Читаем без скачивания Ключи к мечте - Ширли Джамп

Молли раньше даже мысли не допускала о том, что может найти другую работу — да еще и заниматься ей с таким удовольствием. Жаль прощаться с этим чудесным ощущением.

Молли бросила взгляд на монитор, и ее затопило чувство потери. Возможно, однажды она увидит эту программу в магазинах или даже в школе. Этого будет вполне достаточно.

Она не могла больше работать с Линком бок о бок.

— Спасибо, Рой. Большое спасибо. — Она поднялась и взяла сумку. — Мне было очень приятно работать с тобой.

— Так ты что, в самом деле уезжаешь? А как же мистер Кертис?

— Он найдет кого‑нибудь еще. Многие способны справиться с этой работой.

Рой откинулся на спинку стула:

— Возможно, это не мое дело, но я неплохо знаю мистера Кертиса. Он… изменился с тех пор, как ты приехала. Стал счастливее. Даже взял выходной — до сих пор не могу взять в толк, как ты его уговорила. Все сотрудники считают, что он слишком много работает. Но ты ведь знаешь, это мистер Кертис.

— Знаю, — отозвалась Молли. Слишком хорошо…

— Я не собираюсь давать советы, но если у тебя есть возможность остаться… — Рой пожал плечами. — Было бы неплохо и дальше видеть, как босс улыбается.

Молли кивнула, но не стала ничего обещать. Она не может остаться здесь, надеясь, что свершится невозможное.

Она возвращается домой — чтобы в одиночку воспитывать ребенка.

Поэтому Молли попрощалась с Роем и вышла из кабинета.

Она шагнула в лифт, обрадовавшись тому, что там пусто, прислонилась к стене и позволила себе заплакать. Через несколько часов она снова окажется в Сан‑Диего. В своем уютном маленьком домике. И оставит Линкольна Кертиса в прошлом.

Во второй раз.

Глава 11

Линк сидел на низком белом диване, думая, что ждал слишком долго, чтобы прийти сюда. Потому что так было проще.

— Вот, держи! — Рене Кертис поставила перед ним стакан лимонада, а затем села в кресло напротив. — Дети скоро вернутся. Они у моей соседки Дженни, плавают в ее бассейне. — Женщина рассмеялась. — Каким бы замечательным ни был наш бассейн, соседский всегда интереснее.

— Как они?

Рене перевела взгляд на окно:

— Дети в порядке. Со временем становится легче — и вместе с тем тяжелее. Если ты понимаешь, что я имею в виду.

Линк сделал глоток лимонада — не потому, что хотелось пить, а чтобы чем‑то себя занять. За три года, прошедших со дня смерти брата, он старался не говорить об этом с его женой. Присылал ей чеки. Открытки на день рождения. Подарки на Рождество. Но сам старался не приезжать. Дело было не в том, что он не любил вдову Маркуса и двоих племянников, просто Линку было больно встречаться с ними. Легче всего было продолжать избегать их.

— А как именно становится легче? — спросил он Рене. Ему самому легче не стало.

— Дети привыкли, что отца здесь нет. Начали жить дальше. Через некоторое время перестаешь думать о потере каждые пять минут. А затем становится тяжелее, потому что однажды вспоминаешь, и… И снова больно…

Чувство вины придавливало Линка к земле.

— Прости меня, Рене, — произнес он, думая, что мог бы повторить эти слова тысячу раз — и все равно этого будет мало. — Мне очень, очень жаль.

— Линк, ты вовсе не должен…

— Я должен был быть здесь в тот день. — Он вздохнул, а затем подошел к окну. Неподалеку поблескивал бассейн соседей, но его племянника и племянницы видно не было. Зато до него доносились их радостные крики. — Если бы я не уехал, он бы вовремя позаботился обо всем, принял лекарство…

— Маркус был взрослым человеком и сам принимал решения.

— Я должен был присматривать за ним. Я обещал им. Обещал… — Его голос сорвался, и Линк стиснул пальцами оконную раму.

— Ты ни в чем не виноват.

Мужчина упрямо покачал головой. Он знал правду.

— Маркус сказал, чтобы я не беспокоился, обещал, что будет принимать лекарство. Но я должен был… Из‑за того, что меня здесь не было…

— Ты ведь не мог контролировать его двадцать четыре часа в сутки. Маркус был взрослым человеком. Он даже… — Рене замолчала ненадолго. — Он даже не сказал мне.

Линк повернулся к жене своего брата и коснулся ее руки:

— Он не хотел, чтобы ты волновалась.

— Какой муж будет скрывать от своей жены, что у него проблемы с сердцем?

— Который не хочет, чтобы она считала его слабым. Маркус ненавидел свою болезнь. Он никому об этом не говорил.

— Мне очень жаль, что он так решил. — В ее глазах появились слезы. — Ты не должен был отвечать за него, Линк.

Мужчина отвернулся, не желая принимать прощение. Жившего в его душе чувства вины хватило бы на десятерых.

— Если бы я…

— Если бы то, если бы это… У него все равно мог произойти сердечный приступ. В любой момент. — Рене подошла к Линку и положила руку ему на плечо: — Маркус обожал свою работу. И свою жизнь.

Линк молча кивнул. Его беззаботный брат всегда жил настоящим.

— Сердце не выдержало вовсе не из‑за работы. Просто… пришло его время. Доктор сказал…

Линк резко обернулся:

— Мне плевать, что сказал доктор! Если бы я был рядом, то заставил бы Маркуса принимать эти чертовы таблетки! И отправил бы его к врачу при первых же признаках боли. Я должен был заботиться о нем. И не позаботился…

Рене нежно погладила Линка по щеке:

— Ты сделал все, что мог. И ты прекрасно знаешь, что Маркус сказал бы то же самое. Зачем изводить себя тем, что уже не изменить?

Хлопнула входная дверь, и дом наполнился детскими криками:

— Мам, можно мы и в нашем бассейне искупаемся?

В комнату вбежали две маленькие копии Маркуса.

Анна и Дэниел. Дети замерли на пороге. Анна, младшая, недоуменно склонила голову, а Дэниел широко ухмыльнулся:

— Привет, дядя Линк.

— Привет, Дэниел, Анна.

Восьмилетний мальчик был поразительно похож на своего отца. Он обладал точно такой же кривой ухмылкой, волосы вечно торчали в разные стороны, как у Маркуса.

— Я вам кое‑что принес, — произнес Линк и вручил детям по пакету с игрушками, которые приобрел по дороге.

Он понятия не имел, какие могут понравиться детям, поэтому попросил продавщицу помочь.

Слава богу, игрушки пришлись ко двору. Дэниел пришел в восторг от машины с пультом управления, а Анна радостно прижала к груди куклу. Линк счел, что для парня, который ровным счетом ничего не знает о детях, он неплохо справился с задачей.

На мгновение он вновь подумал о Молли. О ребенке, который рос в ней. Он невольно спросил себя, каково было бы увидеть свои черты на лице малыша? Который будет радоваться неожиданным подаркам и мчаться к нему с широко раскрытыми объятиями…