Читаем без скачивания Три капитана - Александр Зорич

Некоторое время он стоял у окна, задумчиво глядя в утреннее марево, мертвенно разливавшееся в холодном небе.

Над территорией части неслось из репродуктора:

…Хорошо, когда с тобой товарищи,Всю вселенную проехать и пройти.Звёзды встретятся с Землёю расцветающей,На Беллоне будут яблони цвести!

Я со звёздами сдружился дальними!Не волнуйся обо мне и не грусти.Покидая нашу Землю, обещали мы:На Беллоне будут яблони цвести!

Гусев сверился с часами и вызвал с настольного селектора один из каналов спецсвязи.

Этим каналом Павел Степанович Гусев пользовался крайне редко, поскольку тот был зарезервирован за одним из его гражданских контактов, навязанных полковнику Глобальным Агентством Безопасности с ведома его начальства — Восьмого Управления Генштаба ВКС.

Над этим меридианом Беллоны еще только занималось утро, но Гусев не имел ни малейшего представления, где сейчас может находиться его абонент, и какое там время суток. Поэтому он философски воспринял трехминутную задержку, благо вызов был принят — в противном случае робот-информатор давно бы уже прогнусил, что абонент в данный момент недоступен.

— Абонент? В данный момент! В данный момент — абонент… — пробормотал полковник, не сводя глаз с девичьего лица на фото в электронной рамке, что уже многие годы безучастно улыбалось ему и лишь ему одному.

Качество звука на этом участке спецсвязи всегда было отменным, и теперь Гусев вспомнил, как много лет назад непроизвольно вздрогнул, впервые воспользовавшись этим каналом. У него тогда было стойкое ощущение, что его далекий собеседник стоит сейчас напротив, в каком-нибудь метре, лицом к лицу с ним.

— Сазонов здесь, — наконец ожил динамик крохотного наушника. — Внимательно слушаю вас, Павел Степанович.

Гусев с минуту стоял, молча покусывая кончик уса. Он морщился и хмурился, но не от того, что не мог подобрать нужных слов, а потому что ему не хотелось сейчас их говорить этому человеку. В этом с ним была полностью солидарна юная девушка в электронной рамке, а уж у нее-то в этом кабинете всегда было преимущественное право голоса.

Но выбора у Гусева не было. И он, деликатно крякнув в сторону, негромко, доверительно произнес:

— Они ушли. Цель их маршрута с большой степенью вероятности — станция метеорологического слежения «Циклон-8». Второй вариант — база ВКС, но туда их вряд ли пустят.

— Почему? — Уточнил голос, звучавший и впрямь словно в полуметре от Гусева.

— Ограниченные контакты с гражданскими организациями, — ответил полковник. — Это мы тут, по сути, сельхозтехника, все дороги в округе на нас возложены. Окажись климат на Беллоне помягче, еще бы и урожаи собирали, и рыбу ловили…

— Будем считать, в последние дни у нас тоже случился неплохой улов.

Его собеседник сделал еле уловимый нажим на «нас», но тем самым лишь вызвал у полковника кислую улыбку.

— Я немедленно направлю рапорт о вашем активном содействии, — заверил Сазонов. — Будьте здоровы, Павел Степанович.

— И вам не хворать, — прошептал Гусев под аккомпанемент монотонного сигнала завершенного вызова.

Настроение было ни к чёрту. Полковника не покидало ощущение, что он совершил предательство, пусть и строго предписанное уставной субординацией. Он бережно коснулся пальцами края фоторамки, и изображение прояснилось, черты девичьего лица словно всплыли из глубины. Гусев вздрогнул и машинально провел ладонью по лбу, вытирая мгновенно выступившие холодные капельки.

Изображение на фото оставалось неизменным, это всего лишь были фокусы памяти. Его памяти и его, полковника Гусева, судьбы.

— Непохожи… Они совсем непохожи, — прошептал он, обернувшись к окну.

Где-то там, за белесым маревом мерно гудел вездеход с трейлером, уверенно удаляясь от инженерной части полковника Гусева.

Уходил, оставляя ему лишь фото стройной девушки с косой цвета воронова крыла, равнодушно улыбавшейся отцу уже много лет. Девушки, совсем непохожей на ту, которую сейчас увозил вездеход всё дальше, и дальше, и дальше…

Глава 13

Отрываясь от земли

Апрель, 2614 год

Грузовой катер «Спектр»

Планета Беллона — ОКС «Дромадер», система звезды Вольф 359

Когда в музейных запасниках уже не хватает места для всё новых свидетелей «времен очаковских и покоренья Крыма», как говаривал желчный классик-дипломат, их сгружают на склады Министерства Культуры. Там они и доживают свой век — тихо, мирно и не засоряя почвы.

Когда же Земля, а тем паче активно развивающиеся новые космические фактории решительно отказываются от устаревших образчиков транспорта, вооружений и иной техники, место им уготовано одно — ЗАВТОНы-«консервы» вроде Беллоны. Эдакий технический дом престарелых.

Когда стало ясно, что нам предстоит лететь в космос, мы первым делом изучили доступный нам транспорт.

По сути нужен был только перекладной — на орбите нас уже поджидала зафрахтованная Федором ОКС «Дромадер», космическая станция геологического управления.

Я никогда не видел такой маленькой станции. Фактически это были, по-моему, два состыкованных вместе списанных орбитальных мусорщика, к которым добавили жилой и хозяйственный модули, стыковочный дебаркадер, топливохранилище и станцию Х-связи.

Название «Дромадер» как нельзя лучше подходило к этой летающей перевалочной базе вахтовиков астро- и геологоразведки, откуда вновь прибывших специалистов разбирали ведомственные катера. Однако в случае необходимости «Дромадер» (точнее, его часть в виде отстыковавшегося судна-мусорщика — она классифицировалась как СОМ, спасательно-оперативный модуль, и, само собой, была окрещена «Сомом») мог доставить пассажиров до орбиты назначения любой степени удаленности и своим ходом.

Согласно полученным данным об орбите ракетоплана Четвертой Межзвездной, мы имели шансы долететь до него на «Соме» за 16 часов.

Нам, прямо скажем, крепко повезло: до ракетоплана не было и тридцати градусов орбитальной дуги. А ведь могло оказаться и сто восемьдесят! Причем в этом случае ракетоплан находился бы с Беллоной в противостоянии, будучи затенен от нас центральным светилом. Соответственно, он не принял бы наш инициирующий радиоимпульс и, стало быть, не ответил бы на него!

Итак, 16 часов лету…

Ерунда!

Главное — не пожалеть топлива на начальный разгон, а там сама физика до ракетоплана доведет, дружно полагали мы, одновременно чувствуя, как головы начинают бешено кружиться при одной лишь мысли о столь близком соседстве с первым форпостом нашей такой таинственной и столь глубоко законспирированной мечты.

Конечно, вариант «Сома» был привлекателен не самим фактом того, что на нем можно было до ракетоплана долететь. Как следует порывшись в ангарах «Геостроя» (ох, какие станции госарсенала величественно плыли по орбите Беллоны, я еще расскажу о них!), мы в итоге нашли бы какой-нибудь флуггер или планетолет, которые в считаные часы домчали бы нас до цели.

Но можно было ли признать флуггер или планетолет оптимальными средствами достижения наших целей?

Ведь вопрос был в том, как на ракетоплан высаживаться!

Простой, думаете, вопрос?

— Стыковочные шлюзы нашего найденыша могут попросту не работать, — сказал Смагин.

— Или не совпадать «папами» и «мамами» с современными шлюзами, — добавил Шадрин.

— Да плюс карантинные требования, — протянула Тайна.

— И радиационная опасность, — пригорюнился Смагин.

— А еще он может вращаться вокруг своей оси так, что к шлюзу будет вообще не подступиться, — нагнал дополнительной жути Шадрин.

— Тут, короче, нужна коробка с нормальной док-камерой.

— Ого!

— Ага.

— …Док-камера вообще-то есть на любом мусорщике.

— Да ну?

— Ну да. Мусорщик — он же как китовая акула. Распахивает пасть и гребет в нее с орбиты всё подряд.

— Тоже мне док-камера.

— А на всех мусорщиках, начиная со второй половины прошлого века, это и есть док-камера. В одном из режимов. У них у всех вторая профессия — орбитальное судно-спасатель.

В общем, вариант с «Сомом» вселял в нас сдержанный оптимизм, однако до него и до ОКС вообще нужно было еще добраться.

Всё, чем мы располагали в качестве извозчика до орбиты — одна из многочисленных модификаций «Спектра», популярного грузового катера страшно сказать какого года производства.

Конкретно это воздушно-космическое судно сорокадвухметровой длины было предназначено для доставки на линии «поверхность-орбита» разнообразных грузов, требующих особо деликатного обращения. Для чего грузовой отсек машины был выполнен в виде амортизированной капсулы.