Читаем без скачивания Цветок на ветру - Маргарет Пембертон

– «Боксеры»! – громко бросил он, когда они вырвались из леса.

Позади слышались вопли перепуганных слуг.

Оглянувшись, Оливия увидела летевших за ними всадников с горящими факелами в руках. Воздух снова наполнился визгом, который она уже слышала, когда тетка и дядя оказались запертыми в горящей вилле.

– Sha! Sha! Убей! Убей!

Оливия, охнув, пришпорила пони.

– Скорее! Скорее!

Она не знала, что способна скакать в темноте во весь опор! В любую минуту животное могло споткнуться и упасть!

Но пони уверенно мчался вперед, словно наслаждался обычной скачкой по холмам юго-восточной Англии.

– Стрелки из них никудышные! – заорал Льюис. – Когда я натяну поводья, скачите дальше. И не останавливайтесь, что бы ни услышали! Только не останавливайтесь!

Времени спорить не было. Не может же она сказать, что не собирается бросать его в беде!

Комья земли фонтаном разлетались из-под копыт, когда Льюис круто развернул животное и соскользнул на землю. Слуги во весь опор помчались прочь, уводя пони, бока которых уже покрылись пеной.

Первый выстрел прогремел еще до того, как она попыталась сдержать пони. Дрожа от страха, Оливия, подражая Льюису, повернула животное. Если «боксеры» не отстреливаются, это еще не значит, что у них нет оружия! Может, они хотят подобраться ближе? Может, они ранили или убили Льюиса?

Последовал второй выстрел. Третий. Факелы беспорядочно заметались. В руках одного из нападавших блеснула сталь. «Боксер», высоко подняв неуклюжий старинный меч, вращал им над головой, готовясь напасть на врага.

Револьвер! Нужен револьвер!

Оливия скатилась с седла и, спотыкаясь в темноте, побежала к растянувшемуся на земле Льюису. Тот уже снова целился, готовясь стрелять. Почему он не отдал ей револьвер?

Страшный меч уже навис у него над головой. Но Льюис успел вовремя откатиться, прицелиться и спустить курок.

Все это время она не слышала даже собственного дыхания. Вопли, визг и топот поистине оглушали. Оливия упала рядом с Льюисом и потянулась к кобуре.

– Я велел тебе уезжать, черт возьми! – заорал он. Она еще успела увидеть острый меч, разрезавший воздух над ней, и ощутила тяжесть тела Льюиса, прижавшего ее к земле. Окружающий мир исчез. Остался один шум. Выстрелы, конский топот, вопли атакующих «боксеров». А потом… потом струйка липкой горячей жидкости, впитавшейся в ткань платья и полившейся поруке.

Земля под ней задрожала, и стало тихо. Может, потому, что она впала в забытье?

Но тут Льюис откатился от нее, и она смутно осознала, что «боксеры» исчезли также внезапно, как появились.

– Вы ранены? – спросил он.

В лунном сиянии его лицо выглядело таким же обезумевшим, как освещенные факелами физиономии «боксеров».

– Не знаю. Кровь идет, но совсем не больно.

Она нерешительно коснулась окровавленного плеча и отдернула руку. Кровь не ее! Это Льюиса ударили мечом!

Она присмотрелась и увидела распоротое плечо Льюиса. Ткань сорочки висела лохмотьями.

– Не я! – выдавила она. – Это вы ранены.

Он опустил глаза и поморщился.

– Не могли бы вы оторвать рукав от сорочки и перевязать рану?

– Этого недостаточно.

Кровь текла рекой. Даже в темноте глубокая рана выглядела ужасно.

– Не могли бы вы совсем снять сорочку?

– Если поможете, – ответил он, и Оливии померещилось, что уголки его губ чуть приподнялись.

Кровотечение не прекращалось. Сколько крови он уже потерял? И сколько времени пройдет, прежде чем он начнет слабеть?

– Сейчас, – сказала она, отрывая и без того висевший на ниточке рукав и осторожно высвобождая из второго рукава его плечо и здоровую руку. Она не имела опыта в уходе за ранеными. Но логика подсказывала, что нужно как-то зажать рану, чтобы остановить кровь. Она наспех сложила полоску ткани в подобие подушечки и ловко перевязала руку, после чего присела на корточки и с беспокойством уставилась на Льюиса. Ее безупречная прическа растрепалась, и влажные прядки льнули ко лбу и щекам.

– Такой повязки достаточно?

– Я бы сам не сделал лучше.

Оливия зарумянилась. Господи, она совсем забыла, что Льюис – врач!

– Вы сможете ехать? – спросила она в полной уверенности, что он шутит, пытаясь скрыть боль.

– Разумеется, если мы сумеем найти лошадей, – сухо ответил он.

Сердце Оливии упало. Вскочив, она огляделась. Никаких следов – ни лошадей, ни слуг. Револьвер, лежавший у нее на коленях, свалился на землю.

Льюис поднял его и тоже встал. Только увидев, как сжались его губы, Оливия поняла, каких усилий стоило ему это простое движение.

– И что вы собирались делать с этим? – насмешливо спросил он, помахивая револьвером.

– Стрелять, – ответила она, не сводя с него глаз.

– Тогда в следующий раз, – посоветовал он каким-то странным тоном, – не забудьте снять его с предохранителя.

Послышался отдаленный топот копыт, и оба застыли. Наконец Льюис облегченно вздохнул:

– Слуги. И пони.

Лунный свет падал на его широкую грудь, и Оливия словно впервые поняла, что он обнажен до пояса. Грудь его была покрыта густыми завитками темных волос, раньше скрытых сорочкой. Бриджи для верховой езды тесно облегали узкие бедра.

Оливия поспешно отвернулась, стараясь думать только о пони. О том, что опасность на этот момент миновала.

– Мы думали, что вы уже мертвы, господин, – загалдели слуги, падая перед ним ниц. Очевидно, они были счастливы, что господин жив и не покинул их.

– Я жив, а вот несколько «боксеров» убиты, – сдержанно заметил Льюис.

– Нет! – хором воскликнули оба. – Такого не бывает! «Боксеров» нельзя убить, господин!

– Смотрите. – Льюис кивком показал на распростертые тела.

Оливия вздрогнула и отвела глаза, но китайцы только головой покачали:

– Это не настоящие «боксеры», господин. Настоящие «боксеры» не умирают. Это бандиты. Не «боксеры».

Льюис в отчаянии покачал головой, поражаясь такому легковерию, и со стоном взгромоздился на лошадь.

– Сколько времени займет обратный путь? – спросила Оливия, уже заметив проступившее сквозь повязку зловещее темное пятно.

– У нас нет времени возвращаться в город, – заявил Льюис, пришпорив пони. – Едем дальше, в Чансынтень.

Оливия хотела запротестовать, но не успела. Он уже был в сотне ярдов от нее, хотя забинтованная рука бессильно повисла. Девушка досадливо вздохнула и поскакала следом. Рану нужно срочно обработать, но Оливия понимала, что никакие аргументы не убедят Льюиса пуститься в обратный путь. Он направлялся в Чансынтень и доберется до Чансынтеня. Во что бы то ни стало. И, по его мнению, небольшое неудобство в виде рассеченной руки не могло послужить для этого препятствием.