Читаем без скачивания Птицы (СИ) - Торин Владимир

Старый аптекарь мистер Беркохх не узнал пилюли, которые показал ему Финч. Он сказал:

— Мистер Фергин такого у меня не покупал. И передай дедушке, Финч, что я оскорблен до глубины души тем, что он купил лекарства не у меня, а где-то еще! Вероятно, его переманили эти пройдохи из «Пиннеток Прингла» в Шелли!

Когда Финч стал допытываться, аптекарь ответил, что никогда раньше не видел таких пилюль и не знает, что обозначает маркировка на них. По форме они, по его словам, походили на пилюли от бессонницы, по размеру — на пилюли от болей в костях, а по цвету — на пилюли от прерывистого сердцебиения.

Еще одна тайна. Еще одна загадка. Финч полагал, что с пилюлями будет проще всего, ведь дедушка всегда покупал лекарства в аптеке «Завидное Здоровье Беркохха», а уж аптекарь, знавший недуги всех жителей Горри, как свои собственные, непременно должен был узнать эти пилюли.

Появление еще одного вопроса и отсутствие хотя бы одного ответа на уже скопившиеся угнетали Финча сильнее усталости и голода. То, что он сегодня выяснил, лишь сильнее все запутывало…

Поднявшись на третий этаж, Финч вдруг услышал какой-то звук. Как будто скулил щенок, застряв лапой в кованом завитке перил. Но это был не щенок, и звук шел не с лестницы, а откуда-то с четвертого этажа. А еще мальчик уловил в нем знакомые нотки.

«Неужели снова?» — подумал он.

Взобравшись по ступеням, Финч украдкой выглянул на этаж. Арабелла стояла у лифтовой решетки — вжимаясь в нее всем телом, она закрывала лицо руками и плакала.

Финч хотел было сказать что-то вроде: «Джей, это уже не смешно!», — но почему-то не решился. Что-то его остановило.

— Почему ты плачешь? — спросил он, подойдя к Арабелле. — Что случилось?

— Уйди, Финч! — проступило сквозь рыдания и сквозь ладони.

Но мальчик не собирался так просто уходить.

— Я не злюсь, что ты плюнула в меня, — сказал он. — Я тебя прощаю.

— Какая радость! — провыла Арабелла, по-прежнему не отрывая рук от лица. — Пошел вон, я сказала! Ненавижу тебя!

Финчу стало ее жалко. А еще, как и в прошлый раз, он ощутил собственную беспомощность.

— Не плачь, — сказал он. — Все будет хорошо. Ты только…

— Ничего не будет хорошо! — воскликнула она и убрала руки.

Как и накануне, ее лицо, было красным и мокрым от слез. Но сейчас на нем появилось кое-что новое. Под глазом у девочки уродливым пятном расплылся синяк.

Финч вздрогнул.

— Кто тебя ударил?! — сжав кулаки, спросил он. — Я его сам побью!

— Не сможешь, глупый Финч! — ответила она. — И не говори со мной! Вообще! Никогда!

Но Финч стоял на своем:

— Это мальчишки в школе? Ну я им задам! Дедушка говорит, что нельзя бить девочек.

— Пошел вон! — взвизгнула Арабелла. Она глядела на него так, будто это он ее ударил.

— Никуда я не пойду, пока ты не скажешь, кто тебя ударил! — заявил Финч.

Его упорство и небезразличие на миг даже смутили Арабеллу, но она тут же ответила:

— Это не твое дело, понял?

Оттолкнув его, девочка побежала к своей двери. Всего мгновение, и она скрылась в квартире, оставив Финча одного.

Он машинально шагнул следом и замер у порога.

— Куда это ты ходила? — раздался злой мужской голос из квартиры. — Ты принесла почту?

— Нет, сэр, — Финч услышал отчаянный оправдывающийся голос Арабеллы. — Ее не было, сэр. Мистер Дьюи ничего нам не принес сегодня.

— Тогда отправляйся учить уроки, маленькая дрянь!

— Да, сэр…

Финч развернулся и бросился бежать. И он не останавливался, пока не открыл дверь собственной квартиры и не захлопнул ее за собой.

Никакие мальчишки, понял он, не били Арабеллу — ее ударил тот человек, который живет с Арабеллой и ее мамой… То ли кузен ее умершего отца, то ли просто друг семьи. Нет, кажется, кузен. Финч вспомнил, что миссис Поуп однажды сказала: «Не хватало нам еще новых родственников, ошивающихся по дому!», когда тот тип въехал со своим чемоданом и стал здесь жить.

Финчу родственник Джеев не нравился. Тот чем-то напоминал мистера Кэттли, только был намного хуже, ведь если в жулике из трамвая ощущалось что-то притягательное, что уверяло: «Надо просто узнать меня получше, я не так уж плох», то с кузеном отца Арабеллы все было однозначно. Он выглядел так, будто постоянно замышлял какую-то подлость, даже пальцы его безостановочно шевелились, словно он мысленно что-то крал или кого-то душил.

Финч разделся и направился в свою комнату. Плюхнув портфель на кровать, он вытащил из него карту города. У него были дела и помимо этой плаксы. Ему нужно было как следует обдумать то, что он сегодня узнал. Но мысли все возвращались к плачущей девочке и ее синяку.

Финч никогда не задумывался о том, почему этот человек живет в квартире Арабеллы, и никогда не интересовался тем, что там творится.

— Это не мое дело, — напомнил он себе. — И она сама сказала, чтобы я убирался. А у меня дедушка пропал. И вообще мне все равно. Пусть эта глупая девчонка сама разбирается. Рыжая, курносая, наглая… ааарр!

Финч выхватил из портфеля тетрадь, чернильницу, ручку и первый попавшийся под руку учебник, а после ринулся прочь из комнаты и, нацепив башмаки, выбежал из квартиры…

Вскоре он уже стоял у потертой коричневой двери с бронзовой цифрой «9».

Вся его решимость вдруг исчезла, словно ее и не бывало. Финч вдруг вспомнил, что он всего-навсего ребенок, и ему стало страшно. Что он мог сделать взрослому? Что он мог сказать? А вдруг он все еще больше испортит? А вдруг и его побьют?

— Эй ты! Маленькая дрянь! — раздался уже знакомый злобный голос за дверью. — Я не потерплю неуважения!

— Но я ничего не делала! — Финч услышал испуганный голосок Арабеллы.

— То есть ты хочешь сказать, что твое хныканье ничего не значит?

— А что оно значит?

— Что ты, маленькая рыжая дрянь, смеешь ходить здесь и удручать меня своим видом, будто пытаешься выжить меня из квартиры!

— Я ничего такого не делала!

— Ты еще пререкаешься?! Вот я тебе сейчас задам!

— Нет!..

В голосе девочки было столько отчаяния и безысходности, что Финч не выдержал.

Не раздумывая больше ни секунды, он дернул за цепочку звонка. За дверью послышался перезвон колокольчиков. Голоса затихли.

«Не бойся! — подзадоривал себя мальчик. — Не бойся! Ты же отсталый! Веди себя, как отсталый! Помнишь, в книге про отсталых говорилось, что им и море по колено? Это значит, что они ничего не боятся. Так что не бойся! Будь отсталым, раз им так хочется!»

Из квартиры раздался окрик:

— Иди открой дверь! Или мне прикажешь это делать?!

Финч услышал звук шаркающих шагов, ключ повернули в замке, и дверь открылась. На пороге стояла заплаканная Арабелла.

Стоило девочке увидеть Финча, как она тут же побелела, а ее недоуменные глаза словно выросли и стали занимать едва ли не половину лица. Ну, хоть волосы дыбом не встопорщились — уже хорошо.

— Что ты… — начала она, но Финч ее перебил:

— Привет, Арабелла! — буднично и беззаботно воскликнул он так, будто она не стояла в шаге от него. — Вот я и пришел! Спасибо за приглашение!

Финч бесцеремонно прошел мимо девочки, снял в прихожей башмаки и шагнул в гостиную.

В комнате горели лампы. Стены были обшиты коричневой тканью с узором из кремовых листьев. Повсюду были расставлены и кое-где даже подвешены к потолку странные механические штуковины: медные, с изящными пружинами, блестящими шариками и маятниками. Горел камин. На каминной полке стояли фотокарточки в рамочках: на них была изображена мама Арабеллы, ее папа, сама девочка и их пес Бони.

У большого овального зеркала замер худосочный, но при этом обладающий вислым животом мужчина. Одет он был в черный костюм (брюки и жилетку) в тонкую белую полоску.

Тип этот являлся обладателем мелких злых глазок, редких бровей, горбатого носа, тонких черных усиков и прочих менее явных черт, которыми обладают все злодеи. Таких, к примеру, как прищур, словно всё кругом презрительно и презираемо, как взгляд, бесцеремонно вонзающийся и испытывающий вас, как воровато слегка втянутая в плечи шея, словно ее обладатель привык озираться и ожидать окрика.