Читаем без скачивания Доверься судьбе - Гвендолин Кэссиди

Шли дни, и подозрения превратились в уверенность. Мысль о растущей внутри нее жизни, наполняла молодую женщину тайным ликованием. Подарить Маркосу ребенка, плод их союза! Пусть это будет первый из их детей, решила Клэр, всю жизнь жалевшая, что у нее нет брата или сестры. И пусть первым родится сын — ведь для Маркоса так важно получить наследника имени Стефанидесов. Самой-то ей было все равно, лишь бы малыш родился здоровеньким.

Лишь от Элеаны она узнала, что у Маркоса скоро день рождения. Олимпия скорее всего только радовалась бы, если бы Клэр попала впросак, а София наверняка считала, что молодая жена и сама все знает. Клэр решила приберечь новость о своей беременности до знаменательного дня. Это будет ее личным, особым подарком, она преподнесет его мужу наедине. Но что бы подарить еще?

В конце концов Клэр остановила выбор на миниатюрной копии Ники Самофракийской. Почему-то ей казалось, что эта статуя как нельзя лучше олицетворяет свободолюбивую, непреклонную душу Маркоса. Подписывая чек, она испытала странное, чуть пугающее ощущение. Вот и она стала настоящим членом семьи Стефанидес не только формально, но и на деле приобщилась к клану людей, для которых деньги лишь средство достижения цели.

Маркос очень мило поблагодарил ее за подарок. Глядя, как он разворачивает подарки от остальных членов семьи, Клэр тешила себя мыслями о сюрпризе, что ему еще предстоит. София собиралась устроить торжественный прием, хотя ее сын охотнее провел бы день, как обычно.

— Я уже вырос из того возраста, когда празднуют дни рождения, — сказал он жене наедине. — Но мама, к несчастью, никак не хочет это признать. Если сегодня все пойдет по знакомому сценарию, нам подадут шампанское и все будут пить за мое здоровье и преуспеяние.

— За это и я выпью охотно, — улыбнулась Клэр. — Во всяком случае, за здоровье.

Маркос вопросительно поднял бровь.

— Неужели мое преуспеяние тебя не волнует?

— Деньги еще не все.

— Ну да, ты мне уже говорила, — произнес он. — Но, признайся, толк от них есть. Представь, чем был бы «Орестиос» без денег, что в него вложены.

Они сидели у него в кабинете. И, глядя на Маркоса, Клэр вспомнила вдруг первую их встречу, день, когда увидела его впервые. Влечение, что испытала она тогда, не шло ни в какое сравнение с глубоким чувством, которое переполняло ее сердце сегодня.

— Мне надо тебе что-то сказать. — Клэр не могла больше ждать. — Ты станешь отцом.

Маркос медленно поднялся из-за стола. Глаза их встретились — и Клэр почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

— Ты уверена? — тихо спросил Маркос.

— Ну, насколько это возможно без подтверждения специалистов.

Маркос сгреб жену в объятия и поцеловал так, что у нее зашлось сердце.

— Мама будет в восторге.

— Если родится мальчик.

Он усмехнулся.

— Ты что, правда думаешь, она будет косо глядеть на девочку?

— Я думаю, что, если рожу девочку, она будет косо глядеть на меня.

Маркос рассмеялся и покачал головой.

— Уверяю тебя, кто бы ни родился, она примет малыша с распростертыми объятиями.

Клэр не могла отвести взгляда от его глаз. Казалось, еще миг — и непроницаемая завеса поднимется, она поймет наконец, что таится в их черной глубине.

— Так ты не стремишься во что бы то ни стало продолжить род Стефанидесов?

— Само собой, стремлюсь. Трехвековая история наших предков прямо-таки взывает, чтобы я приложил к тому все усилия. Но если вдруг не удастся… — Он пожал плечами. — Что ж, мир проживет и без нас.

— В любом случае, на одном мы не остановимся! — импульсивно воскликнула Клэр.

Маркос бережно убрал с ее лица упавшую прядь волос так ласково, что сердце у его жены едва не разорвалось от нежности.

— Тебе не хватало брата или сестры?

— Да, — призналась она.

— Твоим родителям не хотелось большой семьи?

— Думаю, у них просто не получилось. — Клэр боролась с желанием признаться ему в любви немедленно. — Ведь не все отличаются талантами Стефанидесов.

— Ну, недавно я и сам потерпел неудачу, — напомнил Маркос. — Так что твой отчим отнюдь не исключение.

И он снова принялся целовать ее. А когда отпустил, Клэр от души пожалела, что не вытерпела и рассказала ему все сейчас. Надо было подождать до более интимной обстановки, когда они могли бы не бояться, что кто-то войдет.

Может, Маркос и разделял ее огорчение, но сохранял завидное самообладание.

— Послушай, — он шутливо приложил палец к ее губам, — давай-ка не будем никому рассказывать о ребенке, пока не убедимся. Я запишу тебя к врачу.

Клэр согласно кивнула. Пожалуй, в этом был смысл.

— А знаешь, — задумчиво произнесла она, — я только сейчас заметила, что ты говоришь по-английски, как один актер, по которому все девчонки в нашей школе с ума сходили.

В глазах Маркоса заплясали чертики.

— И ты тоже?

— Я-то в первую очередь! Он был просто неотразим. Только немного староват. Должно быть, не моложе тридцати четырех.

Взгляд Маркоса стал еще более лукавым.

— Сегодня ночью, — пообещал он, — я покажу тебе, на что способен дряхлый тридцатичетырехлетний старик!

Клэр состроила гримасу, отчаянно жалея, что до ночи еще далеко.

— Заранее дрожу.

Появившаяся в дверях София нарушила супружескую идиллию.

— Скоро начнут собираться гости. Вам не кажется, что пора готовиться?

— Да-да, конечно, — спохватилась Клэр. — Я и не думала, что уже так поздно. А прием будет очень торжественный?

— Все зависит от тебя, поскольку тон задавать будешь ты, — отозвался Маркос. — Иди, я сейчас тебя догоню.

Когда он поднялся в спальню, Клэр уже успела одеться. После долгих колебаний она остановила выбор на довольно простом, но элегантном платье, которое купила на днях, но еще ни разу не надевала. Чем-то оно напоминало греческую тунику — прямого покроя, из серебристого шелка. Судя по тому, что Маркос скрылся в ванной, никак не прокомментировав ее наряд, платье вполне подходило случаю. Еще бы ему не подходить, улыбнулась молодая женщина своему отражению в зеркале. За такие-то деньги!

Босоножки на низком каблуке удачно сочетали элегантность с удобством, а когда собираешься провести три-четыре часа на ногах, удобство — незаменимая вещь.

Зато с выбором драгоценностей долго возиться не пришлось. У Клэр всего-то и было, что одно-единственное ожерелье из дымчатых топазов, подаренное родителями на восемнадцатилетие, да серебряные часы на браслете, которые Маркос купил ей в Афинах.

Ну и еще, само собой разумеется, обручальное кольцо. Клэр вытянула руку, ловя бриллиантом луч света из окна. Жаль, она не сумела уговорить Маркоса преподнести ей что-нибудь попроще, лучше всего простой тоненький ободок без камня. Конечно, по меркам того общества, в котором ей предстояло жить, это кольцо никак нельзя было назвать претенциозным, но, на взгляд Клэр, его несомненная дороговизна граничила с безвкусицей.