Читаем без скачивания Александр Великий или Книга о Боге - Морис Дрюон

Я много узнал об истории Персии.

Персы учат, что откровение было ими получено от вестника неба по имени Хом; между тем Хом – это Гермес, или Гормес, или Горусси-Исис, или, наконец, Гор-Амон, ибо даже если нам кажется, что откровение было дано сотней голосов, все эти голоса рождены одними устами. Непостижимое, источник Единого, имеет лишь одно слово.

Хом передал истину царю, который стал отцом Джамшида; но когда Джамшиду пришла пора стать в свою очередь царем, он решил, что, поскольку ему сообщена истина, он сам и есть истина; он дает пищу, сон и радость, трава растет по его соизволению; и он уничтожил смерть на Земле. Он пожелал, чтобы его почитали наряду с создателем мира, и присвоил себе имена, которые люди употребляют, обращаясь к Неназываемому. Тогда прекратилось изобилие на персидской земле, иссякли колодцы, погибли стада, люди истощили себя в кровавых битвах, и золотой век окончился.

После этого персам пришлось ждать много веков, пока не явился Заратуштра, который, подобно Имхотепу-Асклепию, возобновил учение Гермеса. Он говорил людям, что только знание о небесном и магические свойства звуков способны отвести фатальные несчастья, как частные, так и всеобщие. Он учил также, что Ормузд и семь архангелов света вечно борются с Ариманом и семью демонами мрака и что человек – единственное из живых существ, свободное выбрать между Ормуздом и Ариманом и способствовать торжеству добра или зла.

Благодаря его мудрости, персы восстали из мрака; при царях, носивших имена Кир, Камбиз, Дарий и Артаксеркс, они стали сильны и могущественны; но вина Джамшида постоянно тяготела над ними. На их глазах была пелена, мешавшая им признать, что боги других народов – те же, что их боги; они лишь принимают иные формы и имена, чтобы иметь силу в иных землях. Из-за этого заблуждения персам суждено было погибнуть.

Когда Александр выступил из Македонии, Персидская держава была величайшей в мире. Она простиралась от Понта Евксинского до Индии и от реки Яксарт до Нильской пустыни (27).

Ее властителем был уже не Артаксеркс III Незаконнорожденный, вступивший на персидский престол в год, когда Филипп пришел к власти в Македонии. Этот Артаксеркс захватил Египет, прогнал фараона, приказал убить быка Аписа, чтобы съесть его изжаренным, выкрал анналы и устроил ослиное стойло в храме бога Пта; однако он не намного пережил свои мрачные подвиги. Его хилиарх (28) евнух Багой, которому он передал все орудия власти, предводитель войска и начальник писцов, отравил его и всех его сыновей, за исключением одного, которого возвел на трон; имя этого царя было Арс.

Но и Арс царствовал всего два года, ибо евнух Багой приказал умертвить его в свой черед. Наследником ему Багой выбрал царевича из младшей ветви Кодоманов, в котором ожидал найти больше послушания; тот возложил на себя тиару под именем Дария III. Первое, о чем позаботился Дарий Кодоман, было протянуть Багою на празднестве по случаю своего коронования чашу, в которую он влил яд.

В тот же год, когда воцарился Дарий, взошел на престол и Александр, как будто отныне судьбы Персии и Македонии управлялись ходом одних и тех же светил.

Ни Артаксеркс III Незаконнорожденный, ни Арс, ни Дарий Кодоман не были коронованы как фараоны; они не считали себя сынами богов Египта, и на земле истины они стали ее притеснителями.

Армии Дария Кодомана были огромны, как размеры его царства. У него было сто тысяч воинов из Малой Азии, сорок тысяч из Армении, Киликии, Сирии и Египта, столько же греческих наемников и, по слухам, он мог получить из Индии миллион солдат.

II. Ахиллова битва

За двадцать дней мы совершили переход к берегам Геллеспонта.

Пока основные силы под руководством Пармениона переправлялись через пролив, Александр с гетайрами взошел на корабли в том самом месте (напротив Сигейского мыса), откуда в старину Агамемнон повел греческий флот (29). Каждый уголок этой земли, каждая долина, каждая скала над морем воспеты Гомером; Александр беспрестанно оборачивался к Лисимаху, и во все время путешествия они перебрасывались стихами из «Илиады».

На Александре был панцирь из такого светлого металла, что он казался серебряным, и шлем с высокими белыми перьями, по которым его можно было узнать издалека. На борту царской галеры он встал рядом с кормчим и держал руку на руле. Посреди пролива я принес, как подобало, в жертву быка, чтобы умилостивить бога морей Посейдона, и воздал почести нимфе Фетиде, матери Ахилла, потомком которой был Александр. Сам юный царь взял золотую чашу, наполнил ее вином и бросил в волны.

Мы приблизились к берегу, и Александр перешел на корму корабля; когда песок заскрипел под килем, он метнул дротик на берег в знак того, что вступил во владение этой страной по праву завоевания. Он первым спрыгнул на землю Азии; ему было двадцать один год и девять месяцев.

Были воздвигнуты три жертвенника, на которых я совершил приношения Зевсу-Амону, основателю македонской династии Гераклу и покровительнице греков Афине. Затем наша процессия поднялась на склоны древнего Илиона и направилась в храм, где хранилось оружие Ахилла. Жители современного города смотрели на нас с уважением, но удивленно. Александр снял со стены храма старый проржавевший щит, о котором говорили, что он принадлежал Ахиллу, и повесил на его место свой, инкрустированный золотом. После этого все спустились в долину Скамандра, чтобы воздать почести гробницам героев; согласно ритуалу, Александр, Лисимах, Гефестион и главные гетайры обнажились, умастили тело, полили вином могилу Ахилла, возложили на нее цветы и, держа в руке копье, с пением обежали несколько раз вокруг. «Счастлив Ахилл, – воскликнул внезапно Александр, – у которого был при жизни такой верный друг, как Патрокл, а после смерти такой великий певец, как Гомер!».

Прекрасный Гефестион немедленно побежал к могиле Патрокла; в тот же вечер Каллисфен из Олинфа, племянник Аристотеля, взял свои дощечки и начал записывать на них поступки и слова Александра.

На следующий день мы соединились в Абидосе с основными силами армии, и Александр сделал людям смотр, прежде чем послать их в южном направлении.

Дарий Кодоман не удостоил покинуть свою далекую столицу Сузы ради этого самонадеянного юноши, о чьем приходе ему объявили; но, чтобы развеять надежды македонского царя, он велел собрать войско из ста тысяч человек под командой лидийского сатрапа Спиридата и родосца Мемнона, лучшего полководца своего времени.

Мемнон советовал выжечь землю перед захватчиками, уничтожить урожай, засыпать колодцы, увести стада и уйти подальше в глубь страны; тогда воины Александра должны были погибнуть от жажды, голода и изнурения. Но сатрап и вельможи отказались последовать этому совету, ибо это означало для них потерю большой части их богатства; им казалось, что немногочисленность македонского войска не оправдывает таких жертв. Они предпочли перекрыть дорогу во Фригию, ожидая противника у переправы через первую реку – Граник.

Продолжая путь, Александр увидел, что приближается посланец Дария; этот человек передал ему письмо и ларец с дарами. Письмо содержало совет Александру вернуться поскорее назад и искать убежища в объятиях своей матери, если он не хочет быть распятым; дары состояли из нескольких золотых монет, мяча и кнута. Золотые монеты, пояснял Дарий в своем послании, предназначались для мелких расходов Александра, у которого, как всем известно, сокровищница наполовину пуста; мяч – для того, чтобы он забавлялся с ним, а не разыгрывал из себя солдата; наконец, кнут был нужен затем, что его следовало наказать, как мальчишку. Великий Царь обещал Александру прощение, если он снова взойдет на корабль и не будет ему больше досаждать.

Пять суток спустя во второй половине дня Александр подошел к Гранику.

На другом берегу стояло персидское войско – полчище вооруженных людей, кони и шатры. Александру сказали, что в сверкающей доспехами коннице противника находились сын, зять и шурин Дария. Тут же юный царь приказал, чтобы ему привели Буцефала и строились к бою. Парменион вздрогнул от испуга. Этот покрытый славой полководец, который провел сорок лет в сражениях, хотел дать отдых войскам, изучить местность, собрать сведения, подготовить план битвы. «Царь, – сказал он Александру, – наши солдаты прошли за последние дни пятьсот стадиев; против каждого из наших трое врагов; и, хотя эту реку можно, видимо, перейти вброд, нам все же предстоит переправа. Начать наступление раньше завтрашнего утра невозможно». – «Завтра солнце будет мне светить в глаза, а сейчас оно слепит персов, – ответил Александр. – Да и знамения, которые мы наблюдали сегодня утром, благоприятны для меня».

Вспрыгнув на коня, он пронесся вскачь вдоль переднего края армии, по берегу реки, желая одновременно и показаться своим людям, и познакомить врага со своим шлемом, на котором развевались белые перья. Сам он разглядел персидскую знать на конях, напротив своего правого фланга; он сосредоточил на этой стороне отборную конницу гетайров и принял командование ею. Зазвучали трубы. Отдавая приказ своим двум сыновьям двинуть вперед гоплитов и легковооруженную пехоту, Парменион был не слишком далек от мнения Дария, что Александра следовало высечь.