Читаем без скачивания Черный корректор - Павел Мешков

По окончании моего повествования дядя Миша дал общую оценку текущей ситуации:

– Хреново дело! – и как ни странно, в дальнейшем оказался прав.

– Да ты че?! – с энтузиазмом возразил дядя Олег. – Это ж незаменимая вещь в доме! – и обратился ко мне с вопросом: – Ежели что – щеночка дашь?

Дядя Миша вздохнул осуждающе и вышел во двор точить лопату, а дядя Олег осмотрел мой спиннинг и сообщил:

– Пожалуй, пойду, покидаю. Сколько Нон сожрать может?

– Ты неверно ставишь вопрос. Здесь дело во времени. В смысле сколько он будет кушать. Тебе столько не поймать, – уверил его я и, сняв сахарницу с верхушки конуса, слегка постучал по костяшке:

– Пойдешь с дядей Олегом! Он тебя покормит немного… Слушаться, как меня! Понял?

Нон резво рванул к двери, забыв свое «Что мы будем есть?». Взамен этого в моей бедной черепушке явственно прозвучало: «Понял!» По-моему, дядя Олег тоже слышал…

Когда через пару часов я нашел дядю Мишу у задней калитки, он как раз закончил копать вторую яму под новые столбы. Дело это было полезным и в крайней степени своевременным: коровы Бороды периодически чесали свои бока о нашу калитку и так расшатали ее, что, того и гляди, пришлось бы гонять их по огороду. Ямы, как и обычно у дяди Миши, получились на загляденье – ровные и глубокие, но мне почему-то показалось, что сегодня они несколько глубже длины лопаты.

– Где дядя Олег? – спросил дядя Миша, вытирая пот со лба.

– Нона выгуливает… Да вон же он, – я указал на дядю Олега, бредущего по тропинке от берега в нашу сторону.

– Ага… – Дядя Миша посмотрел в сторону дяди Олега. – Чей-то он какой-то весь задумчивый и невнятный…

Спорить с ним в данном конкретном случае было бы довольно затруднительно. Дядя Олег брел по тропинке, протоптанной коровами среди репьев, спотыкался и совсем не радовался жизни и природе. В одной руке он нес явно пустое ведро и спиннинг, в другой – большой кусок ивовой коры для коптилки. Спотыкался дядя Олег не только из-за неровностей тропинки. Причина была гораздо проще: он не смотрел себе под ноги. Взгляд его был прикован к Нону, который двигался в репейнике немного впереди дяди Олега.

Метрах в двадцати от нас с дядей Мишей Нон остановился и вдруг ринулся к нам, срубая по дороге стебли репьев, как хорошая сенокосилка. Когда Нон резко остановился возле моих ног, я длинно, с облегчением выдохнул. По честности говоря, к тому времени со ступнями ног я уже попрощался и был приятно удивлен хорошим состоянием тормозов у конуса. Похоже было, что дядя Олег покормил Нона от души! Его диаметр теперь приближался к метру, да и вообще настроение у Нона было очень хорошее, и он этого не скрывал.

– Ну как рыбалка? – спросил дядя Миша у подошедшего к нам дяди Олега.

– Нормально… – с какой-то странной интонацией в голосе ответил дядя Олег и показал нам пустое ведро. – Щуки… Много. Пара приличных жерехов и, как всегда, куча окуней. Этот… Нон твой все сожрал…

Нон у наших ног, похоже, почувствовал всеобщее осуждение, и его хорошее настроение малость увяло. Чтобы не создавать у молодого развивающегося организма ненужных комплексов, я распорядился:

– Нон! Иди погуляй немного!

Мы втроем молча смотрели на то, как, выполняя мою команду, Нон принялся утюжить репейник из стороны в сторону, удаляясь от нас к берегу.

– Мышкует… – тихо сказал дядя Олег.

– Чего делает? – не расслышал я.

– Мышей ловит, – пояснил дядя Олег. – Там, на берегу, здоровенная нора есть. Там кто-то сильно пищал. Не очень долго…

– Ондатра! – сообразил я. – Там же целый выводок! Вот зараза! У меня на их шкурки виды имелись.

– А еще Нон схарчил обеих твоих дрессированных ворон…

Ну это я уже даже не знал, как назвать! В строгом смысле слова вороны дрессированными не были. Во всяком случае, если их кто-то и дрессировал, то не я. И дело не в том, что эта парочка легко распознавала, что на данный момент находится в твоих руках (палка, пневматика с оптикой или заряженный арбалет), и держалась на соответствующем расстоянии. Главное, что они могли на бреющем полете очень даже просто выхватить из воды брошенную им рыбу или что другое. Предпочитали, правда, рыбьи потроха с пузырем и неоднократно охотно демонстрировали свои способности.

Так что при необходимости эту пару ворон можно было выдать за высокоинтеллектуальных птиц, жертву клонирования птеродактилей или за сбежавших от Дурова артистов. А одной девице дядя Олег растолковал, что вороны эти являются продуктом тайных опытов дяди Миши по скрещиванию цапли, грача и чайки с целью выведения всеядных эндоуток…

– …И он летает…

– Ага! – подхватил дядя Миша. – Низенько так… Как крокодил над прерией в погоне за страусом!

– Да точно говорю вам! Летает!

– Летает… Низенько… – поддержал я обоих, чтоб без обид.

Как бы в подтверждение Нон взмыл вверх метров на десять и, выбросив то ли какой-то луч, то ли длиннющую нить, сбил пролетавшего над ним грача. Птица, кувыркаясь и придушенно каркая, рухнула на берег, а Нон неторопливо и грациозно спланировал на место падения жертвы.

– Конец грачу! – прокомментировал случившееся дядя Олег. – Летать не будет!

А дядя Миша ничего в этот раз не сказал…

Он сказал позже, вечером, когда они уезжали в город:

– Ты это… Я завтра приеду, а ты здесь резких телодвижений не делай… Поосторожнее, в общем…

И дядя Олег сказал, перед тем как закрыть дверцу машины:

– Я, пожалуй, тоже завтра приеду. А ты нас жди. И если к нашему приезду щенки будут, то ты моего того… Утопи…

Оно, конечно, приятно, когда приезжают каждый день, но на этот раз они малость опоздали…

Глава 9

Нон. Война за жизнь

Война есть не что иное, как продолжение политики с привлечением иных средств.

Проблема нарисовалась еще до отъезда гостей. Дядя Олег так раскормил Нона, что во входную дверь он проходил только боком, слегка наклонившись. Хорошо еще, что сахарница плотно надевалась на верхушку костяной брони и экранировала периодическое: «А что мы будем есть?» Так что не мудрствуя лукаво я перенес место дислокации Нона вместе с подстилкой под навес, рассудив, что ему пора закаляться.

Пушок и Тимофей, кстати, немедленно начали проситься в дом и, похоже, решили эту ночь провести на веранде, подальше от озабоченного чужака.

После ужина я с дури решил подкормить Нона хлебом с маслом. Вышел на улицу, положил бутерброд на землю и сахарницу приподнял. Нон кочевряжиться не стал, с подношением расправился в момент и тут же задал свой любимый вопрос: «А что мы будем есть?»

К этому времени Нон начал немного меня раздражать. Как, собственно, и любая быстрорастущая животюга. Согласитесь – пока они маленькие, все хорошо и интересно: и ухаживать, и кормить, и обучать. Но как только животное подрастет, то у него сразу появляются свои желания, пристрастия, характер вырисовывается… О детях я вообще молчу. И откуда они только берутся такие?!!

В общем, спросил я:

– А чего ты хочешь?

Нон мне и ответил…

…Я вдруг рухнул с высоты на еще трепыхающегося грача и начал с жадностью и восторгом впитывать его еще теплую плоть…

Справившись с тошнотой, я закурил и сказал:

– Слушай, Нон! Я так думаю, что о вкусах спорить смысла нет, но ты бы поосторожнее…

Нон выглядел таким расстроенным и несчастным, что мне вдруг стало его жалко: он ведь не виноват, что таким уродился.

– Ты эта… Если уж такие дела, то слетай на соседний остров, поохоться на грачей. У них там гнезда. Но смотри! На нашем острове чтоб даже мышей не трогал!

Нон восторженно подпрыгнул, потерся о мою ногу и, огибая дом, мимо крольчатника умчался на охоту. В воздухе моментально зазвенели комары. Пока Нон был под навесом, эти кровососы где-то отдыхали…

Пару часов на сон грядущий я посмотрел телик. Особых изменений ни в мире, ни в стране не наблюдалось. Если верить телесериалам, то мы вот-вот должны были победить внешних и внутренних врагов, а также бедность. Но при дальнейшем просмотре новостей получалось, что мы терпели сокрушительное поражение на тех же самых позициях.

Телик вдруг начал трещать, по экрану побежали полосы, и я сразу понял, что это проделки совы. Эта зараза повадилась садиться на антенну и оттуда выглядывать мышей на мусорной куче. Я быстренько схватил воздушку и выскочил во двор.

Совы на антенне не было, но чуть выше антенны, над крышей дома клубилась какая-то розовая туча, пронизанная синими искрами.

«Это я, Учитель», – раздалось в моей голове.

«Нон…» – подумал я.

«Нон», – согласился он.

– Ты что же, всех грачей разом слопал? – вслух спросил я и отчетливо увидел, как бы с высоты, пустые грачиные гнезда, в которых не осталось ни костей, ни перьев. А еще я увидел коров…