Читаем без скачивания Семь божков несчастья - Фаина Раевская

Как назло, вместо телефона под руку попадался всякий хлам — губная помада, пустой флакон из-под духов, кошелек, ключи, влажные салфетки… Господи, ну почему в дамских сумочках, даже самых миниатюрных, всегда присутствует вселенский хаос?! Наконец после долгих мучений миниатюрный аппарат появился на свет. Но и тут меня ждало разочарование: под землей связи не было. Тогда я решила пойти другим путем: вернуться в «Текстильщики», а там видно будет…

К концу пути, уже на выходе из метро, я ощущала себя совсем разбитой из-за нечеловеческого нервного напряжения и сочувствовала душевнобольным людям, страдающим манией преследования. Враги мерещились везде и всюду. Пару раз я с теплотой вспомнила Волосюка и пожалела, что не заставила его отконвоировать меня до самых «Текстильщиков», а еще лучше — до усадьбы Джона.

На улице я быстренько нашла укромное местечко между двумя ларьками, втиснулась в крошечное пространство и набрала номер Лизаветы.

— Витка, ты куда пропала?! — завопила подруга. — Я тебе звоню, звоню, а мне: «Аппарат абонента выключен».

— Я в метро была, — конспиративно понизив голос, пояснила я, но Лизке мои пояснения были по барабану. Она пропустила их мимо ушей и принялась взахлеб делиться своими впечатлениями о визите в парк развлечений. Прервать эмоциональный монолог Лизаветы не стоило даже пытаться — слова вылетали из нее со скоростью автоматной очереди. Наконец подруга заявила, что у них остался последний неохваченный аттракцион, после которого они собираются домой.

— Ой, Витка, я совсем забыла, — опомнилась Лизка, — у тебя как дела? В музее была? Что там сказали о Хотэе? Слушай, давай дома расскажешь, лады? А то меня уже пацаны кличут…

— Лиза, я как раз насчет дома…

— А что такое? — враз посерьезнела подруга.

— Я не знаю, как ехать к Джону.

— Ой, господи, перепугала. Короче так, хватаешь тачку, звонишь мне, а уж я объясню водиле, куда тебя везти. Поняла?

— Угу, только это…

— Что еще?

— Ничего такого, не волнуйся. Просто… Ну…

— Господи, Витка, ты меня в гроб загонишь! — простонала Лизавета, и я даже увидела, как она закатила умело подведенные глаза. — Чего ты мямлишь, как дите неразумное? Говори, что случилось?

— Боюсь.

— Кого?

— Сама не знаю, — обреченно вздохнув, честно призналась я.

— Вот когда узнаешь, тогда позвони! — с этими словами Лизка сердито отключилась.

После недолгих, но мучительных размышлений мною было принято решение — частников не тормозить. Мало ли какой псих окажется за рулем! Мне в моем положении только маньяков не хватает.

Я высунула голову из своего укрытия и, к радости своей, обнаружила несколько автомобилей с внушающими доверие шашечками. Шоферы этих авто стояли чуть поодаль, курили, травили анекдоты, смеялись… Среди них мне больше всего понравился пожилой дядечка, чем-то неуловимо похожий на Анатолия Папанова. Пожелав себе ни пуха ни пера и отправив саму себя к черту, я змейкой подползла к таксистам. Шутки при появлении перепуганной девицы смолкли. Казалось, шоферюги прикидывали, стоит ли со мной связываться.

— Здрасте… — робко пискнула я, буравя «Папанова» пристальным взглядом. — Поехали, что ли?

Шоферы коротко гоготнули, после чего паренек лет двадцати в бейсболке, майке и шортах, из которых торчали ноги-веревочки, деловито осведомился:

— Куда, красавица?

— Куда надо, — сурово нахмурилась я, парня проигнорировала, умоляюще уставилась на «Папанова» и повторила: — Поедем?

«Папанов» проявил понимание. Он кивнул на желтую «Волгу», а в ответ на недовольные реплики коллег: «Батя, сейчас не твоя очередь» — коротко обрисовал международную обстановку. Шоферы притихли, я угнездилась на переднем сиденье.

— Куда едем, дочка? — «Папанов» аккуратно тронул «Волгу» с места.

— Минуточку, — пролепетала я. — Сейчас вам моя подруга объяснит.

Лизавета, слава богу, была на связи. Она быстро объяснила маршрут, что-то пообещала («Папанов» при этом засиял, как солнышко в новом тульском самоваре), и мы поехали.

В салоне звучала приятная джазовая композиция, «Папанов» внушал доверие, поэтому я, утомленная впечатлениями сегодняшнего дня, малость расслабилась и даже задремала.

— Приехали, спящая красавица! — проник сквозь дремоту голос шофера. — Сама проснешься или тебя поцеловать?

Я не успела ответить, сзади какой-то псих принялся оглушительно сигналить. Оглянувшись, я признала свою Лизавету. Она остановила джип в полуметре от «Волги» и теперь спешила ко мне, а на клаксон жали Вовка и Сенька, причем одновременно и от души. Судя по их довольным мордашкам, прогулка удалась на славу. Где-то на заднем сиденье угадывалось присутствие Клары Карловны. Удивление вызывал тот факт, что замечаний своим воспитанникам по поводу ненадлежащего поведения она не делала. Оттого, должно быть, что и для нее прогулка не прошла бесследно.

Вид Лизаветы, пацанов, Клары Карловны и вечно хмурых охранников внесли успокоение в мою душу. Я проворно выбралась из такси и повисла на шее подруги. Подобное поведение ее слегка насторожило.

— Ты чего, Витка? — Лизка тщетно пыталась отодрать меня от себя.

— Лизонька, я так соскучилась! Уж и не чаяла тебя увидеть! — сказала я чистую правду, на что Лизавета неожиданно ответила:

— Я тоже сомневалась, что выживу.

…Полчаса спустя подруга лежала в ароматной пене в джакузи, а я сидела рядом и слушала ее рассказ о походе в парк. Результатами моей поездки в музей Лизка пока не интересовалась по причине бушующих внутри нее эмоций. И, честно говоря, было отчего им бушевать.

…В парке культуры и отдыха, как всем известно, целое море развлечений: качели, карусели, мороженое, жвачка, тир и прочие прелести жизни. Лизавета, игнорируя недовольное ворчание Клары Карловны, протащила Вовку с Сенькой по всем этим прелестям. Домоправительнице — положение обязывает! — пришлось сопровождать детишек повсюду. Ну, если в тире она не стреляла по причине слабого зрения, а мороженое, сладкую вату и жвачку не употребляла по причине того, что считала все это вредной пищей, то на аттракционы лезла вполне мужественно. И вот остался последний аттракцион. К этому моменту лицо Клары Карловны уже приобрело слегка зеленоватый оттенок, но оставить детей обожаемого Джона-Димочки она не имела права, а потому с отчаянием и решимостью солдата, прущего с голыми руками на вражеский танковый корпус, плелась в арьергарде боевого отряда, возглавляемого Лизаветой.

Подошли они к какой-то карусели малопонятной формы: высокая такая, сиденья висят, и объявление, мол, дети до двенадцати лет только со взрослыми. Даже не представляя, на что подписывается, Лизка купила в кассе четыре билета. Впрочем, это неведение говорит как раз в ее пользу — она точно не хотела избавиться от вредной Клары Карловны столь экзотическим способом…

Короче, билеты куплены, клиенты рассажены по местам, оператор аттракциона, с интересом глядя на отчаянную, в аристократической бледности Клару Карловну, нажимает заветную кнопку. Потихоньку закрутилась карусель, и кресла начали подниматься наверх, вращаясь по кругу. Клара Карловна, расположившаяся по соседству с младшеньким Сенькой, поднявшись на высоту полета стрижей, наблюдала за суетой внизу. Люди размером с тараканов сновали где-то далеко-далеко под ногами, карусель крутилась, адреналина не чувствовалось…

Но тут каруселька завертелась как-то уж очень сильно, и кресла закружились интенсивнее. Через мгновение чудо-аттракцион, строго повинуясь заложенной в него тупыми американцами программе, изменил режим работы — кресла закрутились с околосветной скоростью и при этом встали, пардон, раком.

Лизка, «скованная одной цепью» с Вовкой, завизжала от восторга, радости и притворного (по ее словам) испуга. Вовка завопил за компанию, Сенька тоже верещал, и только Клара Карловна, молча выделяя адреналин, крыла матом свою седую голову, а заодно и бесшабашную Лизкину, главную виновницу всего этого безобразия.

— Господи, когда же это кончится?! — шептала Клара Карловна после пяти минут перегрузок, от которых даже самого выносливого астронавта тошнит.

А веселая карусель вовсе не думала останавливаться, вертелась, как задница на кострище. Сенька, к слову сказать, тоже не ожидавший такой подляны от администрации парка, уже не голосил — сидел молча, вдавившись попой в кресло. Впрочем, малолетний питомец в данный момент Кларе Карловне был абсолютно неинтересен. Ее сейчас интересовали две вещи: когда же остановится эта долбаная вертушка и где можно будет просушить трусы. Кстати, эта же тема начинала беспокоить и Лизавету, правда, не так настойчиво.

Когда карусель остановилась, Вовка и, что удивительно, Лизка голосами восставшего пролетариата потребовали продолжения банкета, то бишь веселья, но моментально заткнулись, когда увидели Сеньку, который на ослабевших ногах сполз с кресла и поковылял прочь от шайтан-механизма. Более выносливые Вовка с Лизаветой ходко потрусили следом за ним, чтоб, значит, проконтролировать мальчика, и минут пять спустя вернулись к заветной ограде.