Читаем без скачивания Некромансер - Гордон Диксон

Ситуация совершенно отличалась от той, когда он попал в ноу-тайм следом за Джейсом и Кантеле.

Если тогда они попали под воздействием эмоций. Метод ускорителя был насилием.

Ведь он достигал желаемого результата путем полнейшей жестокости. Именно она и приводила к тому, что люди, испытавшие эффект перехода, получали нервный стресс или смертельный шок во время первых испытаний на Спрингборд. По сути, методом ускорителя человек мгновенно попадал в ноу-тайм. Но состояние, которое он при этом испытывал, было страшно невыносимым. Появлялось огромное стремление освободиться от насилия, преодолеть сопротивление времени и пространства. Неживые предметы, конечно, не имели подобных трудностей. Но человеческая психика не могла выдержать сначала полного рассеивания сознания до невероятны размеров, а затем сжатия.

Однако теперь, испытывая это. Пол неожиданно понял действие Альтернативных Законов, которые были по сути совершенно зависимы. Но эта мысль в тот момент никак не могла соединиться с нужными зонами сознания, так как они были все еще оглушены. Это уводило от основной линии, которой была посвящена большая часть его существа - от попытки самозащиты. А состояние его не имело сейчас ни формы, ни размеров.

Да, но тем не менее это было реальное состояние, навязанное символическими процессами, происходящими где-то внутри Пола. Оно напомнило обширную, усеянную булыжниками равнину. Камни вырастали до жутких размеров. Это была именно та равнина, которая ему приснилась после посещения Джейса.

Гораздо труднее перебирался он через них ТОГДА. Сейчас же он стремительно пронесен над поверхностью. Серо-черная каменная и лишенная растительности равнина простиралась вокруг него во все стороны. Пустота в душе, чувство одиночества, отчаяние - вот что его окружало. Он пришел в уныние, хотя непобежденная часть сопротивлялась, напоминая, что все это субъективно, все объяснимо с точки зрения его работы, на большом удалении во времени и пространстве. Этому он посвятил свою жизнь.

"Редкостно самоуверенный", - прошелестел ветер над огромными валунами голосом Джейса.

"И это мои люди, но не твои", - прошептал металлический бриз с другой стороны. А затем где-то рядом он услышал: "Я знаю тебя, Маг!"

Формы камней изменились в валуны, в огромные, гигантские завалы, в высоченные горы. Кругом царила темнота. Голоса остались позади.

Он наконец увидел край равнины и поспешил к нему.

Над вершиной последнего и самого высокого завала он завис и с трудом оглядел окрестности. За бездной. Пол это чувствовал, был свет. В темноте ощущалось движение.

А это едва ли можно было назвать жизнью. Она была в зародышевом состоянии, подобна амебе. Но она способна была чувствовать его присутствие, даже когда он был глубоко внизу, в скале Меркурия. И эта жизнь имела такую силу воздействия, что могла активизироваться, атакуя его.

И все это стояло на пути зла, как ему сказал Суп. И все это создал сам Пол. Без него этого бы не существовало, но сейчас оно жило, двигалось и набирало силу, разум.

У него возникло ужасное желание уничтожить это и прекратить все раз и навсегда. Но когда он двинулся, чтобы спуститься на равнину, что-то невидимое его остановило. Возникла преграда из законов, под сводом которых он и создал все, что его окружало. Законы защищали эту жизнь от него так же хорошо, как и его от них. Такое противостояние могло продолжаться до тех пор, пока он и эта жизнь не наберут достаточно сил, чтобы разрушить преграду. И неожиданно его затуманенное сознание прояснилось. Он понял, что его победа ничего сейчас не докажет. Ничего не изменится.

Внезапно мелькнула еще одна мысль. Он быстро повернул от края равнины и направился назад, где валуны опять превратились в небольшие камни. И здесь, недалеко от того места, где он блуждал. Пол обнаружил что-то похожее на пирамиду. Она была в три раза выше его. Трещины между ее камнями создавали впечатление крошечных узких окошек. Чувствовалось, что живого там ничего нет.

Он еще раз оглядел равнину. Повсюду, насколько хватало глаз, ландшафт изменился. Камни были небольшие, и по размерам напоминали холмы.

Он понял, что намерение вернуться сюда появилось не случайно. Он поддался естественному желанию. Оно привело его сюда, а затем поведет дальше, к цели его путешествия.

Он подошел к сооружению, которое теперь напоминало дом. Он только успел взглянуть на него, как ноги подогнулись под ним. Полное смятение от того, что с ним произошло, охватило все его физическое тело. Пол упал на пол.

Но и здесь его сознание не вышло полностью из-под контроля. Согласно всем законам он должен был отключиться, но на самом деле он только ощутил туманное, неопределенное состояние, которое физически соответствовало его приглушенному сознанию.

В течение нескольких дней, постепенно приходя в нормальное состояние, он с трудом сознавал, что делает. Он кое-как поднялся и лег на кушетку, один-два раза пил из кувшина, стоявшего рядом. Но он ни разу не уснул как следует и ничего не ел.

Физически он не страдал. То состояние, в которое его перевели, отрицало любые физические страдания. Единственное, что его беспокоило его эфирное, нематериальное состояние. Это беспокойство напоминало глубокую депрессию.

Физически он был абсолютно способен оценить окружающую обстановку. Сила воли позволяла это сделать, но тем не менее напоминала поднятие своего собственного веса человеком, находящимся на пороге смерти.

Однако постепенно он возвращался к жизни.

Сначала он обнаружил, что комната походила на часть цилиндра. Обстановку можно было сравнить с роскошью океанского лайнера. Между закругленными стенами были кушетка и легкие стулья, бар, кухня, музыкальный плейер, кабинеты, даже небольшие скульптурки и пара интересных картин. Здесь же находился и конечный пункт его путешествия - свободное пространство на полу, отмеченное черной блестящей точкой.

Где-то на третий день он заметил, что уже несколько часов тупо рассматривает картины. Его еще слабое, но четкое восприятие немедленно уловило связь, и он рассмеялся. Он вдруг ясно представил существование плазмы, которая могла частично восстановить психику.

Он с трудом поднялся с кушетки и пополз через комнату к музыкальному плейеру. В кабинете на полке он нашел справочник с именами художников.

Через двадцать минут он опять лежал. Тонкими золотыми ниточками вилась мелодия, а на экране изображено было полотно Рубенса "Поклонение волхвам". Торжественный, но печальный сонет Мильтона, будто колокол, отбивал медленные удары по его безрассудству.

Пол соединил искусство, музыку и поэзию. Жизнь медленно наполняла его истощенную сущность, силы возвращались.