Читаем без скачивания Черный корректор - Павел Мешков

– Ну при чем здесь это? – вяло отбивался я. – Метеорит, он из космоса прилетел, а тебя больше мертвяки пугают.

– Какая разница! – не согласился дядя Олег. – Ну да бог с ним! Давай лучше метеорит твой «остеклим»…

Могилу дядя Миша забацал на загляденье – хоть сам ложись! Глубокая, дно и стенки бутылками выложены. Даже три ведра цемента не пожалел! Раствором залили и бутылки с личинками, и метеорит, покрытый кусками оконного стекла в два слоя и замотанный скотчем. Все это дело сверху прикрыли еще двумя слоями бутылок, битым стеклом и только потом засыпали землей.

– Покойтесь с миром! – пожелал дядя Олег, и в этот самый момент от деревьев в нашу сторону, затмевая солнце, скользнула большая округлая тень.

Дядя Миша втянул голову в плечи, я вообще присел, а дядя Олег, сгибаясь, выдохнул:

– Йе-о-о!!!

Однако, при ближайшем и более внимательном рассмотрении оказалось, что тень отбрасывала обыкновенная летающая тарелка. НЛО, как их любят называть ученые. В Ямане их как грязи. В смысле – НЛО.

– Ну зараза! – возмутился дядя Олег. – Напугала-то как!!!

И он швырнул в НЛО пустой бутылкой. Но на этот раз промахнулся…

Глава 10

Звенья цепи

Ищите, и обрящете…

Исключительно полезно знать имя своего противника, даже если этих имен великое множество. Но очень часто случается так, что знать мало – необходимо вовремя произнести имя врага. Тем летом мне повезло – я узнал имя, но, как часто это бывает, оно прошло мимо моего сознания. Но и в этом я не виноват – все случилось так неожиданно, и даже не со мной…

Терпеть не могу неожиданностей! Не люблю их. Думаю, что проистекает эта нелюбовь из личного опыта, а не из особенностей характера. Судите сами: что делает опытный человек, если она случилась, эта самая неожиданность? Правильно! Втягивает голову в плечи и зажмуривается. Дурак-то, он делает все наоборот – максимально вытягивает шею и пялит зенки, в надежде понять, что произошло. А умный и опытный знает: приятная неожиданность может произойти только в розовом детстве. Да и приятна она всего лишь только потому, что ее последствия разгребают другие.

В реальной взрослой жизни все не так. В смысле никаких неожиданностей быть не должно. Да и на фиг они не нужны! Вот вы можете себе представить, что кто-то подарил вам миллион? Как в мультфильме – просто так?

И не важно почему: совесть у олигарха проснулась, нажрался ли кто до зеленых чертей…

И не важно, что обломилось: миллион «зеленых», «деревянных» или миллион алых роз…

Что, страшно? Голову в плечи втянули и хочется спрятаться? И правильно! Потому что если этот миллион не ошибся адресом, то, значит, кто-то отмывает деньги, и завтра все равно придут, миллион вытрясут, хорошо, если лицо не начистят, и в любом случае налоги платить придется вам. И, как сообщил нам депутат госдумы, имеющий несколько высших образований: «По жизни это еще не самый плохой расклад».

Неожиданность же откуда-то сверху вообще чревата… Да и чего ждать-то? Прибавок к чему-либо? Так они неожиданными не бывают. Про них всегда долго толкуют, освещают их со всех сторон, а потом облапошат, обмишурят, оберут и голым в Африку пустят. А цены, так они еще до прибавок подскочат – компенсируют, так сказать.

Можно еще ждать, что неожиданно, без команды, все москвичи в едином порыве выйдут на улицы с транспарантами: «Верните налоги регионам! Довольно мы попили их крови!..» А на Красной площади станет за то же самое ратовать правительство… Но это уже будет означать, что точно хотят отобрать последнее. А ожидать от подобных неожиданностей пользу может только клинический оптимист. Старый одессит дядя Изя еще в прошлом веке обрисовал сегодняшний день: «Ой, уже не смешите меня этим делом!»

Учитывая все вышесказанное – имеется в виду мое негативное отношение к любым неожиданностям и мой позитивный жизненный опыт, – я едва не выпал из лодки головой вперед, когда услышал совсем рядом с собой:

– Ну и как рыбалка?

Рыбоохраны я вообще-то в обычное время не боюсь. А чего их, родимых, бояться? Люди как люди, работают, следят, чтобы рыба, которая плавает в моей реке, не дай бог, не появилась на моем столе, а попадала куда следует и немного к ним – вкуровцам.

Но сейчас время было не совсем обычное – утро, а в руках у меня имелась сетка, которую я промывал от тины. Сетчонка-то так себе, тьфу! В метрах считать, так наплевать и забыть. А вот если считать в рублях…

С некоторым трудом, поскрипывая шеей, я повернул голову к берегу и увидел дядю Мишу и объемистую сумку у его ног. Метрах в пятидесяти позади, на привычном месте, стояла его машина, и я подумал, что большая дополнительная дырка в глушителе совсем не была бы лишней.

– Застрелись! – сообщил я свое мнение о рыбалке. – Окуни одни, но котам и курам хватит. Что-нибудь случилось? И как это ты подобрался?

– Дома все нормально! А я еще с вала увидел, что ты сетку чистишь. Ну и подъехал накатом, чтобы тебя не испугать.

– Тебе удалось. Почти… Но ты ж завтра должен был приехать?

Я отпустил сетку, взял с кормы лодки шест и, толкнувшись пару раз, приткнулся к берегу.

– Должен. Но Сашка Шешуков из Москвы вчера прикатил. – Дядя Миша оттолкнул лодку от берега и запрыгнул в нее. – Он попросил – я его и привез.

Ни на берегу, ни в машине дядя Саша не наблюдался. Спрятаться ему было негде. Этакий шкаф двухдверный без антресолей разве в траве спрячешь? Да и смысл какой?..

– А где ж он?

– Да я его на курган, на той стороне Поперечного, отвез.

– На курган? – удивился я. – На фига?

– Я ж говорю: он попросил – я отвез. Он обещал потом объяснить.

– Да там же сам черт не разберется! Как вы там дорогу нашли? – удивился я.

– По спутниковой фотокарте. Дядя Саша с собой из Москвы привез. Покажу – обалдеешь!

– Все в Москве! – недовольно проворчал я. – Даже наши карты! Как будто они там нужнее, чем здесь! Надеюсь, хоть карта дрянная какая-нибудь?

– Не-е! Карта – класс! Только в одном месте лужу объехать пришлось.

А карта действительно оказалась классной. Я ее увидел – обалдел…

Едва мы прибыли на фазенду, как меня понесло на чердак – из чистого любопытства. Я как раз заканчивал обозревать в телескоп окрестности, когда услышал:

– Ну и что ты там видишь?

Голова дяди Миши черным контуром нарисовалась на фоне освещенного проема чердачной двери, а потом он и сам, щурясь в душный полумрак чердака, очутился рядом со мной.

– Чего там? – повторил дядя Миша.

– Да не видать ничего! Там что, туман, что ли?

– Да ты че? – удивился дядя Миша. – Какой туман? Не было никакого тумана! Да и откуда ему взяться летом почти в полдень. Дай-ка я сам гляну!..

Он прильнул к окуляру небольшого телескопа, стоящего на треноге и наведенного на виднеющийся километрах в пяти горб кургана. Окуляр телескопа был доработан так, чтобы не приходилось постоянно выворачивать шею, компенсируя перевернутое вверх ногами изображение. Дядя Миша покрутил окуляр, подстраивая его под свой глаз, и присвистнул:

– Во дела! Верх кургана закрыт! А может, это пыль?

– Какая пыль? А ветер где? Или это дядя Саша пыль испускает? Мрак какой-то! Мне, правда, показалось в самом начале, что вроде видел я кого-то в плаще и высокой шапке. Но плащ в такую жару…

– Не бери в голову! – дал дельный совет дядя Миша. – Через три часа, как договорились, я его сюда привезу и все узнаем. Чего извилину ломать?

Вершину кургана, на удивление лысую, украшала геодезическая вышка. Не то чтобы склоны холма отличались буйной растительностью, так себе, кустики полыни да кое-где верблюжья колючка, но верхушка не несла на себе ни единой, даже самой чахлой травинки. Такое странное распределение флоры почему-то поразило Александра даже больше, чем весь курган в целом: как будто вырванный из степи и брошенный в дельту Волги меж двух проток.

Александр прошелся вокруг вышки, восстанавливая дыхание, достал из сумки фотокарту, пристроил на нее маленький компас и, к своему удивлению, быстро определил нужное место. Да и компас с картой оказались в общем-то ни к чему: контуры огромной каменной плиты отчетливо проступали сквозь тонкий слой желтой глины, и достаточно было только чуть ковырнуть, чтобы обнаружились три углубления в каменном теле.

Александр судорожно вздохнул. Когда-то эти углубления не пустовали, а сама монолитная плита служила постаментом трем каменным идолам. Кто и для чего изготовил и установил их здесь, что за люди приходили сюда и чего просили у каменных истуканов, безмолвно взирающих на север? И кому в конце концов помешали древние изваяния? Кто низверг их с пьедестала и куда увез?

Вопросы роились в голове Александра, рождали новые, но все они представлялись какими-то мелкими и неважными в свете того, что плита с тремя углублениями была найдена именно там, куда указали строгие математические расчеты. Теперь он с определенной долей страха, остро ощущал, как сумасшедшее предположение, высказанное сотрудником его фирмы, перетекает из области вероятности в реальность. Перед Александром Шешуковым лежала не каменная плита, а точка отсчета…