Читаем без скачивания Невеста Соболя (СИ) - Довлатова Полина

По помещению клуба прокатывается добродушный смех, а мне что-то вообще не смешно. Это что же это происходит? Что задумал Гор? На нас все смотрят с любопытством, а Слава непринуждённо салютует другу в ответ на его пожелания.

— Горько что ли! — орёт Гор в микрофон, поднимает рюмку с прозрачной жидкостью и подбадривает жестом весь зал. — Целуй уже свою красавицу-жену, дружище!

Чегооо?

Гордеев спрыгивает с небольшого возвышения, где, видимо, обычно выступают музыканты или исполнители, и направляется к нам.

— Горько! Горько! Горько!

Все гости клуба в синхрон начинают скандировать, призывая нас поцеловаться. И я в ступоре поворачиваюсь лицом к Славе.

Бросаю взгляд на его губы и тут же поднимаю глаза, шумно сглатывая.

— Ну давайте уже, чего застеснялись?

Друг Соболева подталкивает нас друг к другу и мне приходится упереться руками в Славину грудь, чтобы не рухнуть в неё носом.

В ладони бьёт его чёткое, размеренное сердцебиение, которое сильно контрастирует с моим — скачущим бешеным галопом.

Нет, это уже не смешно. Одно дело изображать молодожёнов на словах, а тут…

Да и не станет он меня целовать. Точно не станет. Я ведь для него так и осталась младшей сестрой его лучшего друга. Даже спустя девять лет, он смотрит на меня как на ребёнка. Ну, ладно, пусть не совсем как на ребёнка — это мы уже выяснили. Но сути это не меняет.

Паника, острыми иголками проникает под кожу и сжимает мышцы.

Ну всё. Это конец. Сейчас мы проколемся, и вся маскировка пойдёт коту под хвост…

— Слава, — шепчу Соболеву на ухо, нервно теребя между пальцев ворот его рубашки. — Что делать? Нас раскусят.

— Не бойся, Санёк. Не раскусят.

Сжимает моё лицо в ладонях. Давит большим пальцем на подбородок, вынуждая открыть рот. А потом наклоняется и целует, оставляя громкий свист толпы фоном звучать у меня в ушах.

Это как свободное падение. Как прыжок с парашютом. Или знаете, то короткое мгновение, когда ты на американских горках достигаешь самого пика, а потом вдруг резко срываешься вниз.

Я испытываю сейчас то же самое. Только в отличие от аттракционов это чувство не прекращается. Оно гудит у меня в груди, пульсирует в моих венах, проникает под кожу тысячей игл и статическим электрическим бьёт по нервным окончаниям.

Кажется это сильнее, чем я способна вынести. Что-то невозможно большее, распирающее мне грудь и сбивающее дыхание. И если бы не Славины руки, сжимающие моё тело, я бы наверно уже рухнула вниз и разбилась на осколки.

Но он не отпускает.

И я сама, сама цепляюсь за него всеми силами. Сжимаю в руках ворот его рубашки. Так, будто я действительно могу упасть и разбиться.

Я уже не слышу никакого шума толпы на заднем фоне. Все сторонние звуки растворяются где-то в пространстве. А, может, они просто меркнут на фоне моего грохочущего сердца, которое, кажется, никогда в жизни не стучало так оглушительно громко.

Чувствую давление Славиных пальцев на своём подбородке. Горячее дыхание, обжигающее моё лицо, от чего тело покрывается россыпью мурашек. А потом он наклоняется и едва касается своими губами моих. Но даже это невесомое прикосновение ощущается так нереально остро, что у меня сбивается дыхание.

— Саш, — хрипло шепчет, не отрывая своих губ от моих. — Расслабься, ладно? Ты слишком напряжённая.

— Я… боюсь, что нас раскусят…

Не знаю, как мне удаётся выдавить из себя эту фразу. У меня нет сил даже на то, чтобы открыть глаза. Они сами собой закрылись в тот момент, когда я почувствовала Славины руки на моём лице.

— Всё будет хорошо, я же тебе уже сказал. Ты только верь мне, ладно, Сашка? И расслабься. Представь, что здесь только ты и я.

Только ты и я. Я с детства мечтала об этом.

Шумно сглатываю и судорожно киваю, рвано выталкивая воздух через чуть приоткрытые губы и в этот момент Слава прижимается ко мне сильнее, забирая с собой моё дыхание.

Этот поцелуй не страстный и не дикий, как я тысячу раз представляла в своих фантазиях.

Он медленный, тягучий, и такой мучительно сладкий, что у меня ноги подкашиваются, и как бы я ни цеплялась за Славину рубашку, всё равно предательски дрожу от остроты ощущений.

Его язык касается моего и будто гладит. И я ощущаю лёгких вкус алкоголя у себя во рту, от которого, кажется, пьянею в ту же секунду. Иначе как объяснить то, что у меня так сильно кружится голова?

Чувствую, как Слава одной рукой сжимает моё лицо, пропуская кончики пальцев в волосы, а подушечкой большого поглаживает щёку, от чего та моментально начинает гореть, постепенно распространяя жар по всему телу.

Вторая его рука ласкает мою обнажённую спину. Пальцы порхают по позвонкам, вынуждая меня выгибаться и сильнее вжиматься в его тело.

И больше всего мне сейчас хочется, чтобы на нас снова не было одежды. Как сегодня утром, когда я упала на него в ванной. Хочу чувствовать его кожа к коже. Словно это какая-то нестерпимая, жизненная необходимость, без которой я просто не смогу существовать.

Как самый сильный наркотик. Героин в чистейшем, неразбавленном виде. Один раз попробуешь и вот ты уже не представляешь, как без него дальше существовать. И я ощущаю себя сейчас, как самая настоящая наркоманка — дрожу, задыхаюсь, теряю ориентацию и проваливаюсь в бессознательность. И в то же время чувствую себя так восхитительно легко.

Даже не замечаю, в какой момент мои руки ползут вверх. Но вот я уже сама глажу Славино лицо. Прохожусь кончиками пальцев по слегка колючей щетине, двигаюсь выше и сжимаю его волосы, сильнее припечатывая к себе.

— Чёрт, Саша… — немного резко хрипит прямо мне в губы, оставляя на них лёгкую вибрацию от своего голоса.

Слегка теряюсь от его тона. Боюсь, что сейчас он меня отпустит и всё прекратиться. Я не хочу ничего прекращать.

Но, вместо этого, Слава сильнее впивается пальцами в мою кожу и углубляет поцелуй. Рывок, и он пересаживает меня к себе на колени. Я только сейчас замечаю, что мы давно уже переместились на диван и даже не понимаю, в какой момент это произошло.

Прикусывает нижнюю губу, оттягивает и тут же проталкивает в меня язык.

Жадно, горячо, влажно. Словно пьёт меня и не может напиться.

И сейчас мне даже плевать на то, что мы находимся в клубе на виду у десятков посторонних людей. Я не вижу никого из них. Есть только я и Слава, как он и сказал.

Его рука, проскальзывает под кромку выреза на моей спине. Гладит поясницу и кончики пальцев задевают резинку белья. Меня тут же обдаёт волной жара, которая выжигает мне вены, по нервным окончаниям спускается к низу живота, превращается там в настоящее пламя и стягивает томительным напряжением всю нижнюю часть тела.

Меня настолько разрывает от ощущений, что в какой-то момент лёгким перестаёт хватать воздуха. Наверно, нехватка кислорода и отрезвляет меня в конечном итоге.

— Ребят, имейте совесть, после пятидесяти мы устали считать, — где-то на периферии слышу насмешливый голос Гора.

Упираюсь ладонями в Славину грудь и чуть отстраняюсь, жадно глотая ртом воздух. Перед глазами всё плывёт, и мне сложно сфокусировать взгляд на чём-то конкретном. Я только чувствую, что Соболев до сих пор меня не отпускает.

Упирается лбом в мой лоб и дышит также тяжело, как и я. Ухмыляется, когда где-то на заднем плане раздаются громкие аплодисменты, звучащие, очевидно, в нашу честь.

Ну да, точно, нам ведь кричали «горько». Потому что мы изображаем фиктивную пару. Вот только всего мгновение назад все эти детали напрочь вылетели у меня из головы.

— Саш, — шепчет Слава, продолжая кончиками пальцев гладить мою щёку. — Ты дрожишь до сих пор. Всё нормально?

— Н-нормально… — выдавливаю, не в силах справиться с дыханием. — Просто… не ожидала, что придётся целоваться…

— Не понравилось? — спрашивает несколько жёстко, и рука на моей щеке в тот же момент замирает.

Боже, зачем он вообще задаёт такие вопросы? Что он хочет услышать в ответ? Ведь это же всё не по-настоящему было с его стороны.