Читаем без скачивания Дети дупликатора - Владимир Васильев

Вскоре, как и предсказывал Оцеола, пришлось уйти еще левее, потому что под опорами действительно целыми россыпями встречались электры, а чуть в стороне их уже не было. Провода на опорах их притягивали, что ли? Но неужели линия электропередачи еще подтоком? Как, откуда? Нет ответов…

Храп периодически поглядывал на часы — одной из сегодняшних задач был дежурный хронометраж. До перекрестка они добрались за час с четвертью — в без пятнадцати минут полдень.

Лесок в этом месте редел; туманная равнина Болота отдалилась от железки, а после граница топей и вовсе завернулась к югу. Правее и впереди вставали очередные пустоши, за которыми виднелся уже откровенный лес, бывшее приграничье. На фоне пустошей чуть более светлая полоска дороги просматривалась достаточно хорошо, особенно в бинокль или в прицел Киргиза. Дорога была практически прямая — то есть, резко не виляла, но как и все накатанные дороги без асфальта заметно «рыскала» на целинном грунте — метр вправо, метр влево. Правильно, пустоши же не идеально плоские, когда идешь, а тем более едешь, поневоле станешь выбирать где ровнее и удобнее. Так и накатали-натоптали за много лет. В месте, где дорога взбиралась на насыпь, рельсы были утоплены между вкопанных бетонных плит, так что все выглядело почти как настоящий железнодорожный переезд, только не было ни шлагбаумов, ни будочки смотрителя, ни самого смотрителя в непременной форменной фуражке, оранжевой железнодорожной тужурке и с желтым флажком в руке.

Перебравшись через рельсы, дорога чуть отклонялась вправо и уходила к горизонту, к невидимой отсюда Свалке. Храп в который раз сверился с картой.

— Грек, поди-ка сюда! — позвал он. Подошел не только Грек, но и остальные.

— Синоптики тут гнездятся? — спросил Храп и ногтем отметил точку на экране.

— Примерно, — ответил сталкер. — У них лагерь мобильный, они в зависимости от погоды и уровня вод в Болоте перемещаются. Могут вообще от своих метеобудок на километр уйти.

— Далеко они от края Болота?

— Не очень, их, сразу видно, когда от дороги идешь.

— Угу — буркнул Храп и снова принялся разглядывать местность в бинокль. — Эх, чертов туман, не видно ничего!

Он еще раз поглядел на карту, потом на местность уже без бинокля и, ни к кому конкретно не обращаясь, зло произнес:

— Ну и где они придумают встречаться? В письме оно, вроде, все понятно, где-нибудь неподалеку от перекрестка колеи и железки. А конкретно-то где? Вот жеж, м-мать… Храп еще раз приложился к биноклю.

— Кира, а ты что думаешь?

Киргиз неопределенно промычал, потом собрался с мыслями и попробовал внести ясность:

— Сначала надо расписать все по пунктам. Что делают они, что делаем мы. А уж от этого плясать в смысле расстановки.

— Ну, они понятно что делают, встречаются, садятся в вездеход и едут к Синоптикам. В смысле, Псих с ботаником садятся в вездеход.

— Ага. А нам их как брать велено — на подходе или на возврате?

— На возврате? — иронически хмыкнул Храп. — Там солдатня и броневик, как ты их возьмешь на возврате?

— А на подходе солдатни и броневика не будет, что ли? — пожал плечами Киргиз. — Вот и вырисовывается первый пунктик: брать надо Психа и ботаника, причем на подходе, раньше, чем они до вездехода добегут. Идти они будут откуда-то с севера и неминуемо сначала придут к этому перекрестку. И, зуб даю, точно так же будут где-нибудь тут стоять, пялиться на карту и в бинокль и высматривать Синоптиков.

— Молодца, дядьку, все логично! — оценил Храп. — Полностью с тобой согласен. Тогда следующий пункт: где заседать нам? И во время первых дежурств, пока ждать их будем, и потом, когда мы их засечем и брать приготовимся.

— Авот это пойдем смотреть. — Киргиз обернулся и пошарил глазами по редколесью вблизи перекрестка. — Вон, туда, например. Оттуда и дорога от Свалки просматривается, и перекресток. И укрыться, вроде, есть где, вон дубрава какая.

— Добро! — согласился Храп и, не глядя, пристегнул бинокль на место — к лямке рюкзака.

— Мне с вами? — справился Грек. — Или тут посидеть?

— С нами, конечно! Хрен его знает, что в тех кустах, может аномалия какая. Да и сюда мы уже вряд ли вернемся, сразу до дому почешем, я так думаю. Веди.

Грек первым спустился с насыпи и зашагал к означенным кустикам. Остальные гуськом потянулись за ним в привычном уже порядке.

От перекрестка они отошли метров на четыреста; тут разделились, Храп с Оцеолой принялись искать место для наблюдательного пункта, а Киргиз с Греком — под огневую точку. Вернее, искал Киргиз, а Грек присматривал, чтобы он никуда не вляпался.

Почти сразу приглянулся Киргизу эдакий бравый пригорочек — холм высотой метров в восемь. Со стороны дороги, то есть с востока и северо-востока его склоны были довольно крутыми, с севера примыкал небольшой овражек с ручьем понизу, так что тут склон вообще был практически отвесный, с остальных сторон — достаточно пологий, можно спокойно взобраться.

— Как насчет во-он туда выйти? — на всякий случай спросил Киргиз у сталкера, указывая на пригорочек. Грек присмотрелся, поводил носом, словно принюхивался и велел:

— Давай за мной! Метрах в десяти.

Он по широкой дуге обошел группу деревьев, причудливо сплетшихся стволами, немного постоял, вслушиваясь, и наконец решился выйти на сам пригорок. Там росли высокие, выше человека кусты, в которых при определенной фантазии можно было узнать мутировавшую лещину. Только орешки у нее были покрупнее, с яблоко примерно, и не гладкие, а пупырчатые, и не коричневые, а грязно-серые.

Киргиз долго глядел как Грек приближается к этим кустам, а потом вполголоса спросил:

— Орехи весной? Однако Грек ничуть не смутился:

— Да они, небось, с прошлого сезона тут висят. А, может, и с позапрошлого. Фигня, оно везде так. Что деревьям зима, когда на станции то выброс, то радиация, то еще какое непотребство? Бесплатная печка. Давай сюда, тут вроде чисто.

Киргиз присоединился к сталкеру. Вид с пригорка и действительно был изумительный — на горизонте хоть и смутно, но все же проступали корпуса Агропрома и даже Свалка маячила, но вообще видно было неважно из-за густой дымки. Зато прекрасно было видно, что от дороги, которая совершенно однозначно тянулась к Свалке, в полукилометре от пригорка ответвлялась тропа, в свою очередь убегающая левее, к Агропрому.

— Вот и путь домой, — пробормотал Грек. А потом вдруг добавил: — Хорошая точка, далеко видать! И никакой, вроде, пакости пока не заметно. Овраг мне только не нравится. Что-то там внизу есть, как бы не мясорубка вообще.

— Я вниз и не собирался, — сказал Киргиз. — А теперь так стопудово не полезу.

— Правильно, — поддержал Грек, в очередной раз осматриваясь. — Ты как, залечь хочешь?

— Не обязательно. Главное, чтобы меня с дороги не было видно.

— Ну, можешь вон у стволов, а можешь в орешник заползти.

— Неохота в орешник. Там жучки… Ну их.

— Смотри сам.

Киргиз еще походил, поприседал, прикинул как минимум четыре удобных позиции, в зависимости от того, где обнаружатся Псих с ботаником — на тропе, на дороге, между дорогой и тропой или еще где-нибудь. С этим можно было считать, что все.

Дальше Киргиз наметил пути отхода, задумчиво попинал упавшее дерево поперек одного из них — не сгнило ли. Не сгнило, твердое, как камень.

Минут через двадцать Киргиз решил, что больше тут ловить нечего и свистнул Греку, присевшему на склоне, дабы лишний раз не маячить.

— Я все!

Грек встал и молча повел к дороге, где условились встретиться с Храпом и Оцеолой. Те поджидали у крайних деревьев.

— Ну как? — издалека поинтересовался Храп.

— Порядок, точка путевая, — сообщил Киргиз.

— А мы аж три наметили. И снова Храп глянул на часы.

— Ну, что? Пожрать, и до дому?

— Самое время, — оскалился Киргиз.

— Вон, там полянка ничего так себе, — подал голос Грек. — И дорогу видно, и жопа прикрыта.

— А чего ты той дороги так боишься? — поинтересовался Храп.

— Потому что самые волки ходят по дорогам, — грустно объяснил Грек. — На двух ногах. И со стволами.

— Ничо, — пообещал Храп. — Ты главное местную живность вовремя отслеживай, а от двуногих волчар как-нибудь отмахаемся, обещаю. Ну, чего? Садимся? Оцеола, давай самобранку.

Следопыт молча вынул из уже сброшенного с плеч рюкзака клеенчатую скатерть и расстелил прямо на лишайниках, потому что трава на полянке не росла, только сизые, как черноморские медузы, лишайники.

Команда быстро сжевала по рациону, каждый запил водичкой, прибрались, упаковались и — сначала по дороге, потом по той самой тропе, которую Киргиз видел с пригорка, потопали к Агропрому.

Видать, запас приключений они исчерпали утром, потому что дошли на удивление ровно и быстро, и на Агропроме были задолго до заката. Поскреблись в дверь лежки. Открыл Тучкин — мрачнее тучи.