Читаем без скачивания Красный дракон - Томас Харрис

Я поднимался по лестнице к, нему в квартиру. Со мной шел полицейский в форме. Хоббс, должно быть, увидел нас. Я еще не успел подняться по лестнице, как вдруг он открыл дверь, вытолкнул жену. Она покатилась по лестнице… мертвая.

— Он ее убил?

— Да. Поэтому я попросил полицейских вызвать ребят из спецназа. Но потом услышал крики и понял, что в квартире дети… Нужно было дождаться ребят, но я не смог.

— И ты ворвался в квартиру?

— Да. Хоббс схватил свою дочку. У него был в руках нож, и он резал ее этим ножом… А я его застрелил.

— Девочка умерла?

— Нет.

— Она поправилась?

— Не сразу. Но теперь она уже здорова.

Уилли молча переварил услышанное.

С корабля, пришвартовавшегося в заливе, доносилась тихая музыка.

Грэхем очень хотел бы выговориться и все забыть, но перед ним вновь и вновь всплывали картины прошлого. Миссис Хоббс, которой муж нанес Бог знает сколько ножевых ранений, цеплялась за одежду Грэхема… Увидев, что она уже не дышит, и услышав доносившиеся из квартиры крики, Грэхем разжал ее скользкие залитые кровью пальцы и вышиб плечом дверь. Хоббс держал свою дочь и пытался перерезать ей горло, а она вырывалась, прижав подбородок к груди. Грэхем разрядил в Хоббса кольт тридцать восьмого калибра, но тот все не падал и продолжал полосовать дочь ножом. А затем рухнул на пол и разрыдался. А девочка как-то странно попискивала… Грэхем схватил ее и увидел, что Хоббс перерезал ей горло, однако артерии остались целы. Девочка глядела на отца широко открытыми остекленевшими глазами, а он сидел на полу и рыдал, приговаривая:

— Видишь? Видишь?..

И вдруг упал и умер.

Именно тогда Грэхем понял, что кольт тридцать восьмого калибра не такое уж и надежное оружие.

— Уилли, история с Хоббсом на меня подействовала ужасно. Понимаешь, я только об этом все время и думал. И больше ни о чем! Мне казалось, что я должен был действовать как-то иначе. А потом у меня вдруг атрофировались все чувства… Я не мог есть, перестал разговаривать с окружающими.

Началась жуткая депрессия. Поэтому когда врач предложил мне лечь в больницу, я согласился. Через некоторое время мне удалось отстраниться от того, что случилось. Меня пришла навестить девочка… Ну, та, которую ранил Хоббс. Она уже поправилась, и мы с ней долго разговаривали. В конце концов мне удалось справиться с этим потрясением и вернуться к работе.

— Неужели так ужасно убить человека? А если это вынужденная мера?

— Это самое страшное в жизни, Уилли.

— Слушай, я сбегаю на минутку на кухню, ладно? Тебе что-нибудь принести? Хочешь кока-колы?

Уилли часто приносил Грэхему что-нибудь вкусненькое, но всегда делал это как бы заодно, по пути.

— Да, конечно, принеси мне кока-колы.

— Скажу маме, чтобы она тоже вышла во двор и полюбовалась огнями кораблей.

Поздно вечером Грэхем и Молли сидели на крыльце, выходящем во двор. Моросил мелкий дождик, огни судов мягко поблескивали сквозь дымку тумана. С залива дул прохладный ветер, и у Грэхема и Молли бегали по коже мурашки.

— Это может продлиться довольно долго, да? — высказала предположение Молли.

— Надеюсь, что нет. Хотя все возможно.

— Уилл, Эвелин сказала, что приглядит за моей лавкой всю эту неделю и четыре дня на следующей. Но мне все равно придется денька на два съездить в Маратон, чтобы не потерять своих покупателей. Я бы могла пожить у Сэма и Эвелин. Еще мне нужно будет съездить на рынок в Атланту. Я должна подготовиться к сентябрю.

— Эвелин знает, где ты?

— Я ей сказала, что еду в Вашингтон.

— Правильно сделала.

— Как трудно сохранить то, что имеешь, да? И заполучить-то нелегко, а сохранить — и того труднее! До чего ж зыбок наш мир!

— Да, черт возьми.

— Мы ведь вернемся к себе, правда?

— Вернемся.

— Ты только не торопись и будь осторожен, ладно?

— Ладно.

— Рано уедешь?

Он целых полчаса беседовал по телефону с Крофордом.

— Перед ланчем. Если ты на самом деле собираешься в Маратон, нам надо будет с утра кое-чем заняться. А Уилли пусть порыбачит.

— Пойми, он должен был спросить у тебя… о твоем прошлом.

— Понимаю.

Он абсолютно прав.

— Проклятый репортер… Как его?

— Лаундс.

Фредди Лаундс.

— Ты его, наверно, ненавидишь… Жаль, что тебе пришлось все вспоминать. Ладно, пойдем баиньки и я почешу тебе спинку.

Грэхему вдруг сделалось ужасно обидно. Только что пришлось оправдываться перед одиннадцатилетним мальчишкой, который милостиво отпустил ему «грехи». А теперь Молли… «Почешу тебе спинку»… Ну да, раз у него с Уилли все в порядке, то можно вместе улечься в постель.

Когда нервы ни к черту, лучше стараться держать язык за зубами, напомнил себе Грэхем.

— Если тебе хочется немного подумать, можешь побыть один, — сказала Молли.

Ему не хотелось думать. Ни о чем.

— Ты мне почешешь сзади, а я тебе — спереди, — неуклюже сострил он.

— Договорились, дружочек.

С залива дул ветер, нудно моросил дождик, от земли поднимался влажный пар. Дальние мишени на стрельбище полицейского управления словно растворялись в туманной дымке.

Инструктор долго следил в бинокль за мужчиной и женщиной в дальнем конце площадки, но никакого нарушения техники безопасности так и не заметил.

В удостоверении, которое показал ему мужчина, он значился следователем. А там понимай, как знаешь. Инструктор считал, что стрельбе из пистолета должен обучать только опытный человек.

И все же ему пришлось признать, что парень это дело знает.

Они стреляли из револьвера двадцать второго калибра. Он учил женщину боевой стрельбе: левая нога слегка выставлена вперед, револьвер зажат обеими руками. Женщина стреляла по силуэтной мишени в семи ярдах от нее, выхватывая револьвер из кобуры, висевшей у нее под мышкой. Инструктору, наконец, наскучило глядеть на них.

Услыхав какой-то новый звук, он опять поднес к глазам бинокль. Мужчина и женщина надели наушники, женщина теперь стреляла из револьвера с коротким толстым дулом. Инструктор узнал звук, который издает пулька, попадая в легкую мишень.

Оружие, которое сжимала в вытянутых руках женщина, привлекло внимание инструктора. Он прошел вдоль линии огня и остановился в нескольких ярдах от стрелков.

Ему хотелось осмотреть револьвер, но он понимал, что момент выбран неудачно. И все-таки ему удалось разглядеть оружие, когда женщина выкидывала пустые гильзы и вставляла в барабан новые патроны.

Странное оружие для агента ФБР… Это был «бульдог спешиал» 44 калибра, маленький и с удивительно толстым дулом. Мэг На Порт его основательно усовершенствовал. Ствол был просверлен около мушки, чтобы уменьшить отдачу, а курок подпилен, и таким образом револьвер удобнее держать. Адская штучка, если чем надо зарядить!

Интересно, совладает ли женщина с той штуковиной? — подумал инструктор.

Боеприпасы, лежавшие рядом с ними на столике, были разложены в необычном порядке: коробка с патронами с малым зарядом, дальше стандартные патроны, и наконец, о чем инструктор много слышал, но ни разу в жизни не видел — игольчатые пули глейзера. Их кончики напоминали карандашный грифель. Это были разрывные пули, которые несли мощный заряд взрывчатого вещества.

Эта легкая пуля летела со страшной скоростью и, попав в цель, взрывалась. Ошеломляющие результаты. Инструктор даже припомнил несколько цифр. Ему было известно девяносто случаев, когда в людей стреляли «глейзерами». Во всех случаях хватило одного выстрела. Восемьдесят девять человек умерло на месте. Один выжил, вопреки смертному приговору врачей. У «глейзеров» масса достоинств: они не рикошетят, не пробивают стен, а значит не могут случайно поразить кого-нибудь в соседней комнате.

Мужчина обращался с женщиной очень ласково, хвалил ее, но видно было, что он чем-то расстроен.

Женщина обращалась с оружием по всем правилам, и инструктор с удовлетворением отметил, что она спокойно справляется с отдачей, не закрывает глаза и даже не моргает. Конечно, сперва она секунды на четыре замешкалась, и пуля не попала в «яблочко», но три остальные угодили в «десятку». Неплохо для новичка.

Да у нее определенно талант!

Инструктор залез на вышку и вдруг услышал дьявольский грохот.

Женщина выпустила все пять зарядов. Обычно агенты ФБР так не поступают.

Интересно, кто им померещился, что они выпустили целых пять «глейзеров»? — гадал инструктор.

Грэхем подошел к вышке, оставив свою ученицу на скамье. Она сидела, опустив голову и упершись локтями в колени.

Инструктор подумал, что мужчина наверняка ею доволен, о чем и не преминул ему сказать. Грэхем рассеянно поблагодарил. Выражение его лица удивило инструктора. Это было лицо обреченного человека,

Глава 16