Читаем без скачивания Наваждение - Джессика Марч

Ники поспешила в пустынную раздевалку, быстренько ополоснулась под душем, натянула джинсы и бумажную водолазку, не тратя время на нижнее белье; она не стала сушить свои длинные, светлые волосы, хотя они и промокли под купальной шапочкой, и, заперев за собой бассейн ключом, выданным ей тренером, выбежала из здания.

На улице было еще совсем тепло, косые лучи вечернего солнца проникали сквозь листву больших старых дубов и освещали кирпичные школьные здания. Хотя подготовительная школа «Блю Маунтин для молодых девушек» не считалась особо престижной, однако она славилась своим живописным старинным парком. Ники не настолько торопилась, чтобы бежать. Она просто шла быстрым шагом, наслаждаясь тихим вечером, и думала о том, что скоро наступит новый учебный год, и его приближение уже чувствовалось. Хотя занятия должны начаться лишь в понедельник, несколько студенток уже приехали. В проезде около двух домов с белыми рамами, где располагались общежития, стояли большие новые машины с открытыми багажниками, из которых шоферы или кто-то из родителей вынимали чемоданы. Почти у всех девочек, обучающихся в «Блю Маунтин», родители были в разводе и, кроме как на выпускном вечере, никогда не появлялись вместе. Школа была известна тем, что брала трудных детей, таких, от которых отказывались во многих других учебных заведениях.

Проходя мимо девушки, прощающейся с матерью, Ники заметила брошенные на нее взгляды и услышала за спиной' взволнованный шепот. Ники прекрасно знала, что в школе она достаточно известная личность. Это частично объяснялось тем, что ее фотографии нередко появлялись в школьной стенной газете, а иногда и в городской прессе, когда она получала очередную награду. Но это было не единственной причиной, почему девочки говорили о ней. Она никогда не уезжала из школы на летние каникулы, потому что школа стала ее единственным домом. Она почти никогда не получала писем. Ники не знала, действительно ли о ней говорят то, что соответствует истине. Но раньше, она помнила, девочки не стеснялись спрашивать ее, правда ли то, что о ней говорят — слухи были самые невероятные. Говорили, что ее родители погибли в авиационной катастрофе. Что ее отец и мать были шпионами, которых расстреляли русские. Вначале, когда она была поменьше, то пыталась рассказывать им правду: что маму ее убил грабитель, а ее отец очень богатый человек, и ей запрещено произносить его имя, иначе он уморит ее голодом. Но этому тоже никто не верил. Тогда она просто призвала на помощь чувство юмора, и если ее спрашивали о семье, то говорила, что ее уронил на ступени школьного крыльца пролетающий мимо аист. Это был один из способов Ники не сходиться близко с людьми, чтобы ей не задавали много вопросов. Та настойчивость, с которой она занималась прыжками в воду, тот отпор, который она давала всем, посягавшим на ее уединение, создали, ей репутацию «одиночки».

Она приехала в «Блю Маунтин» три года назад, сразу же после интерната для младших школьников в Арканзасе, где жила с самого юного возраста. Как и прежде, решение принималось без се участия. Весной появился мистер Уэзерби и сообщил ей, что как только она закончит свое обучение там, то отправится в «Блю Маунтин». Все уже решено, уже посланы необходимые письма с описанием ее трагической судьбы, все счета оплачены компанией «Хайленд Тобакко» как для сироты, чьи родители являлись служащими компании. Ники, кроме того, сразу же поняла, что имеется и договоренность о том, чтобы она оставалась жить в школе и во время всех каникул. Так было всегда. Уже девять лет она знала только школу. К ней никто не приезжал, если не считать чрезвычайно редких визитов мистера Уэзерби. В первые два года она получала поздравительные открытки к Рождеству и к своему дню рождения от Бейба, но затем и они перестали приходить. О Ники заботились заведующие общежитием, которых уже немало сменилось на ее веку. Все они были приятными и славными женщинами, но она так ни с кем из них и не сблизилась: сама не стремилась к этому. Сердце ее не желало никакой замены родной матери.

«Вейл Хаус» было таким же, как все остальные общежития школы — зданием в колониальном стиле, с большим холлом посередине и покрытым лаком дощатым полом и стенами, оклеенными цветочными обоями во всех комнатах. Ники толкнула дверь и пошла наверх. На ужин полагалось приходить в юбке и блузке или платье, но никогда в джинсах. Наверх ее подгонял, кроме того, аппетитнейший запах, разносившийся в воздухе — пахло, как показалось Ники, тушеным мясом. Она, конечно, еще не знает, что представляет из себя новая заведующая, но одно она могла сказать точно — готовит она лучше других.

— А ну-ка, девушка, спуститесь ко мне!

Ники была уже на полпути, когда услышала приказ. Она повернулась.

Внизу стояла крупная женщина, волосы ее с сильной проседью были весьма небрежно заколоты в пучок, у нее были темно-карие блестящие глаза и крупные, однако же достаточно приятные черты лица.

Ники стала спускаться.

— Я просто забыла о времени. Простите, миссис… — Она запнулась, не зная, как правильно произнести имя этой женщины и опасаясь обидеть ее еще больше.

— Чардаш, — сказала женщина, произнеся «ч» в начале слова и «ш» в конце. — Хелен Чардаш. — Она протянула руку, и Ники, подойдя к ней, пожала ее. Вытянувшись за лето, Ники заметила, что впервые оказалась выше, чем заведующая.

— Очень рада с вами познакомиться, — сказала Ники. — Меня зовут Николетта Сандеман. — Машинально она сделала небольшой книксен, который так любила их прежняя заведующая, мисс Неймейер. Но в джинсах это выглядело нелепо. Она хотела убрать руку, но почувствовала, что миссис Чардаш не отпускает ее.

— Ну, разумеется, я знаю, как тебя зовут, — сказала миссис Чардаш, внимательно рассматривая Ники своими темными глазами. — Я даже знаю, почему ты опоздала. Ты наверняка тренировалась в бассейне, правда?

Ники кивнула и внимательно посмотрела на Хелен Чардаш. Она почувствовала, что та говорит с каким-то акцентом, хотя и довольно легким, и Ники не могла понять, что это за акцент.

Миссис Чардаш сказала:

— Было несложно узнать некоторые вещи о самой известной студентке, живущей в «Вейл Хаус».

Ники было не очень приятно, что ее как-то выделили среди других. Она сразу же вспомнила о всем том, что могла узнать о ней заведующая из ее досье. Она попыталась отстраниться.

— Если вы мне все же разрешаете поужинать, миссис Чардаш, я лучше переоденусь.

— Ники, — быстро произнесла заведующая, — ведь тебя же называют Ники? — Ники кивнула, и миссис Чардаш продолжала:

— Пока, кроме тебя, в «Вейл» еще никто не приехал. Я очень хотела поужинать вместе с тобой, потому что, мне кажется, нам было бы неплохо познакомиться ближе, а сейчас есть прекрасная возможность для этого. И можешь не переодеваться. — Она опять улыбнулась.