Читаем без скачивания Тенебрариум - Raptor

Из яркого люка послышались то ли голоса, то ли трели мобильных телефонов. Стеклянный студень, в котором я перемещался, сильно заглушал звуки извне. Быстрее. Окно закрывается. Быстрее.

— Писатель-сатель-сатель! — вокруг всё всколыхнулось, и я едва не перевернулся кверх тормашками, словно эмбрион в материнской утробе. — Писатель-сатель-сатель!

— Я слышу! Я вас слышу!

— Писатель-сатель-сатель!

Затягивающаяся полынья над моей головой потемнела. Там дёргался какой-то неестественный силуэт.

— Руку, Писатель! — уже без эха донёсся до меня голос Гудвина. — Дай мне руку!

Я, выбиваясь из сил, в последней судороге оттолкнулся ногами от пустоты, и вытянул правую руку в сторону спасительной лунки. Крепкая пятерня схватила мою кисть, и мощной лебёдкой потащила наверх, к свету.

— Живой! Поверить не могу.

Я вдруг понял, что сижу на земле, и Гудвин помогает мне подняться на непослушные ноги. Покачнулся, и тут же был подхвачен с двух сторон Райли и Флинтом.

— Чу-чу! Стоять, не падать! — загудел мне в ухо Флинт.

— Что… Что со мной было? — произнёс я, и тут же, вслед за словами выплеснул на асфальт свой завтрак.

— Эй, аккуратнее! — отпрыгнул в сторону Гудвин.

— Как ты себя чувствуешь? — Райли присела и заглянула мне в глаза.

— Как заново родившийся… Но не подумай, что это хорошее ощущение.

— Впервые вижу, чтобы человек прошёл через «Зеркало», — качал головой Гудвин. — Ты действительно уникальный малый. Расскажи хоть, что там было?

— А-ах, — я лишь отмахнулся.

— Ну а как выбрался?

— Шёл на звезду… Как ты советовал… Спасибо тебе. Если бы не ты…

— Что, правда? — Гудвин поднял брови. — А я ведь просто так про звезду брякнул. Не думал, что поможет, а вон оно как вышло. Ну что ж, я рад.

— Вот только хватка у тебя медвежья, — отойдя от шока, я начал чувствовать боль в руке.

— Я вроде не сильно.

— Может и не сильно. Но рука-то у меня больная, — я показал ему шрам. — Хм… А почему правая? Меня же экрофлоникс вроде за левую цапнул?

— Ты чего, Писатель? Какую левую? Правую мы тебе лечили, забыл? — напомнила Райли.

Я взглянул на свою левую руку. Действительно — никаких следов повреждения. Зато на среднем пальце правой руки отчётливо побаливает потревоженный свежий шрам. Но я точно помню, что у меня болела левая рука… Впрочем, сейчас уже не до этого. Главное, что я выжил.

— Писатель, ты — везучий сукин сын! — похлопал меня по плечу Флинт.

— Ну что, оклемался? — спросил Гудвин. — Идти сможешь?

— Ага.

— Тогда вперёд. Нечего время терять.

Группа отправилась дальше. Прежде чем идти за ними, я на минуту обернулся назад. Среди валяющихся скелетов, мне показалось, что я вижу знакомый рюкзак, и одежду, похожую на мою. С ёкнувшим сердцем, я встряхнул головой. Нет. Показалось. К чёрту это место!

И я поспешил за удаляющимися друзьями.

Дома, расположенные по левую сторону от дороги, чередовались один ужаснее другого. Сперва у меня сложилось впечатление, что их разбомбили, но уж больно необычным выглядел характер повреждений. Как будто постройки сознательно и кропотливо разрушали изнутри. Пара двухэтажек, не выдержав такого насилия, просто развалилась, превратившись в кирпично-мусорные холмы, из которых, словно обглоданные кости, торчали рёбра несущих стен. Среди обломков кладки, перемешанных с остатками мебели и ржавых канализационных труб, высовывались то ли гигантские щупальца, то ли корни, которые, по всей видимости, и являлись причиной разрушения вполне ещё крепких домов. Гудвин повернул направо, уводя нас от этих руин. И далее мы двигались по маленькой, односторонней улочке с героическим названием Орденская. Деревья, которые некогда были здесь посажены буквально через каждый десяток метров, разрослись так сильно, что сплелись ветвями друг с другом, образуя над нами сплошной навес. Под золотыми лиственными сводами покачивались гамаки грязных тенёт очень больших размеров. К тому же, где-то там, среди переплетённых веток, кто-то осторожно перемещался, выдавая своё присутствие падающими листьями. Однако, наш вожатый относился к этому спокойно. Значит бояться было нечего.

— О чём задумался, Писатель? — спросил меня Флинт.

— Тревожусь немного. 'Зеркало' чуть меня не убило. А вдруг нам попадётся ещё что-нибудь подобное?

— Фу-ты, ну-ты. Не думай ты об этом. Самое страшное уже позади. Это Тропа Блудных Детей, парень! Она добра к нам. Изгнание подходит к концу.

— Для тебя — да. А для меня — ещё не известно. Что там мне скажут апологеты?

— Ну что-нибудь да скажут. Не заморачивайся раньше времени. 'Война план покажет'.

— Ты прав. Дойти бы только.

— Дойдём. И знаешь, почему я в этом уверен? Да потому, что впервые в нашей истории, в Апологетику возвращается не один изгнанник, а целая группа. Да ещё какая! Лучшие из лучших. Ведь у нас в группе целых три семёрки. Сразу три семёрки собралось, понимаешь? Это счастливый расклад, дружище. Гудвин, Райли и я. Теперь нам везде зхелёный свет: и на Тропе, и в центре… Да везде, по всему городу три семёрки…

— Флинт, заткнись, — оборвала его болтовню Райли.

— Что-то почуяла? — взглянул на неё Гудвин.

— Не я. Она, — Райли указала на Тинку.

— А? — вздрогнула та. — Нет-нет, это я так. Всё в порядке. Вроде бы.

— Я тоже что-то чувствую, — Гудвин принюхался. — Нужно уходить с этой улицы.

— Куда? — всполошился Флинт. — Нельзя сходить с тропы! На ней безопасно!

— Хочешь идти дальше — иди дальше. Тропа уже не та, что была раньше.

— С тропой всё в порядке, — поправила Тинка. — Это мы ей не соответствуем.

— Хочешь сказать, что кто-то из нас идёт без Суфир-Акиля? — спросил Флинт.

— Нет. Хочу сказать, что кто-то из нас — не изгнанник.

— Это реакция на Писателя? — у Райли заметно дёрнулась щека.

— Да. Я знала, что это произойдёт. И уже говорила об этом.

— Если всё дело во мне, тогда предлагаю разделиться, — с великим трудом произнёс я. — Без меня у вас больше шансов добраться до Апологетики. Ну а я как-нибудь сам доберусь.

— Ишь чего выдумал, — сердито фыркнула Райли.

— Я держу свои обещания, — добавила Тинка. — К тому же, было заранее известно, на что я иду.

— А мне просто любопытно, — с шуршанием почесал подбородок Гудвин. — Особенно после того, что увидел на 'Зеркале'. Теперь мне уже кажется, что без тебя, Писатель, мой Суфир-Акиль не выглядит завершённым.

— А… — Флинт разинул было рот, но так и не озвучил своё мнение. — Ладно, чёрт с вами. Поворачиваем.

После поворота налево, наш маршрут пролегал по улице Мичурина, застроенной небольшими домиками, часть из которых была деревянной. Впереди, возвышаясь над пятиэтажками, скромно выглядывающими из-за частного сектора, торчало здание нефтяной компании, похожее на огромный чёрный монолит. С правой стороны, вдалеке, небо подёргивалось странным маревом. Ещё там, время от времени, серыми воздушными змеями взмывали отрывистые дымки. Дантова Длань, — сориентировался я. Где-то там, в той стороне 'Детский мир' со злодеями.