Читаем без скачивания Три капитана - Александр Зорич

Лично мне из этой категории грузов, например, известны выращенные в условиях невесомости исполинские кристаллы редкоземельных металлов — я о них некогда писал популярную статейку в «Химическое обозрение».

Однако, судя по терпкому кислому запаху, крепко въевшемуся в грузовой отсек, наш «Спектр» прежде возил исключительно органику. Причем категорически не подлежащую длительному хранению.

Мы переглянулись и — спасибо полковнику Гусеву! — дружно натянули кислородные маски.

Но даже теперь по фрагментарным выражениям наших физиономий можно было понять, что уточнение подробностей природы этих самых грузов нас уж точно не интересует. Иногда, знаете ли, блаженное неведение — залог спокойного сна и устойчивой работы желудка!

Так или иначе, наша версия «Спектра» теоретически предназначалась и для перевозки пассажиров, значащихся в сопроводиловке под восхитительным грифом «в том числе». Специально для этого «числа» в мерзко благоухающем грузовом отсеке были установлены жесткие сиденья в один ряд, друг за другом, по одному борту.

— Путешествие обещает быть приятным, — изрек Смагин-младший с философической отчужденностью в голосе.

— Лишь бы недолгим, — с надеждой заметил я.

А Тайна лишь скептически фыркнула и осторожно переступила меховыми сапожками по дюралевому полу, приклепанному к стрингерам самыми настоящими заклепками. О напольных — и настенных! — покрытиях в аппаратах этого семейства, видимо, не могло быть и речи.

— Ничего, ребя, все будет чики-пики, — преувеличенно бодрым тоном провозгласил Шадрин.

Ему-то хорошо: по условиям нашей авантюры Николай должен был оставаться на Беллоне.

Что ждало нас на орбите, на станции? Сие оставалось тайной, покрытой мраком. Но Шадрин божился, что всего три месяца назад «Дромадер» принимал на борт партию космоэкологов, «костец их подери». И «всё прошло чики-пики».

Что это за подозрительное «всё», и почему столь любимый Николаем и, по-видимому, всемогущий дух Костец должен при случае непременно «подрать» космоэкологов после их визита на «Дромадер», Шадрин умолчал.

Наш предстоящий вояж на «Дромадер» меня не беспокоил.

В моем послужном репортерском списке были деяния и похлеще, с коэффициентом безрассудства «полтора». Например, репортаж с залетевшего из безумного вселенского далёка астероида ИСТ-2610-102, в заблудшей каменной душе которого наши ученые «обнаружили нейтронным анализатором воду, каковой факт дает осторожные основания предполагать, что…»

Ради того, чтобы оптимистично почирикать в прямом эфире аккурат с обожженной поверхности этого огромного булыжника, напоминающей железную окалину, я проторчал битых шесть суток на дне морском — в подводной лаборатории, что в пяти километрах от Айвазовки. Там на двадцатиметровой глубине для чайников вроде меня спецы воссоздали миниполигон имитации условий высадки на тот злосчастный астероид.

Не в пример Марсу и совсем уж одомашненной Луне на астероиде практически нет гравитации, поэтому я как сомнамбула три дня бродил по стальным коридорам, учась пользоваться замысловатыми якорными системами, волоча на себе мотки тросов и кабельных соединений.

По-моему, там я сдал на «отлично» экзамен по удержанию равновесия и прочей шутовской эквилибристике на поверхности астероида, передвижение — на «удовлетворительно», и едва не схлопотал «неуд» по методике сбора опытных образцов.

Всех-то дел, что предложил строгой комиссии наполнить хрустальный бокал, то бишь мою армейскую полевую фляжку, тамошней водицей, буде она окажется на ИСТ-2610-102 — и после соответствующих здравиц вкупе с экспресс-химанализом пригубить ее за будущее неорганической химии в ее астероидной области задач.

Разумеется, я не собирался пить эту гадость, но сымитировать-то было можно ради прямого эфира! Благо и фляжка у меня не прозрачная, а вовсе даже в защитном чехле.

Так или иначе, я едва не загремел из группы за озорство и почти провалил редакционное задание, из-за которого нам пришлось почти с кровопролитием выгрызать информационный конкурс у других новостных порталов за право оказаться на ИСТ-2610-102.

А уж за это наш вампир-редактор Сулимов съел бы меня с костями и запил из моей фляжки, не поморщившись.

В итоге всё прошло нормально. Вот только в кромешной тьме я ничего на астероиде толком не разглядел, кроме объектива автоматической камеры, следившей за каждым моим движением и глядевшей мне прямо в рот.

Репортаж вышел и даже имел относительный успех, хотя до моего последующего героического эссе «Как я швартовался к небесному телу» его популярности было далеко — эссе целых четыре дня, три часа и девятнадцать минут болталось в списке сетевых бестселлеров на самой поверхности, как лотос в проруби.

Да, я тщеславен, и что же?

Не секрет, что ни я, ни Тайна с Федором, как простые земные обыватели, не имели никакого практического опыта путешествий по древним заброшенным космическим объектам искусственного происхождения.

Даже сама необходимость высадиться на орбиталку с этого развалюшного «Спектра» ставила меня в тупик, не говоря уже о выходе на рандеву с ракетопланом и последующем проникновении к нему на борт. Стоило лишь представить, что я вхожу в док-камеру, где затаился только что пойманный космический зверь, что впереди у меня — пугающая неизвестность четырехвековой выдержки, как меня охватывала дрожь. И не только душевная.

Нам просто до зарезу требовался проводник, эдакий брутальный космический траппер, умеющий одновременно и ручки крутить, и кнопки нажимать, да еще и метко стрелять в любую агрессивную окружающую среду, прежде чем ты успеешь сказать «ой!».

Конечно же, модное слово «траппер» я употребляю в переносном смысле, друзья мои! Я не имею в виду настоящих трапперов Тремезианского пояса — этих всесторонне сомнительных субъектов, промышляющих ксенобраконьерством и недобрыми делишками похлеще.

Так что Шадрин нам нашел и в качестве наемного Вергилия-проводника по кругам космического ада предъявил будто бы траппера.

Вергилия звали Александр Бирман. Работал он по контракту на «Геострой» в службе охраны и сопровождения грузов. «Дромадер» и «Сом» он знал как свои пять пальцев. А местами — четыре, что дополнительно упрощало задачу. На левой руке Бирмана отсутствовал мизинец, и это зловещее обстоятельство немедленно подернуло все обращенные на охранника взоры Тайны эдаким романтическим флёром, как зеркальце — испариной последнего дыхания умирающего.

Мы же с Федором предпочли романтике инструктаж. В устах этого молчаливого, крепко сбитого мужика инструктаж больше напоминал алгоритм сборки стиральной мегамашины размером с Сатурн для оказания услуг населению в угрожающих масштабах.

— А главное, вам нужно запомнить правило номер один. Все остальные уже из него логически проистекают, — монотонным и бесцветным голосом подытожил свою лекцию Александр. — Первым всегда и везде иду я, Бирман. Остальные — за мной. Кстати, на случай продолжительной невесомости все имеют опыт адаптации?

Мы дружно кивнули.

Впрочем, я сильно подозревал, что Тайна кивнула больше за компанию.

Одно дело — короткие сеансы невесомости на борту пассажирского флуггера, знакомые, наверное, каждому мальчишке Великорасы. И совсем другое — часами болтаться без верха и низа, с тревогой прислушиваясь к собственному желудку и кишкам, внезапно ставшим явственно ощутимыми внутри тебя точно полиэтиленовые пакеты с молоком, норовящие периодически шевелиться и перекатываться в твоей утробе, так что просто дух захватывает.

Где эта симпатичная девица с глазами-изумрудами могла успеть набраться такого опыта в свои неполных не-пойми-сколько-лет?

Проводнику, похоже, только того и надо было.

— Тогда двадцать два часа на сборы и подготовку, затем стартуем. Не брать с собой огнестрельного оружия, а также колюще-режущих предметов и ароматических веществ.

Вся наша троица дружно поморщилась. После шапочного знакомства с салоном «Спектра» хотелось захватить с собой, по меньшей мере, пару литров какого-нибудь стандартного армейского одеколона для масштабной дезинфекции и последующей аэрации всех отсеков. А ведь мы еще не знали, какой атмосферкой встретит нас орбитальная станция, этот проходной космический двор.

Наши кислородные маски Бирман одобрил и даже дал пару разумных советов по методике дыхания в них. Я попробовал дышать, как велел проводник, и тут же ощутил себя йогом-стажером: такой же остроты, наверное, они испытывают радость после первых пяти миллиметров левитации.

Такие люди как Саша Бирман бесплатно здоровьем не рискуют, вот и пришлось мне раскошелиться на четверо суток вперед.

Два часа ушло на знакомство и инструктаж, а на следующие сутки нас уже ждал салон «Спектра», не к столу будь помянут.