и они проверили все корабли, которые плыли этим вечером мимо наших берегов. И британского траулера под названием «Мираж» среди них не оказалось. Шериф пояснил, что эти двое были, скорее всего, диверсантами с немецкой субмарины. А историю с кораблем они выдумали, чтобы попасть на берег. Папа страшно переживал, что купился на их хитрость, а мама его успокаивала – говорила, что любой на его месте попал бы в эту ловушку.

Мама сварила мне горячий шоколад, и родители принялись утешать меня – совсем как в детстве, когда я болела. Мне наконец-то удалось помыться, а потом мы уселись в гостиной у камина, и папа отходил от меня только для того, чтобы подбросить дров в огонь. Приблизительно через час к нам снова пришел шериф, на этот раз со своим помощником. Они заявили, что беглеца нашли. Кто-то напал на него в лесу – судя по ранам, дикий кабан. Парень потерял много крови. В бессознательном состоянии его отправили в больницу в Норфолк.

«Как только он придет в себя, – заявил шериф, – ему придется ответить на массу неприятных вопросов». Потом они с папой поднялись наверх, чтобы убрать тело.

Я знала, что Майлз мертв, а Уинстон далеко отсюда, так что мне нечего больше опасаться. Но я никак не могла заставить себя вернуться в спальню. Я как будто снова стала маленькой. Мама, видимо, догадалась, что со мной происходит. А может, она знала, что чувствовала бы сама в моем возрасте, случись с ней нечто подобное. Словом, она сказала, что я могу остаться с ней, а папа переночует у меня в комнате. Разумеется, я с радостью согласилась.

Так странно было ночевать с ней в одной постели. Я все-таки умудрилась заснуть, а вот насчет мамы не уверена. Когда я засыпала, она поглаживала меня по голове, и, когда я проснулась, ее рука все так же легонько скользила по моим волосам.

– Бедная моя девочка, – проговорила мама со слезами на глазах. – Как бы я хотела уберечь тебя от того, что случилось!

Но я уже не чувствовала себя беспомощным ребенком, и меня начала раздражать такая забота. Я села и отодвинулась от нее.

– Все в порядке, мама, – заявила я. – Не переживай так.

Другое дело, что я чувствовала себя безумно усталой – так сильно я не уставала за всю свою жизнь. Мама сказала, что я могу не ходить сегодня в школу, и я снова отправилась в постель. Я поднялась к себе в спальню, стараясь не смотреть туда, где вчера лежало тело. Я проспала почти до обеда, а теперь вот пишу эти строки. Сегодня я увижусь с Сэнди. Пойду прилягу еще на часок, чтобы время не тянулось так медленно.

20

Когда Клэй добрался до «Шорти», чтобы отвезти домой Генри, там было просто не протолкнуться. Не найдя свободного места рядом с рестораном, он припарковался у соседнего дома. Сегодня он задержался на работе дольше обычного: проектировал пристройку к одному из частных домов. Хозяевам требовалось нечто особенное и неповторимое, так что ночь накануне Клэй провел, не смыкая глаз: перебирал в уме вариант за вариантом. Он и сам не ожидал, что настолько увлечется этой работой. Такого не случалось с ним уже довольно давно – восемь месяцев, если уж на то пошло. Эта вспышка интереса вызвала в нем одновременно чувство облегчения и вины: Терри уже никогда не сможет испытать той же радости от работы, какую испытывает он сам.

Стоило Клэю войти в ресторан, как со всех сторон посыпались приветственные оклики.

– Эй, парень! – Кенни, устроившийся у барной стойки, отсалютовал ему кружкой пива. – Присаживайся.

– Я за Генри, – покачал головой Клэй. – Боюсь, он и так меня заждался.

– На минутку, – настаивал Кенни. На тарелке перед ним лежал наполовину съеденный сочный гамбургер, и Клэй не выдержал. Заказав себе такой же, он быстро прошел в заднюю комнату, чтобы поздороваться с Генри, а заодно убедиться, что тот успел поужинать. Вернувшись в главный зал, он устроился рядом с приятелем.

– Я заходил сюда утром позавтракать и снова видел твою соседку по комнате, – сказал Кенни.

– По дому, – покачал головой Клэй.

– Что?

– По дому, а не по комнате.

– Неважно. Что она из себя представляет?

– Трудно сказать, – пожал плечами Клэй. Десять дней провел он под одной крышей с Джиной, но по-прежнему знал о ней так же мало, как и вначале.

– Джина – учительница из штата Вашингтон, – сказал он.

– Ты же сказал, что она занимается историей маяков.

– Это ее хобби. На самом деле Джина преподает в старших классах.

Кенни поморщился.

– Что, если она из тех дамочек, которые воротят нос только потому, что у меня нет высшего образования?

– Насчет этого понятия не имею, – промолвил Клэй. – На мой взгляд, единственное, что ее волнует, – маяк с Реки Поцелуев.

– Ну, о маяке я мог бы с ней поговорить, – заметил Кенни.

– Да ты, похоже, вообще не способен с ней говорить, – рассмеялся Клэй. – Ты и слова не мог выдавить, когда с ней знакомился.

Кенни тоже рассмеялся.

– Это был шок: такую, как она, я в «Шорти» еще не видел. Но я уже оправился от потрясения и готов к новым отношениям. Поможешь мне?

Клэй взглянул на друга. Он знал, что Кенни нравится женщинам. Порой тот казался излишне простоватым, хотя на самом деле был очень умен – во всяком случае, в том, что касалось его работы. Немного консервативен во взглядах на женщин, но Джине это, возможно, даже понравится. Клэй ее, судя по всему, не привлекал, так, может, Кенни окажется удачливее? В последнем он, впрочем, здорово сомневался.

– Я закину ей удочку, – сказал Клэй, принимаясь за пиво.

Кенни поднял кружку.

– Вот и договорились, – резюмировал он.

Было уже совсем темно, и дом встретил Клэя яркими огнями витражных стекол. Машины Лэйси и Джины стояли на парковке, но на кухне он не нашел никого, кроме Саши. Пес тихонько повизгивал от счастья, как будто боялся, что Клэй уже никогда не вернется домой. Посудомоечная машина была еще теплой, а в воздухе пахло томатным соусом. Должно быть, Лэйси и Джина поужинали пастой.

Сами женщины, впрочем, так и не показались, и Клэй решил, что они разошлись по комнатам, чтобы почитать перед сном. В доме царила тишина. Только Саша клацал по полу когтями да из-за окна доносился ровный шум океана. На столе лежала стопка писем. Видимо, Лэйси успела заглянуть на почту. Одни счета, заметил Клэй, перебирая конверты. Он уже хотел открыть счет за электричество, как вдруг заметил на стене комара. Он быстро прихлопнул его и только потом распечатал конверт. При взгляде на сумму, которую они с Лэйси задолжали электрической компании, его невольно передернуло. Чистое безумие.