Читаем без скачивания Нравственный образ истории - Георгий Михайлов

Об Александре Невском, Святом богатыре и легендарном полководце, написано множество самых разных книг. Его имя чтут по всей России. В Православных Церквах на дни памяти Святого Благоверного Александра читается его житие. Став после отца великим князем Владимирским, Александр Невский прославился мудрым правлением. Зная, как важен был для страны, разорённой татарами, пусть унизительный, но всё-таки мир, Александр Ярославич вёл мудрую политику в отношениях с Золотой Ордой. Не раз он ездил в ставку Батыя, где мужеством своим снискал уважение спесивого хана. В 1263 году, по пути из Татарии, Благоверный князь занемог и, приняв схиму с монашеским именем Алексий, почил в Бозе 14 ноября на 45-ом году жизни.

«Закатилось солнце земли Русской!» - воскликнул тогда митрополит Кирилл Владимирский, а народ, встречавший останки святого Александра у городка Боголюбова, в один голос ответствовал: "Погибаем!". По словам летописца, «земля стонала от вопля и рыданий». Никто не ведал, кому предстояло подхватить щит и победоносный меч Александра Невского. Да и мог ли кто стать таким же любимым в народе князем, как доблестный Ярославич? Впрочем, ответ на этот вопрос нашёлся скоро. И новый князь-воин, пусть не великий и не столь известный на всю страну, но также Святой Благоверный, могучий, мужественный и необычайно любимый своими подданными - псковичами, стал на пути крестоносцев уже в 1266 году. До последнего лета XIII века князь Довмонт-Тимофей громил немцев и литву на подступах к городу Пресвятой Троицы.

По преданию, на месте будущего Плесковского Крома (Псковского Кремля) Блаженная княгиня Ольга созерцала видение трех светоносных лучей, падавших с неба на место, где ныне высится над рекою Великою Троицкий Собор, и водрузила там крест. С того времени псковичи ведут историю родного града. Когда ливонские полки захватили Изборск и Псков при помощи изменника боярина Твердислава (Твердилы), Александр Невский пришёл им на помощь и разгромил крестоносцев на льду Чудского озера. Пятьсот рыцарей, не считая тысяч ландскнехтов, нашли смерть в Ледовом побоище. Войдя победителем в город Святой Ольги, князь Александр привёл с собою в узах пленных немцев, а псковичам при этом завещал: «Если кто из позднейших моих потомков прибежит к вам в печали, или просто придёт пожить к вам, и вы не примете и не почтёте его как князя, то назовётесь вторыми жидами».

Ливонский орден после разгрома долго не мог оправиться. Псы-рыцари не смели соваться на Русь более двадцати лет. Псковичи же, благоговейно чтя память Александра Невского, действительно, исполнили его завет. Спустя полвека они приняли на жительство его сына - престарелого, больного изгнанника - князя Дмитрия Александровича. Но ещё раньше они поставили над собою Довмонта Благочестивого, который вскоре женился на дочери великого князя Димитрия - Марии, внучке Святого Александра. Так вот, сей Довмонт (в крещении - Тимофей), как уже говорилось, стал самым любимым князем земли Псковской. Таким любимым для граждан, каким не был, пожалуй, ни один из русских правителей. Тридцать лет и три года Довмонт-Тимофей правил в Пскове счастливо и во всём согласно с народом. И тридцать три года Довмонтов Меч (поныне хранимый как символ города) приводил в трепет заносчивых и алчных западных соседей.

В приснопамятный 1263 год, когда занемог и скончался Великий Александр Ярославич, в граничившей с Псковом и Новгородом Литве произошли трагические события, достойные упоминания.

В то время Литвою правил великий князь, а затем первый кунигас (король) Литовский - Миндовг (Миндаугас), женатый вторым браком на дочери Нальшанского князя Гердения (Гердяниса). Мужем её сестры - стало быть, свояком Миндовгу - приходился также князь из Нальши - Даумантас (Домант, или Довмонт) - тот самый, о котором наш рассказ. Это - версия летописная. Но история языческой Литвы на самом деле очень темна. По "Житию" XIV века Святой Довмонт Псковский был одним из сыновей Миндовга. Старший из них Войшелк (Вайшвилкс), оставив отца-язычника, принял крещение и удалился в православный монастырь. Если следовать основной (летописной) версии, то с уходом Войшелка (единственного взрослого сына) Миндовгу оставалось надеяться лишь на двух наследников от второго брака (оба были ещё младенцы). И всё в этом случае обошлось бы благополучно, не влюбись престарелый король в сестру своей супруги. После смерти законной королевы (возможно, не случайной) Миндовг, отправив Довмонта в военный поход, жене его передал: «Сестра твоя, умирая, велела мне взять тебя в жёны». И та, согласно летописи, ответила: «Хорошо. Пусть чужая детей не обижает». Забыв о женской чести, изменница (имя её осталось неизвестным) сделалась беззаконной королевой Литвы - но ненадолго. Узнав о постигшем его нечестии, Довмонт, оставив войско, помчался к замку Миндовга. О том, что случилось дальше, летопись сообщает кратко. Первый и последний король Литовский был убит вместе с сыновьями. Затем начались жуткие усобицы между его вассалами. Благородный Довмонт в распрях не участвовал. Даже если он не был сыном Миндовга и действительно совершил языческую месть, как опозоренный муж, то всё равно дальнейшая борьба за власть шла без него. В конце концов, Войшелк, оставив монастырь, надел кольчугу и, как единственный (или старший) наследник трона, принялся громить своих соперников. Более других он ополчился на Довмонта, что не противоречит ни одной из версий. Преследуемые Войшелком триста семейств нальшанской знати покинули пределы Литвы.

О том, куда бежать, Довмонт навряд ли раздумывал. По матери он был Русским. В православном Месяцеслове (16 октября) значится: «Святая Благоверная княжна Евпраксия Псковская, в миру Евфросинья, дочь Полоцкого князя Рогволда Борисовича и тётка Святого Благоверного князя Довмонта-Тимофея». Стало быть сестра её, мать Довмонта, также русская княжна, была выдана замуж за князя-литовца. От матери (жёнам князей-язычников, согласно законам того времени, позволялось исповедовать Христианство), юный Даумантас наверняка знал и русский язык и, скорее всего, имел представление о сути Православной веры. Однако, будучи князем Литовским по отцу, он до прихода на Русь оставался язычником, во всяком случае, внешне.

Осенью 1265 года беглецы добрались до Пскова, где были радушно встречены. Видимо, Довмонта там хорошо знали. Иначе трудно объяснить тот факт, что жители вольного города, избиравшие себе князей по договору (на каждый год отдельно), так легко согласились принять в гости триста семей иноземцев, иноверцев, да еще из страны, с которой так часто враждовали. Впрочем, прибывшие литовцы не были спесивы. Оказавшись в новой среде, они легко становились Христианами, охотно крестились, перенимали русские обычаи. Крестился и князь Довмонт. «Когда Бог, - замечает летописец, - восхотел избрать людей новых и вдохнул в них благодать Святого Духа, то Домант как бы проснулся от глубокого сна, отвратился от идольского служения и пожелал принять Святое Крещение. Тогда обрадовались псковичи и Домант торжественно крещен был в Троицком храме с переименованием языческого имени в Тимофея». И более того, новокрещённый князь сделался Христианином истинным. Уже на первых порах обнаружилось его особенное усердие к новой вере. Чудо Божие произвело на свет ревностного подвижника благочестия, благодетеля Церкви и чудесного заступника северо-западной Руси. В том же 1266 году в Пскове строится храм в честь Святого Тимофея Газского (небесного покровителя князя), а горожане, знавшие боевую доблесть Довмонта (воина, славного еще в Литве), предложили ему остаться у них навсегда и занять княжеский стол после отслужившего свой срок Святослава Ярославича (племянника Александра Невского).

Время было неспокойное. Не только внутренние раздоры и мятежи волновали жителей Пскова, но особенно тяготили отношения внешние. Великий Новгород ещё не примирился окончательно с независимым существованием своего вчерашнего вассала; недоволен псковичами был и великий князь Ярослав Ярославич. А о соседях (чуди, литве, немцах) нечего и говорить. В любой день возможно было ожидать их набега.

Там, в Литве, откуда ушёл только что призванный псковичами Довмонт, оставались его злейшие враги. Первым из них был князь Гердянис (Гердень). Не без его происков совершилась, видимо, измена Довмонтовой жены (если верить летописи), не без его стараний Войшелк люто преследовал самого Довмонта и убил множество его друзей. Мстить Герденю было за что. К тому же псковичи ждали от нового князя завоевательного похода. Это полагалось, как своего рода испытание на верность городу. А на мече Довмонтовом была выбита надпись: "Чести своей никому не отдам".

Когда с небольшой дружиной, всего в 290 витязей, Довмонт-Тимофей появился во владениях Герденя, отнятых некогда литовцами у князей Полоцких, хозяина в княжестве не оказалось. Псковская дружина захватила много добычи и пленных, и уже возвращалась домой, но тут, у переправы через Двину, их настигло войско литовцев из 800 человек. Битва предстояла неравная. В Пскове дружинников ожидали с богатой добычей. Чести своей Довмонт отдать не мог. Оставалось одно - обратиться с молитвой к Богу и проявить неслыханное доселе мужество. «Братья мужи-псковичи, - воскликнул храбрый князь, - кто стар - тот отец мне, а кто млад - тот брат. Слышал я о мужестве вашем во всех странах... Выступим же за Святую Троицу и во имя Отечества!» После этого, отправив домой двести человек с добычей, Довмонт всего с девяноста храбрецами встретил почти десятикратно превосходящий их отряд литовцев. Это было 18 июля 1266 года. И пало в том бою 600 врагов, князь Готорт, несколько воевод литовских. Однако сам Гердень в тот день сумел ускользнуть и спастись бегством. Довмонт же, не потеряв почти никого из горстки своих соратников, с небывалою чудо-победой и множеством трофеев возвратился в Псков, где ликующий народ славил Бога и своих героев.