Читаем без скачивания Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только - Ермак Болотников

сдерживая слезы и пытаясь вспомнил текста молитва. Она не увидит всей глубины моего отчаяния, только не опять, она не сможет застав… - Правда, думаешь, что я не знаю, как заставить тебя пролить слезы? - Эсвель резко прервала поток моих мыслей, улыбаясь и обдавая оголенную оболочку влажным дыханием. Ее когти резко вырывались из передней части груди, пронзая тело насквозь и медленно двигаясь где-то за спиной. Сознание уже не могло функционировать или попросту работать, не в силах больше терпеть, оно рухнуло в небытие, настолько глубоко, что я даже не помнил насколько. Болевой шок заставил тело обессилено повиснуть на ее руках, потеряв всякий контроль над собственными движениями, лишь вздрагивая от попыток рефлексов что-то исправить. Ее сухой, бесчувственный смешок, полный веков жестокости, раздался прямо надо мной, показывая сытое довольство и упоение собственной властью, ничем не ограниченной и не скованной. Разум не мог осознать, что все это нереально, что я просто сгусток памяти, воплотивший внешний облик владельца… Он искал эту боль, тянулся к ней, словно намеренно, и из-за этого заставлял тело плясать, в попытках сорваться с когтей, но не понимая, что никакого тела как такового у меня не было. Это было хуже всего… Два мира, а я где-то посередине, ни живой, ни мертвый.

- Наконец-то… Разве это было так сложно? - По моим щекам текли слезы а хриплые стоны вырывались потоком былой боли, преследовавшей меня всю жизнь и заново приходящей ко мне, по ее велению. Эсвель опустилась на колено, в когтях сжимая волосы и начиная жадно слизывать слезы, не забывая клыками драть лицо. - Вот и все, мой хороший, больше ты не будешь перечить мне. Я ведь не нарушаю наш маленький секрет, правда? Никто из твоих презренных, ничтожный друзей, еще не умер от меня, правда? Так почему ты смеешь нарушать договора? Соблюдай правила, мой милый, и ты будешь получать наслаждение от каждого моего укуса.

- Однажды… ты заплатишь мне за это.. - Из сознания вырывался отчаянный стон, перемешанный с яростью, я даже не видел ее, но ненависть заставляла разум говорить, вибрировать, пытаться вырваться. - Ты… ты будешь захлебываться своей кровью, молить о помощи…

- Ты сам не веришь в свои слова, так как в них должна поверить я? - Рассмеялась Эсвель, вновь наполняя меня искуственной жизнью и поднимая с земли. Сознание рвалось на клочки, уже с трудом генерируя мысли и даже не пытаясь выработать план. Я был выпотрошен ею, без остатка предан безумной похоти и жажде… Объяснить которую не мог. Почему я… Почему от нее? Чем я заслужил такое преследование, неужели мои прегрешения стоили этих пыток? Я не думал. Ничьи грехи не заслуживают подобной дикости, которой побоялись бы даже самые отчаянные демоны Лилит. - Не стоит терзать себя этими вопросами… Мой дорогой, я сама не знаю ответа на то, почему именно твои муки доставляют мне так много наслаждения, почему вызывают улыбку и заставляют сердце рваться от такой приятной, чуждой боли. Но данного не изменить… И учитывая, как редко наши линии жизни идут навстречу друг другу, я не могу упускать этот шанс, оставив тебя без моей любви…

- Ты будешь… молить о пощаде. - Прорычал я в ответ, бросая злостные взгляды на жрицу и оглядываясь вокруг, словно в поисках чего-то, способного помочь мне. Где были боги!? Где мои покровители? Разве я сделал недостаточно, чтобы одарить меня, спасти!? Я молчаливо возносил матерные мольбы всей троицы, надеясь, что хоть одному хватит смелости, милосердия или ума помочь их игрушке, потому как Сет был очень близок к тому, чтобы заполучить меня. - Ты заплатишь за каждую смерть… За каждое слово… И я буду свидетелем этого.

- Правда? - Рассмеялась девушка, после чего вновь приставила лезвие копья к моему сердцу, что казалось, вот-вот разорвется от магического напряжения. - Я буду ждать этого дня, моя дорогой… А теперь покричи для меня еще немного… У тебя сладкая кровь и карамельные слезы, я хочу насладиться ими, пока Сет не отнял тебя для себя. Пока я еще могу услышать их, будучи прямо напротив тебя.

Мои глухие крики, приглушенные ее смехом, опять не были никем услышаны. Я воистину попал в ад, которого был недостоин, и в который по правде говоря никогда не верил. Что я сделал не так в этой жизни? Неужели, кровь виновных стоила моей? Сознание бессильно терпело, в слепых мечтаниях веря в призрачную, почти что эфемерную справедливость, или простую смерть. Надежда же, таяла с каждым шагом вперед, уже не в силах дать сил моей душе. Я был словно раб, идущий под пристальным надзором жесточайшего надсмотрщика. Что-то, глубоко в отчаявшейся душе, заставило мои разбитые и израненные до неузнаваемости губы исказиться в улыбке, осознавая то, что после всех лишений и страданий, я все равно не могу получить покой. Что даже потеряв смертное тело, уничтоженное потоком чистого хаоса, я не в состоянии перестать испытывать боль, страх и горечь. Не в состоянии почувствовать тот блаженный покой, который оказался лишь лживым обманом. Даже в самом чистом безумии, я видел страдания, страх, ненависть. Никакого просветления, никакой музыки. Все было ложью, за которой скрывалась новая боль, новые страданий, новые грехи. Все было ложным, и ничто не являлось правдой, мир смертных не был порочным. Изначальное пространство было таким же, если не хуже… И из-за этого, многие вопросы уже переставали