Читаем без скачивания Тина и Тереза - Лора Бекитт

Звезды гасли одна за другой, словно за тайной полупрозрачной стеной некто невидимый задувал желтые свечи. Кто правит миром в этот час, Бог или Дьявол? Тине казалось, что для тех, кто там, на небесах, земля — огромное зеркало, в которое они смотрят в предрассветные минуты, и оно являет им все картины времени от прошлого до нынешнего восхода. Не закрывают ли они руками в ужасе искаженные лица при виде горестей и бедствий, царящих на земле?

Девушка оделась и бесшумно выскользнула за дверь. Откуда-то доносились звуки музыки… Что это?

Мистика!

Тина на цыпочках пошла по дому и, дойдя до гостиной, затаившись, стала слушать.

Мелодия текла, переливаясь, звуки тонули один в другом, а иногда все вместе погружались куда-то, подобно солнечным лучам, пропадающим во тьме стоячих вод, а после неведомо как выплывали оттуда, омытые печалью, и тогда внезапно рождалось нечто пронзительно-светлое, прозрачное, как слеза. Жизнь и смерть плели рядом свои нити, иногда непостижимым образом сливались, создавая нечто единое, а над ними царила любовь; всепоглощающая, нежная, как пламя свечи, она являла свой лик из таинственной глубины. Порой минорные звуки опутывали душу, порождая прозрачные слезы грусти, а в другой раз рвали сердце на части, вызывая рыдания, вселяли в него чувства безнадежности и скорби.

Тине эта музыка показалась самой прекрасной на свете.

Осторожно выглянув в гостиную, девушка увидела Конрада: сидя на круглом стуле, он играл на рояле.

Длинные пальцы юноши легко бегали по клавишам, со стороны казалось — они едва касаются их. Перед ним не было нот, он не смотрел ни вперед, ни перед собой, а куда-то вдаль, пожалуй, даже не пространства, а времени, перед ним вставали какие-то образы — такого выражения лица Тина еще не видела ни у одного человека. Ей показалось, что сейчас, когда он думает, что одинок и незрим, в его лице отразится вся внутренность души, и она, Тина, увидит те же картины, что и он, — нечто страшное и прекрасное, как сама жизнь!

— Что это за мелодия? — вырвалось у девушки. Не в силах удержать восторг, удивляясь своей неожиданной смелости, она вошла в гостиную и остановилась возле рояля.

Звуки смолкли, и что-то витавшее вокруг исчезло, растворилось в воздухе и тишине.

Конрад бросил играть, явно недовольный, что ему помешали.

— Это пьеса, посвященная моей матери! — отрывисто произнес он, слегка развернувшись к Тине.

— Вы сами ее написали? — изумилась девушка.

— Да.

— Так вы сочиняете музыку?

— Иногда, — ответил он, убрав пальцы с клавиш. Он молча ждал, что она еще скажет. Тина могла бы повернуться и уйти, наверное Конраду именно этого и хотелось, но девушка не могла пойти против желания поговорить с ним.

— Мне очень понравилось! — взволнованно проговорила она, слегка краснея. — Красивая музыка. Мне кажется, вы вложили в нее всю свою душу.

Его взгляд чуть потеплел, он сдержанно ответил:

— Что ж, это так! Потом кивнул на кресло.

— Садитесь!

— Я думаю, ваша музыка многим бы понравилась! — осмелев, сказала Тина. — Ее слышал кто-нибудь?

Конрад покачал головой.

— Вы могли бы стать известным композитором! Конрад усмехнулся, а она вспыхнула. Что может значить для него ее мнение дилетантки!

— Если вы хотите сказать, что этим можно зарабатывать деньги, могу ответить—такой вариант исключается. Это очень личное и не продается, понимаете?

— Не совсем! Напротив, талантливая вещь должна увидеть свет!

Конрад улыбнулся: ему понравилась взволнованная серьезность девушки. А она, оказывается, не пустышка и не тихоня!

— Кто сказал вам, что эта вещь талантлива?

— Я так думаю! — очень искренне ответила Тина.

— Вы занимались музыкой?

— Нет, но для этого, наверное, необязательно быть знатоком.

— Пожалуй… И все же я не согласен с вами. — И неожиданно проницательно посмотрев на нее, спросил: — Вы бы продали свою душу?

— Душу — нет, но произведение искусства ведь не душа!

— Ошибаетесь! Это как раз душа или, если хотите, отражение большей ее части. Хотя не всегда, конечно. Бывает иначе, но если человек, создав произведение искусства — музыку, стихи, картину, не вложил туда частицу себя, то это ничто. Такие вещи обычно холодны, они не вызывают отклика, трепета, не волнуют, они не наполнены энергией своего создателя, а значит, мертвы. Мы всегда это чувствуем и забываем их — бессмертны лишь первые, живущие собственной жизнью и после смерти создателя. Они — святилище души, в котором скрыта истина. В талантливых произведениях всегда присутствует гармония, а ее дает только одухотворенность. Как и в любви. Лишь в этом случае нам сопутствуют высшие силы, и только тогда дается награда!

Тина затаила дыхание.

— В любви?

— Конечно. Ведь это тоже стихия эмоций, чувств… Тина слушала его, и ей было радостно от того, что они вдруг так сразу сблизились. Или она заблуждается? А Конрад думал: неужели эта девушка так одинока? Что заставляет ее с жадным вниманием слушать его слова и отвечать с таким жаром? Вчера — он видел — она бродила по дому печальная, похожая на угасшую свечу, а сегодня вдруг вспыхнула точно факел.

— А вы когда-нибудь любили? — прошептала она. Девушка не надеялась на откровенность, но Конрад ответил:

— Любил ли я? Пожалуй, нет. — В этот миг в его лице появилось далекое задумчивое выражение, точно он уловил сквозь тьму тысячелетий отблеск света давно потухшей звезды. — Подростком я был влюблен в свою учительницу, потом одно время мне казалось, будто я люблю женщину, но это, наверное, была не любовь, а нечто иное. Влечение, может быть. Во всяком случае, ничего общего в духовном смысле я с нею не имел.

— Да, — тихо промолвила Тина, — мама мне говорила: истинно сближаются люди не разные, а непременно близкие по духу, интересам…

Конрад снисходительно улыбнулся.

— Вы знаете о любви только по рассказам вашей мамы?

Тина вздрогнула и потупилась. Она не стала отвечать. Вместо этого спросила, сама поражаясь своей дерзости:

— Значит, у вас нет невесты?

Удивленно взглянув на нее, он впервые рассмеялся.

— Невесты? Конечно нет! Вряд ли я захочу и смогу жениться в ближайшие десять лет! К тому же за меня пойдет далеко не каждая, что во мне хорошего?

«Все!»— хотела ответить Тина.

— Разве отец вам не рассказывал обо мне? — Его глаза блеснули, как древнее каменное зеркало.

— Немного.

— Он, наверное, сказал, что я пропащий человек, что мое основное увлечение в жизни —вино, женщины, карты?

Девушка глубоко вздохнула. Почему-то она не могла лгать ему.

— Да.

— Это не так, — спокойно отвечал юноша. — На самом деле я почти не пью, в карты, кости и прочую азартную чепуху не играю, потому что заранее знаю — мне не повезет. По ресторанам не езжу, так как не имею денег, по этой же причине не могу покупать женщин. Соблазнять же порядочных девушек считаю безнравственным. Отец не знает меня, он видит во мне только то, что хочет видеть, — плохое. Не верьте людям на слово, старайтесь на все смотреть своим взглядом. Чужие мысли, даже если они кажутся вам очень близкими, все равно никогда полностью не совпадут с вашими. А вы, судя по всему, доверчивы и легко поддаетесь внушению!