Читаем без скачивания Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только - Ермак Болотников

поддерживался исключительно моей памятью и мыслями, оставшимися в разрозненном и разбитом сознании, которое почему-то не хотело подчиняться этому месту, продолжало сопротивляться но без надежды на что-либо. Я просто был не способен прервать это течение, в котором плыл между мирами, наполненными удивительными образами, у меня не было ни власти, ни желания. Я был мертв в реальности, если постараюсь вернуться, то просто умру, даже не успев сделать шаг. Без всяких слезливых прощаний, не спасая человечество, даже не в кругу близких. Я просто вернусь на землю мертвым трупом, с гниющими мозгами, порванным сердцем и разбросанными по округе кишками, которые еще и будут отравлены имматериумом. Неприятное зрелище, ничего не скажешь. Интересно, спаслись ли остальные? У их душ не было даже шанса на выживание в этом безумии. Они не были детьми Сияния, не были богами… Их тела просто станут ничем, пред смертью увидя откровение и пугающий, вселенский ужас, живущий в самой основе мира, но неспособный разрушить его, ибо сам тогда станет ничем. Я тоже видел его, чувствовал мертвый взгляд застывших зрачков. Это был разум… Первоначальный, как сама земля, воздух и свет. Он был способен на создание имматериума, и именно он кормит его, поддерживая этого вечно вьющегося в самом себе змея. Она - есть Сияние. Давно мертвый идол, созданный отчаянными магами, которые верят в ее милость. Она ничто, и в то же время самое могущественное, что есть в этом мире, и если когда-нибудь, она распахнет глаза, то мы, маги, либо воскреснут духовно, навсегда пробудившись от слабости и невежества, либо падем ниц, отдав Ей все силы. Разумеется, без всякого согласия или выбора.

На глазах, или вернее на том, что представлялось сознанию глазами, выступили еле видные слезы, схожие по своей структуре с тонкими, теневыми полосами, сотканными из образов глаз многих других людей. Губы напротив, стали похожи на мою извечную улыбку, ломаную и дрожащую, от внезапного холода пространства, пронзившего меня насквозь, она так сильно въелась в саму суть моего сознания, что больше не желала уходить лица. Вот и финал… И встречаю я его действительно с улыбкой, которая была единственным состоянием моей души. Не о таком я мечтал… Я даже не мог умереть так, как всегда хотел, мне не дали выбора, шанса на этот выбор. Мне выпал худший вариант, который был вообще возможен для чародея, который всю жизнь старался сделать что-то хорошее для мира. Я остался навечно запертым в ловушку хаоса своим собственным сознанием, не способным ни на что, помимо воспоминаний, которые лишь подпитывают это место, что и держит меня в тисках, пользуясь своей силой. Нет возможности выбраться, нет надежды… нет сил. Нет меня. Сознание не было в силах осмыслить все происходящее вокруг, как бы не пыталось. Вечный шум, который перестал состоять только из звуков человеческой деятельности, составлял одновременно весь мир, и ничто. Топот ног, шепот, стук сердца, чьи-то слова, все это смешивалась с грохотом стекла, свистом пуль, звуками сигнализаций, это било по остаткам сознание, сводило с ума измученную душу, все было так шумно, так случайно, так невпопад. Изредка слышалась классическая музыка, которая сопровождалась частыми вспышками света и мерцанием святого лика Ее. Отдельным разговором были запахи, и дело тут было ровно противоположным, к сожалению для меня. Господствовал только один аромат, смердящий запах самой смерти, что оплел мое сознание своими тонкими, чернеющими от ржавчины и грязи, гремящими цепями. Все вы знаете это благовоние кладбищ, старых вещей, трухлявых деревьев и больных животных, своих выброшенных вещей, мечтаний, надежд и стремлений. Этот смрад гнили, запущенности и безысходности, что преследует каждое живое существо. Его нотки отчаянной горечи уже изрядно отравили мой нюх, за годы обучения у Конрада… А сейчас, был только он, и ничего кроме него. И в сочетании с вечно меняющимися картинами перед глазами, пытающими мое болезненно истощенное сознание, однотипный запах смерти продолжал выбивать из меня слезы, что растворялись в остальной “реке”, постепенно несущей меня все дальше в сторону бесконечности.

В сознании родилась лишь одна единственная надежда, что где-то там есть финал. Где-то вдалеке было нечто, куда я мог бы добраться, где находилось подобие на новый мир. Не зря ведь меня несет куда-то. Сияние забрало бы меня прямо сейчас… Если бы я правда был нужен ей. Значит, моя роль еще не сыграна до конца, есть что-то еще, что я должен выполнить, что должен сделать перед тем, как наконец умереть. И это нечто было для Нее куда важнее, чем следование правилам и слепая ненависть ко мне…

- Она не презирает тебя, Руфи… - Членораздельная, такая мягкая и нежная, словно шепот ручья, речь… Она словно бальзам ложилась на слух, среди всей этой зловредной какофонии звуков и эмоций. Я расслабился, слыша ее, и даже заставил глаза сфокусироваться, впервые за долгое время в надежде что-то разглядеть. Разумеется, никого не было видно, но надежда разгорелась с новой силой, давая моему существованию некий стимул.

- Было бы славно хоть раз лицезреть это… - Слова здесь были ни чем иным, как вибрацией души, поэтому каждая фраза потрошила меня, с новой силой врезаясь в плоть и тело. Впрочем, подобное лишь сильнее разрушало покой этого места. - Пока что… Все в моей жизни говорит об обратном.

- Милостливое Сияние заботится о своих детях и наследниках… Даже о тех, кто предал его, во имя чужих идолов. А ты взял на себя слишком много грехов… Слишком много проклятого следа на душе, гнилое сердце давно бьется лишь в такте его мыслей. Помочь тебе… Было трудно, для Всеобщей