Читаем без скачивания Полет валькирий - Владимир Марышев

Входя в комнату Иджертона, было трудно отделаться от мысли: «Так вот почему в библиотеке так мало настоящих книг! Похоже, все они здесь!»

Две противоположные стены были заняты стеллажами. Ряды плотно пригнанных друг к другу корешков поднимались до самого потолка. Однако, несмотря на то что сюда перекочевали сотни, даже тысячи томов, стандартное помещеньице казалось просторным. Причиной «оптической иллюзии» был элементарный порядок. В комнате Ольшанцева, например, взгляд постоянно натыкался на вещи, выпотрошенные из своих гнездышек и ящиков и хаотически разбросанные там, где ими воспользовались. Даже Эрикссон, поборник дисциплины и порядка, казался безалаберным жильцом по сравнению с шефом научников. Книги на полках располагались строго по «ранжиру»; неизбежные бумаги были сложены на краю стола в аккуратную стопку; сама мысль о том, что можно днем извлечь из тайника кровать и броситься на нее прямо в одежде, была кощунством. Рядом с визором возвышался терминал кибермозга Базы.

— Садитесь, — сказал Иджертон. — Я устроил здесь нечто вроде маленькой библиотеки. Так удобнее. Приходится перерабатывать массу информации.

Родриго сел и с удивлением уставился на монитор, где переливался разными цветами невероятно запутанный объемный лабиринт. Иджертон проследил за его взглядом и, немного смутившись, выключил компьютер.

— Время от времени приходится устраивать перерывы в работе, чтобы разгрузить мозг. Лучший отдых для меня — логические игры.

— А визор? — вырвалось у Родриго. — По-моему, легонькие фильмы, записи всяких шоу — это как раз самое то, чтобы расслабиться. А игры… Разве с ними отдохнешь? Там ведь думать надо, опять мозги напрягать!

Иджертон улыбнулся.

— Визором я почти не пользуюсь. Продукция наших видеофирм мне не по душе, а о своем отношении к «конспектам» я уже говорил. Ну а отдых… Разные люди вкладывают в это понятие разный смысл. Впрочем, давайте вернемся к нашим баранам, то есть к плазменникам. Увы, я не располагаю неограниченным временем.

Он положил руки на колени, слегка откинулся назад и начал рассказ.

Прежде всего Иджертон напомнил Родриго, что две первые, сравнительно небольшие, фотонные ракеты класса «Альфа» были построены спустя несколько лет после появления плазменников. Они выполнили около десяти коротких полетов, преследовавших скромную цель — испытание нового двигателя, изучение его возможностей. Однако уже третья ракета-автомат совершила прыжок за пределы Солнечной системы, после чего благополучно вернулась обратно.

Проекты покорения глубокого космоса с помощью фотонных ракет были разработаны еще в двадцатом веке. К сожалению, технические достижения всегда отстают от полета мысли. Лишь теперь, когда смелые идеи перестали быть достоянием фантастов, пришло время проложить путь к звездам.

Для этого была создана новая модель «фотонки» — класса «Бета». Она существенно отличалась от предыдущей. Это было исполинское сооружение, в сущности, даже не корабль, а гигантский резервуар с антивеществом. Обычное вещество, необходимое для аннигиляции, предполагалось черпать прямо из космоса, ведь он отнюдь не пуст. Полезная нагрузка «Телемаха» (так назвали ракету) в сотни раз уступала массе горючего, как того и требовала теория. Разумеется, корабль направили к ближайшей звезде — альфе Центавра.

Ракета была собрана на земной орбите. Экипаж составляли два кибермозга — плазменный и более привычный молектронный. «Ветерану» поручалось подстраховывать способного, но пока еще не сверхнадежного новичка. Старт «Телемаха», широко освещавшийся средствами массовой информации, вызвал всепланетное ликование. Однако, удалившись от Солнца менее чем на половину светового года, корабль неожиданно взорвался, превратился в фотоны, рентгеновское излучение и гамма-кванты.

Вспышка была настолько мощной, что ее зафиксировали телескопы, нацеленные на созвездие Центавра. Не вызывало сомнений, что отказала система удержания антивещества в резервуаре. Однако о том, что конкретно привело к трагедии, можно было только догадываться. Не исключено, конечно, что оба кибермозга оказались не на высоте, но скорее всего отказала какая-то из многочисленных вспомогательных систем.

С тех пор Космический комитет избегал всяческой помпезности при освещении очередных стартов. Некоторые из них были и вовсе засекречены. Неудачи случались и позже, но человечество, получавшее лишь отрывочную информацию о ходе выполнения межзвездных программ, уже не воспринимало их с таким отчаянием, как взрыв «Телемаха». Зато, когда один из модифицированных кораблей класса «Бета», легендарный «Хирон», все же достиг альфы Центавра и передал на Землю обширную информацию о планетах этой тройной (включая Проксиму) системы, комитет организовал грандиозную пресс-конференцию. Всплеск энтузиазма был небывалым. Празднества по случаю первого успешного звездоплавания продолжались почти месяц.

Между тем особого повода для торжества не было. Конструкция «Хирона» не позволяла ему вернуться к своим создателям, но огорчало совсем другое. Проксима Центавра, холодный красный карлик, оказалась лишенной планет. У компонентов А и В альфы Центавра они были, но эти безжизненные миры не представляли никакого интереса для человека. Таким образом, восьмилетняя одиссея «Хирона» (в середине пути его скорость достигала 0, 65 световой) явилась всего лишь демонстрацией технической мощи человечества. Чересчур дорогостоящей демонстрацией…

Казалось бы, следующий корабль должен был отправиться к крошечной звезде Барнарда — второму ближайшему соседу Солнца. Но шансы обнаружить вблизи нее планеты, тем более пригодные для жизни, ученые расценивали как призрачные. А поиски по методу «авось повезет» были Земле явно не по карману.

«Надо действовать наверняка, — решили ученые. — Не пытаться отыскать иголку в стогу сена, а вычислить наиболее перспективное светило и именно к нему направить экспедицию». Разумеется, под «прицел» попали желтые карлики класса G — того же, что и земное Солнце. Однако их было невообразимое множество, и никто не мог дать гарантии, что тот или иной выбор окажется удачным. Как избежать ошибки?

После долгих споров ученые решили довериться теории китайского астронома Су Чуньгуана. Десятилетиями изучая спектры желтых карликов, он, по его словам, выявил признаки, неопровержимо свидетельствовавшие о наличии планет земного типа. Су многократно сокращал свой список, выбрасывая светила, дававшие повод для каких-то сомнений. Наконец в нем осталось не более десятка звезд. Ближайшая из них находилась в созвездии Персея, на расстоянии 189 световых лет от Земли.

Итак, «мишень» была определена. Стреляй — и попадешь прямо в «яблочко». Но немыслимое расстояние… При нынешнем развитии техники экспедиция к Персею должна была растянуться на столетия. За это время, согласно прогнозам ученых, человечество наверняка додумается до сверхсветового двигателя. Таким образом, могла возникнуть классическая ситуация, которую обыгрывали еще фантасты двадцатого века: экипаж фотонной ракеты, завершив многотрудную одиссею, встречает на планете целую колонию землян, прибывших на гиперпространственных кораблях! Хорошо еще, если астронавты весь полет проведут в анабиозе: не так жалко промелькнувших лет. А если, даже несмотря на эйнштейновское замедление времени, успеют состариться в пути или вовсе умереть, передав эстафету следующим поколениям?

Ученые мужи разделились на два лагеря. Одни призывали поставить крест на «фотонках» и бросить все силы на создание гиперпространственного двигателя. К чему тратить средства на «технику вчерашнего дня»? Другим это пришлось не по нраву. Работа над ГП-звездолетом могла продолжаться и пятьдесят, и сто лет, и даже больше, а им страстно хотелось дожить до момента, когда будет открыта хотя бы одна «сестра» Земли.

Дискуссия эта, надо сказать, развернулась еще до полета «Хирона», поскольку мало кто строил иллюзии относительно его результатов. С каждым годом полемика становилась все ожесточеннее. Вот тут кто-то и вспомнил о прочно, казалось бы, забытых трудах Дэвида Маккормика, шотландского ученого, жившего в первой половине прошлого века.

Оказалось, что Маккормик еще тогда предвидел нынешнюю ситуацию и предложил оригинальный выход из нее. Но для выполнения его замысла требовался самосовершенствующийся искусственный мозг, а плазменников в то время не существовало. К тому же ученый мир свято верил в перспективы будущих «фотонок». Короче говоря, теория Маккормика стала известной лишь узкому кругу специалистов. Да и те, похоже, восприняли ее как игру ума, не имеющую практической ценности. Идти по столь замысловатому пути, какой предлагал шотландец, казалось нелепостью.

Однако в истории было сколько угодно примеров, когда имена людей, в свое время обреченных на забвение, возвращались с триумфом. Настал и черед Маккормика.