Читаем без скачивания Три португальских похода Наполеона - Сергей Нечаев

Вопрос: Вы получали послания с подобными пожеланиями от других главных хунт или властей Испании?

Ответ: Нет.

Вопрос: Было ли выдворение французов из Португалии, по вашему мнению, обязательным условием испанцев: разве французские войска под командованием Жюно могли использоваться против Испании?

Ответ: Я считаю, что выдворение французов из Португалии было самой главной целью испанцев. Нет сомнения, что французский генерал из Португалии мог бы переместить большую часть своей армии в Испанию.

Далее сэр Артур Уэлльсли зачитал следующее обращение: (51)

Генерал сэр Дэвид Дандас, милорды и господа,

Я надеюсь, что мне будет позволено зачитать обращение, в котором я хотел бы поделиться немногими своими наблюдениями относительно тех слов генерал-лейтенанта сэра Хью Далримпла, которые касаются действий армии под моим командованием в Португалии, в чем, безусловно, я очень заинтересован.

Мне кажется, что у генерала сложилось мнение, будто я предпринял действия чрезвычайной трудности и опасности…Яне хочу останавливаться на трудностях и опасностях предпринятого мной марша от Мондегу. Я обращаюсь к людям, хорошо знакомым с военными действиями и способным оценить это. Но я уверен, несмотря на мнение вышеназванного офицера, что средства, которые я имел в своем распоряжении и которые я ожидал, а также меры, которые я предпринял, были более чем адекватными для преодоления трудностей и устранения рисков произведенных мной шагов, за исключением тех, что неотделимы от любых военных действий.

Вы уже имеете перед собой в моих донесениях госсекретарю и сэру Гарри Бёррарду, а также в моем рассказе изложение причин, которые побудили меня высадиться и предпринять марш без ожидания новых подкреплений, на которые можно было бы рассчитывать…

Вопросы, проистекающие из заявления сэра Хью Далримпла, состоят в следующем: имел ли я, прежде всего, достаточно сил, чтобы взять верх над противником, и если имел, то предпринял ли я наилучшие меры для достижения победы.

Что касается вверенных мне сил по сравнению с армией противника, то моя армия в тот момент состояла из почти 13000 британских солдат, и я имел поддержку 6000 португальских солдат, от сотрудничества с которыми я ожидал получить ряд выгод, но в этом своем ожидании, признаюсь, я был впоследствии разочарован. Я прошу по достоинству оценить и прочувствовать, колебался ли я с такой армией в вопросе, наступать мне на противника или нет? Я уже сказал в своем рассказе, что не полагал, будто армия противника была больше, чем 16000–18000 человек, из которых только 14000 могли быть использованы в бою. Самая большая оценка численности сил противника, о которой мы слышали и которую считали явно преувеличенной, составляла 20500 человек. Вряд ли можно допустить, что эта оценка была верной, но, в любом случае, войска противника никак не могли равняться численно тем, которые я имел под своим командованием…

Кажется, в этом я не ошибался, поскольку самая большая фактическая численность французской армии, о которой я когда-либо слышал, оценивалась в сражении 21-го августа в 16000 человек. Но я не думаю, что реально они имели больше, чем 14000…

Исходя из вышесказанного, я могу резонно заключить, что, если предприятие и было опасным и трудным, то и я был не без средств для того, чтобы способствовать его удачному завершению.

Следующий вопрос — предпринял ли я, имея в моей власти адекватные силы, надлежащие меры, чтобы достичь своей цели? Сэр Хью Далримпл говорит, что на выбранном мной маршруте движения все сильные позиции были в руках противника, но я могу ему поручиться, что он нашел бы очень трудным любой маршрут в Португалии, так как всегда и повсюду сильны позиции противника, действующего от обороны. Но у выбранного мной маршрута было одно наиважнейшее преимущество: на нем делалось бесполезным то превосходство в кавалерии, которое имел над нами противник, и которое он непременно использовал бы, выбери я любой другой маршрут.

Если бы я выбрал дорогу на Лиссабон через Сантарем, я, наверняка, потерял бы мою связь с Мондегу, что ослабило бы мою армию во время боевых действий, и противник, в конце концов, с его кавалерией воспользовался бы этим. Предпринимая марш вдоль побережья, я имел постоянную связь с источниками моих поставок по морю, что было важно для меня… Я мог держать мои войска собранными в единое целое, я имел арсеналы и склады поблизости всякий раз, когда мне требовалось связаться с ними.

Выбрав это направление самостоятельно, я предложил сэру Гарри Бёррарду маршрут через Сантарем для корпуса сэра Джона Мура, для которого это могло бы быть вполне безопасно, поскольку я прикрывал морское побережье.

Генерал-лейтенант заявил, что на выбранном мной маршруте все сильные позиции были в руках противника. Я не знаю, что за позиции были в руках противника, которых он мог бы лишиться, прими я другое направление движения…

Я не буду следовать примеру сэра Хью Далримпла и вступать в обсуждение вероятных результатов сражения 21 августа… К несчастью я был обвинен в безрассудстве и неблагоразумии, а также в избытке предосторожности в осуществлении моих операций в Португалии, но… я могу с уверенностью утверждать, что безотносительно к возможным трудностям предпринятого мной действия, существовали все средства для успешного его осуществления. Так что я не имел ни малейшего опасения за свою безопасность, которая, похоже, так занимает сэра Хью Далримпла, тем более, что, исходя из полученных мною инструкций, я был бы действительно обвинен, если бы не начал своих действий, имея для этого достаточно сил и возможностей.

Следующий вопрос, к которому я беру на себя смелость привлечь внимание — это роль, которую я сыграл в ходе переговоров о перемирии и по Конвенции. За ту часть вопроса, которую я затронул до настоящего времени, я нес полную и исключительную ответственность, в той же части, которая последует, я несу ответственность лишь за данные рекомендации… Поэтому для меня важно показать какие рекомендации я действительно давал, почему я их давал и каким был бы результат, если бы рекомендованные мною меры были реализованы. Я рекомендовал позволить французам эвакуироваться из Португалии с всем их оружием и багажом. Но здесь я должен заметить, и это было особенно подчеркнуто в ходе переговоров о перемирии, что термин «собственность» должен был подразумевать только военный багаж и оборудование. Именно это понимание и внесли отдельной статьей в текст Конвенции, а специальные уполномоченные, следившие за ее выполнением, действовали, именно исходя из этого принципа.

При решении вопроса о целесообразности разрешения эвакуации французов из Португалии необходимо учитывать позиции и ресурсы обеих армий на вечер 22 августа. Противник собрал свои силы после поражения 21-го и занимал позиции у Монташике, откуда был открыт путь к отступлению к другим позициям перед Лиссабоном, а оттуда через Тежу в провинцию Алентежу. Он имел все средства для осуществления этих маневров, в частности, форты Лиссабона и российский флот с большим числом лодок и кораблей, которые он имел бы в своем распоряжении, и которые позволили бы ему пересечь залив в одном месте, прикрытом цитаделью и высокими холмами…

В Алентежу же он получил бы вполне достаточные ресурсы. Как я говорил в моем рассказе, с 12 июля по 20 августа генерал Луазон восстановил французскую власть в этой провинции во время его экспедиции к Элвашу. Много зерна было куплено для потребления французской армией. Я достоверно знаю об этих обстоятельствах, по перехваченным письмам Луазона французским агентам в Алентежу, которые мне показывали.

Далее в соответствии с пожеланием сэра Артура Уэлльсли был допрошен подполковник Торренс:

Уэлльсли: Вы вспоминаете нашу беседу с вами в ночь с 22 на 23 августа относительно подписанного перемирия?

Торренс: Рано утром 23-го сэр Артур Уэлльсли упомянул, говоря о событиях, которые имели место накануне вечером, что он подписал соглашение о перемирии по требованию сэра Хью Далримпла, хотя он полностью не одобрял многие его пункты и тон, в котором оно было составлено.

Уэлльсли: Я говорил вам, какие пункты соглашения я не одобрял?