Читаем без скачивания Царица Армянская - Серо Ханзадян

объятия у ее астролога и управителя, невозможно не растаять в них. Этой

девушке явно ведомо, каково на вкус дыхание Таги-Усака. О боги, вечно вы

творите такое, что противно желанию и сути человека.

Ужасно обездоленной ощущала себя царица.

— А почему сам Таги-Усак не просит меня об этом? Почему именно ты

выступаешь посредницей?..

И неожиданным ответом своим Нуар разожгла страшный костер.

— Потому что я люблю его! — сказала она. — Люблю и мечтаю стать его

женой! О великая и могущественная царица наша и спасительница, помоги!..

По телу Мари-Луйс снова прошла дрожь, да такая сильная, что даже

зазвенели украшения на ее груди. Глаза сверкнули молнией, а рука невольно

сжалась в кулак, готовый обрушиться на голову коленопреклоненной девушки.

Но царица и на этот раз совладала с собой.

В соседней комнате пробудилась от сна пригретая ею девушка-хеттка

Ерес Эпит. Она в любую минуту может войти. Царица не хотела, чтобы Нуар ее

увидела.

Мари-Луйс прошлась по комнате, стараясь скрыть свой гнев. Затем снова

села, долго и внимательно разглядывала распростертую у своих ног Нуар и с

достоинством проговорила:

— Объявлю Таги-Усака свободным от царской службы, прекрасная Нуар!

Так тебя, кажется, зовут? Но скажи-ка мне, он тоже любит тебя?

— Я люблю его, великая царица! Для богов не тайна, что я пожертвовала

свою девственность твоему царственному супругу во исполнение воли богов и

в подтверждение моей преданности царю и царице Армении...

— Это естественно! — едва не сбившись на крик, проговорила

Мари-Луйс — И не предосудительно ни для моего супруга, ни для тебя.

Благодаря твоей жертве тебя еще более возлюбят и боги и мы. Ну, а что было

дальше?

— Мне выпало счастье удостоиться заботы твоего супруга-царя,

божественная. Он выдал меня замуж за человека, которого я впервые тогда

увидела и потому, понятно, испытала к нему лишь неприязнь. Несчастный умер

раньше, чем коснулся меня. И вот я стремлюсь к тому, кто мил моему сердцу.

Я люблю Таги-Усака. Без него я словно высохшая трава под копытами скота.

Такое на меня навалилось, а он и знать не знает, как я терзаюсь!.. Но мне

почему-то верится, что он будет моим мужем, только бы ему освободиться

и... И еще, если ты поможешь, великая царица!..

— Так, так! — Мари-Луйс старалась казаться спокойной.

— Уговори его взять меня в жены, всемилостивейшая царица! Прикажи

ему! Избавь от муки!..

— Я обещаю! — после долгого молчания проговорила царица. — Обещаю

избавить тебя от муки...

Нуар опять припала к стопам царицы. А рука Мари-Луйс тем временем

потянулась туда, где у пояса за складками хитона она прятала заветный

кинжальчик с рукоятью из слоновой кости, вывезенной когда-то из отчего

дома. На этом оружии еще ни разу не было ни капли горячей крови.

Но нет! Она в ужасе отвела руку и заговорила почти ровно и спокойно:

— Мне тяжело в одиночестве, дитя мое. Оставайся со мной и развей

своим присутствием мою печаль. Помогите, о боги!..

Нуар облегченно вздохнула. Сбывается ее желание. Царица добра и

ласкова. Она непременно поможет ей завладеть сердцем Таги-Усака. И даже

Арбок Перча вдруг стало жаль. Но что поделать, коли Эпит-Анаит избрала для

нее Таги-Усака. Все в воле богов, и Арбок Перч пусть на них не пеняет.

Вконец измученная Мари-Луйс вдруг поднялась и стремительно вышла. В

галерее, где столпились ее прислужницы, она долго разглядывала их и,

остановившись на одной из жриц, чем-то схожей с Нуар, приказала ей сходить

за верховным жрецом хеттов Кама Варашем.

— Никто не должен знать, что он посетит меня! — предупредила

царица. — Поменяйся с ним одеждой, пусть придет в твоем платье.

Вернувшись к Нуар, Мари-Луйс с деланной веселостью сказала:

— А теперь, Нуар, давай выпьем немного вина.

Девушка кивнула в знак согласия.

* * *

Было уже за полночь, когда пришел Кама Вараш. Мари-Луйс сразу узнала

его, хотя он и был переодет. На приветствие его не ответила, сесть не

предложила и заговорила не скоро.

— Я решила позволить вам принести в жертву вашему богу человека! —

тяжело, как глыбы камня бросая в бездну, промолвила она наконец.

Кама Вараша словно надвое разорвало.

— О благословенная, о великая царица!..

— Но жертвой будет не тобою привезенная хеттская девушка, которая

находится у меня, а совсем другая.

— О царица, наконец-то боги внушили тебе разумное! Слава им!..

— Не спеши торжествовать, великий жрец хеттов! — резко оборвала его

Мари-Луйс — Вовсе не из страха перед богами или перед таким, как ты, я

изменяю себе. Просто должна погибнуть та, чьей гибели желаю я. Она в

соседней комнате, эта жертва. Войди туда и потайным ходом выведи ее.

Сделай все так, чтобы никто ничего не узнал.

Кама Вараш понимающе кивал в ответ царице.

— Но вдруг она закричит, божественная?..

— Не беспокойся. Она уже... одурманена. Но знай, что это последняя

жертва... Последняя! Бери ее, раздирай, дьявольское отродье. Я все равно

низвергну весь сонм ваших богов и оставлю только одного. Ну, иди забирай

свою поживу.

Кама Вараш быстро шел в угловую комнату. Царица разбила об пол чашу,

из которой Нуар пила вино с разведенным в нем дурманным зельем. Разбила и

стала, как разъяренная тигрица, носиться от стены к стене, бить по

зеркалам, в которых видела свое отражение. На миг остановившись, вдруг

принялась рвать на себе одежду, затем бросилась в комнату, куда только что

отправила Кама Вараша. Верховный жрец уже успел завернуть одурманенную до

бесчувствия Нуар в кусок красной материи.

— Это не та, не та, которую я отдаю тебе! — закричала царица. — Она

лишь похожа на ту, что должна стать жертвой, на ту жрицу, которую я

послала за тобой. Ее принеси в жертву.

Кама Вараш оторопел.

— Однако, царица!..

— Говорю, не та! — оборвала его Мари-Луйс. — Забери всю ее одежду,

обряди ту жрицу, что находится у тебя, пусть станет похожа на эту

девицу!..

— Что ж, будь по-твоему! — неохотно согласился верховный жрец.

И он вышел, унося в охапке всю одежду девушки и даже венок и гирлянду

из цветов, которыми она украсила себя, идучи к царице.

Мари-Луйс долго стояла над изголовьем обнаженной Нуар. Как же она

хороша...

Мари-Луйс крикнула свою жрицу-врачевательницу.

— Приведи в чувство это невинное дитя. Выпила немного вина, видно,

непривычно ей...

* * *

А в храме бога Шанта, тоже одурманенная, лже-Нуар без умолку

хохотала, и хеттские жрецы тем временем готовили обряд жертвоприношения.

Жрица покорно исполняла все, что от нее требовали. Она действительно была

очень похожа на дочь медника Миная.

Вот ее подвели к жертвеннику для священного омовения. В воду подлили

красного вина — это чтобы потом, когда прольется кровь жертвы, не очень

было видно...

Кама Вараш, обратившись к жрецу-вершителю, спросил:

— Деяние сие с волею твоею сообразно?

— Сообразно! — ответил жрец-вершитель и сам еще подлил вина в воду.

Верховный жрец положил в рот лже-Нуар живого жучка, который должен

вознести душу жертвы в небеса, открыть ей путь в пристанище богов.

Храмовые жрецы тянули ритуальные песнопения и били в барабаны. У

жертвенника горели свечи. Вокруг восседающего на пьедестале идола с

золоченой ветвью в руках ходили два жреца и воскуряли ладан. Из ниш на все

происходящее взирали неживые головы быков и буйволов, лошадей и собак.

Лже-Нуар все смеялась и радовалась, пребывая под действием зелья.

— Люди, я супруга бога Шанта! — твердила она. — Удостоенная счастья,

с небес гляжу на вас, горемык.

А дымная мгла вокруг нее все сгущалась, лики жрецов и идолов

двоились, троились и скоро совсем исчезли с глаз.

Ее уложили на жертвенник, заложили руки за голову и связали их.

Кама Вараш принял протянутый ему меч, обмакнул в чашу с маслом и,

трижды обойдя алтарь, вонзил его в грудь жертвы.

Дымная мгла поглотила все вокруг.

* * *