Читаем без скачивания Папа для Одуванчика - Николь Келлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
У Егора звонит телефон. Он бросает мимолетный взгляд на экран и тут же становится мрачнее тучи. Быстро нажимает на зеленую кнопку и отрывисто рявкает:
- Слушаю!
Даже я со своего места слышу, как женщина что-то истерично предъявляет другу. Егор морщится, зажимает переносицу пальцами и беззвучно матерится.
- Твою мать… Скоро буду.
- Что там? – друг такой хмурый, что даже я напрягаюсь.
- Дочь опять вытворяет. Снова няню довела до увольнения. Это уже третья за полтора месяца! У меня же не агентство, в конце концов, чтобы менять их чаще чем свои носки!
У Егора непростая ситуация – он один воспитывает дочь практически с ее рождения. Нельзя сказать, что Тая очень избалованная, но нервы треплет отцу будь здоров. Хорошо, что Одуванчик не такая…Если бы она хоть наполовину была похожа на Таисию, я бы точно пожизненно стал чайлдфри. И никакие улыбки, восторженные взгляды из-под полуопущенных ресниц, крепкие объятия не изменили бы моего решения.
- Маму ей нужно. И твое внимание, - не подумав, брякаю. Чем довожу Егора окончательно.
- И это мне ты заявляешь?! Давно стал экспертом по детям? Сколько ты там отец? Два дня?!
Егор швыряет пиджак в кресло. Ерошит пятерней волосы шумно и длинно выдыхает.
- Извини. Прав ты. Просто меня эта песня Таи уже достала. «Папа, давай найдем мне маму…». И так каждый день. Каждую свободную минуту. Ну, где я ей маму найду?! На авито, млять, они не продаются! Чтобы найти маму, нужно время для личной жизни. А у меня его сжирают дочь и работа.
- Даааааа, - сочувствую другу. Чешу в затылке и делаю большой глоток алкоголя. Откидываю голову на спинку кресла, расслабляясь. – Непростая у тебя ситуация. И что, вообще никого на примете нет?
- Ни-ко-го. Мне и одному хорошо. С дочкой. С редкими встречами с Луизой. Но как, млять, это все Тае объяснить?!
Пожимаю плечами. Знать бы ответы на эти вопросы…
Позавчера вечером, вернувшись домой, первым делом я скачал какое-то модное пособие по родительству. Нужно же с чего-то начинать. Так вот, в нем говорилось, что у Одуванчика на пороге кризис пяти лет. Потом будет ещё один, когда пойдет в школу. Потом славный и прекрасный пубертат. Потом отношения с мальчиками…
Пролистав книжку, единственное, чего мне захотелось – купить ружье и ящик алкоголя. А лучше два. Дети – цветы жизни, говорили они. Угу, которые вырастут на моей могиле.
Егор вызывает водителя и накидывает на плечи пиджак. Залпом осушает остатки в своём бокале, прищуривается и наставляет на меня палец:
- Слушай, а как твоя Кира отнесется к наличию у тебя дочери? Честно говоря, я плохо представляю ее в роли мачехи.
- Кира? – выгибаю бровь, в то время как мой мозг пытается судорожно вспомнить, кто это такая. Когда это происходит, смеюсь в голос. – Даааа, давно мы с тобой вот так не сидели, не общались о жизни, старик. Я уже забыл и вычеркнул Киру, как будто ее и не было, а ты только вспомнил о ней.
- Так это единственная любовница, которая продержалась больше всех! Целых три с половиной месяца! – широко усмехается друг.
- Что есть – то есть, - развожу руками, вспоминая, чем же меня зацепила Кира. Странно, но в памяти не отпечатались никакие «приметы»: памятные моменты, черты характера, образ – ничего. Я помню бывшую смутно, а в сердце ничего не шевелится.
Не то, что при воспоминаниях о Кудряше.
Там нужно сразу прятать от посторонних все, что ниже пояса. Мое отношение к Лизе слишком очевидно.
- Мы расстались с ней месяца четыре назад. У нее уже давно другой мужик.
- Ясно, - Егору приходит сообщение на телефон. Бегло проглядывает его, прячет обратно в карман и делает пару шагов к выходу. – Так что в итоге думаешь делать дальше?
Губы сами растягиваются в предвкушающей улыбке. Даже ладони хочется потереть друг о друга.
- Как что? Завоевывать. Доказывать, что я в качестве ее мужика не такой уж и плохой вариант. Доказывать, что я могу стать неплохим отцом. Наверное. Другого выхода нет. Если не получится, обеих на плечо и в свою берлогу. Запру, ключ выкину в окно. Там уж точно договоримся. Тут уже без шансов.
- Хороший план. Возьму на заметку. Ладно, старик, погнал я, - Егор пожимает мне руку. – Усмирять свою феечку - ведьмочку.
- Давай. Успехов. До завтра.
Егор хлопает дверью, а я вновь откидываюсь назад, прикрыв веки. Перед глазами мои девчонки. Улыбаются, хохочут. И сразу в сердце тепло становится. Хочется голоса их услышать. А лучше всего – увидеть.
Тянусь к мобильному, чтобы заказать машину, как он сам подает признаки жизни. Открываю сообщение на электронной почте, проглядываю текст. Сердце крушит рёбра, в голове гул. Я, кажется, даже не дышу. Причин не верить Кудряшу у меня нет, но почему-то узнать результат теста очень волнительно.
99,9%.
Отец точно я. У меня теперь есть бумага, подтверждающая, что Одуванчик – наполовину моя. Наша с Лизой дочь.
Кажется, вот теперь ко мне приходит осознание, что я – отец. А ещё масштабы взваленной на меня ответственности.
Но окончательно это самое осознание сваливается на меня, когда следующим утром я перешагиваю порог палаты, и меня встречает радостный вопль:
- Папа пришёл!
Глава 42
Булат
Слова Одуванчика вызывают эффект разорвавшейся бомбы. Попадают точно в цель. Оглушают и сбивают с ног.
Покачиваюсь, прислоняюсь плечом к косяку. Дочь серьёзная, без тени улыбки на лице. Расстреливает меня глазками в упор и ждет какого-то ответа от меня. Какой-то реакции.
А я лишь осознаю одно: кажется, книгу про воспитание детей я купил с охрененным опозданием. Придется отложить её на дальнюю полку. И сразу перейти от теории к практике.
В шоке перевожу взгляд на Кудряша. Она выглядит не лучше: бледная, как полотно, с выпученными глазами и судорожно сжатыми пальцами. Хлопает ресницами, открывает и закрывает рот, как выброшенная на берег рыба. Вцепилась пальцами в подоконник. Как будто оторвать его хочет.
«Откуда?!», - безмолвно, одними губами. Лиза нервно пожимает плечами.
