Читаем без скачивания Чужой. Сердитый. Горячий (СИ) - Тиган Линетт

Во время громких и жарких аплодисментов после очередных слов, кто-то неожиданно и весьма громко вскрикивает у сцены неестественно тонко, затем слышится еще крик, и еще, и еще… Возле сцены начинается какая-то суета и вдруг сполохи огня желтым пламенем обнимают бардовые гардины. Я с ужасом смотрю на вмиг запаниковавших людей и охрану, ринувшуюся к сцене… Личные телохранители Гордеевых.

В холле всего за одно мгновение начинается настоящий хаос, и я непроизвольно вскакиваю на ноги, но сразу пошатываюсь из-за сильного головокружения и растерянности. Оглядываясь по сторонам, понимаю, что рядом со мной нет никого — ни мужа с его отцом, ни надзирателей, а это значит…

Кто-то кричит тушить огонь, кто-то призывает всех выбегать на улицу, а кто-то громко визжит от ужаса, не понимая, как действовать, поддаваясь общей панике. Одна я стою растерянно, бездействуя, но очень быстро понимаю, что именно этот момент Вадим назвал «самым жарким событием вечера», когда замечаю пустой коридор, который ведет к выходу через парковку.

В следующий момент я вижу в толпе Максима и Виктора, пытающихся выбраться из толпы, и теперь уже решаюсь действовать, откинув все сомнения. Целеустремлённо пробиваюсь сквозь весь хаос орущих и толкающихся людей к нужному мне выходу.

И я почти ощущаю, что у меня всё-таки есть силы на побег, но только до коридора, в котором я замедлю шаг и припадаю к стене, задыхаясь. Дышать становится совсем трудно, а в глазах мелькают черные блики, и в это время включается оглушительная пожарная тревога, а сверху начинает мелкой россыпью литься вода.

Вода немного охлаждает и помогает очнуться, но, когда я выхожу через черный ход, цепляюсь через порог и падаю на колени, раздирая свои ладони в кровь, сипло простонав от собственной неуклюжести и слабости. Я пытаюсь встать, но получается это не с первого раза и только после того, как снимаю с ног неудобные туфли.

Я растерялась, не понимая куда идти, мысли путаются, но вдалеке, где-то там, в темноте, я вижу свечение фар, призывающие идти на свет. Уверенность пропадает также внезапно, как и появилась, когда я понимаю, что дальше первой машины идти больше не могу… Борясь с собой я дохожу до второго автомобиля и вымученно смотрю вдаль на неприметную марку, которая очередной раз сверкнула яркими фарами. Добраться до нужного места оказывается самой невыполнимой задачей.

К третьей машине я не дохожу, пытаюсь найти опору — облокотиться на капот, но руки скользят по поверхности, и я снова падаю на разодранные колени, упираясь ладонями в асфальт, выдохнув со стоном.

У меня нет сил встать и идти.

Парковка такая большая, огромная, здесь, что меньше — несколько сотен машин, выстроенные в бесконечные ряды, скрывающиеся в темноте.

— Блядь, ты что делаешь? Ходить разучилась? Живо за мной! — слышу отдалено и будто совсем приглушенно, а когда вскидываю голову, обнаруживаю рядом со мной взбешенного Вадима, который грубо обхватывает меня под локти и заставляет встать на слабые ноги. — Ты худшее, что могло со мной произойти!

От резких движений у меня, по ощущениям, уходит земля из-под ног и голова кружится до тошноты. У меня не хватает сил на слова, а его лицо двоится перед глазами.

Несколько раз моргаю, пытаясь сосредоточиться, но в его руках я покачиваюсь и прижимаюсь к капоту автомобиля, всхлипывая.

— Тебе жить надоело? — он тянет меня за собой настолько резво, что я путаюсь в собственных ногах, и цепляюсь за парня, пытаясь избежать очередного падения, практически повиснув на нем. Вадим злится, уже нагибается и хочет подхватить на руки, но я выворачиваюсь и сгибаюсь, когда мой желудок извергает выпитую жидкость самым омерзительным способом. Я выставляю руку, не давая парню ко мне приблизиться. — Что с тобой? Ярослава… Быстрее говори, не времени! — удивлённо интересуется Вадим, изумившись моему плохому самочувствию, похоже, впервые обращая внимание, что со мной что-то не так.

— Я не могу… Не сегодня… — сбито шепчу я, оставаясь в полусогнутом состоянии, ощущая, как бегут по моим щекам слезы от боли и бессилия. — Тебе нужно уйти.

Мы оба слышим несдержанную сигнализацию машины у самых ворот, где Эльдар явно в недоумении от длительной задержки. А вот с другой стороны, со стороны заведения, в котором стихла пожарная сирена, доносится мое имя в яростных выкриках. Меня уже в это мгновение ищет Максим и Виктор у главного входа.

О боже.

— Уходи, скорее! Они не должны тебя здесь увидеть, — от ужаса я даже выпрямляюсь. — Оставь меня, я справлюсь. Уходи сейчас же! — я оттолкнула от себя парня, который с сомнением всего в долю секунды, развернулся и побежал к машине, в которой нас ожидает Эльдар.

На зависть, Вадим бегает необычайно быстро, затерявшись в темноте.

Как только я вижу, что машина с визгом шин уезжает с парковки и исчезает за первым же поворотом, я прикрываю глаза от облегчения и прижимаюсь к холодному металлу капота, тяжело дыша. Я судорожно пытаюсь хватать ртом воздух и от боли в животе всхлипываю, не понимая, что со мной происходит.

Кажется, мне очень срочно нужен доктор.

Я не могу до конца выпрямиться, иду сутулая маленькими шагами, полностью лишенная физических сил. Мне нужно как можно быстрее вернуться к Максиму, не вызывая подозрений, но прежде забрать туфли и найти объяснения, что я делала на парковке и почему мои колени разбиты.

Как только я подхожу к своим разбросанным туфлям, которые я оставила на выходе из здания, меня грубо отталкивают с такой силой, что я пячусь несколько шагов назад, спотыкаюсь через бордюр и оказываюсь на влажном газоне, который частично смягчил удар.

Шокировано повернувшись, я вижу перед собой пылающего от ярости Виктора, и единственное, что могу делать в ответ — прерывисто хватать ртом воздух. Он разъяренно дышит через нос, оглядывается на разбросанные туфли и с нескрываемым триумфом смотрит прямо мне в глаза.

— Рассчитывала сбежать так просто, Ярослава? Я же сказал тебе, что прежде, чем это делать, нужно все тщательно обдумать и переиграть не только моего сына, но и меня, — когда Гордеев-старший подходит, у меня проявляется инстинкт самосохранения, и я пытаюсь отползти, обезопасить себя хотя бы жалким расстоянием.

Виктор наступает на подол моего платья, и тоненькие бретельки моментально рвутся на моих плечах. Ткань съезжает набок, а я инстинктивно прикрываю грудь, скрывая нижнее кружевное белье, волнительно замерев на холодной земле.

— Виктор, я сейчас все объясню… Вы все не так поняли! — волнительно выдыхаю я, но мужчина буквально налетает на меня, и я не успеваю заметить характерный замах руки, как мое лицо дергается от жестоко удара по щеке.

Я припадаю к земле, с упавшими на лицо волосами, сжавшись от страха. Ощущаю, как голова гудит с удвоенной силой и пытаюсь совершенно не шевелиться, испугавшись. Понимаю, что Виктор может напасть в любой момент, и в какой дурной ситуации я оказалась. Но все же…

Как он узнал, где меня найти? Как понял? Видел ли он Вадима? Знает ли о помощи полковника? Что Виктор вообще может знать и насколько он проницателен в таких ситуациях?

— Замолчи и вспомни, что я тебе говорил о предательстве, — я слышу в его голосе настоящее превосходство, а еще различаю шаги с твердым стуком каблуков мужских туфель. Максим пришел меня защищать от своего отца, и в этот раз я в надежде на его вмешательство. — Прекрати это делать, Ярослава. Я не верю, что тебе настолько плохо. Сейчас же поднимайся! — он толкает носком обуви мою ногу, заставляя зашевелиться, но единственное, что я могу — это сесть ровнее и поднять свои испуганные глаза на мужа.

Он несется ко мне, как ураган, едва не упав передо мной на колени, с неприкрытой яростью осматривая мою полыхающую от удара щеку, поцарапанные ладони и разодранные колени в кровь. Рваное платье заставляет Максима вскипеть всего за секунду, и я опускаю глаза, не до конца понимая, на кого он злится больше — на меня или на отца.

На мои плечи в сследующее мгновение опускается теплый пиджак, согревающий меня и скрывающий наготу.