Читаем без скачивания Портрет в сиреневых тонах и другие истории (сборник) - Елена Ронина

Уж как мы с ней начали ходить из школы вместе, я не помню, но потихоньку мы стали самыми закадычными подружками. Доходили мы вместе до места, где стоял огромный бак для сбора мусора, и там наши пути расходились в разные стороны. У помойки могли стоять часами. Расстаться было невозможно, столько всего нужно было обсудить ежедневно.

– Ну, давай, что стряслось?

– Витька Наташке предложение сделал!

– Во дает, это сколько ж он к вам ходил?

– Не помню, года четыре, может?

– Ну а как все было-то?

– Меня при этом не было. Сволочи какие, представляешь? Дождались, пока я с Морозовой гулять пошла. А я как чувствовала, думаю, то ли идти, то ли не идти. А Наташка – «сходи да сходи, чего дома сидеть, погода, то, се». Мне бы удивиться, откуда такая вдруг ни с того ни с сего забота о сестре? Не сообразила! И гуляла-то недолго. Оказывается, ей Витька такое условие поставил – меня из поля зрения убрать. Она когда ему объяснила, что в нашей глубоко интеллигентной семье такая традиция – нужно просить руки дочери у родителей, он сказал – попрошу, одно условие – чтобы Ленки при этом не было.

– Ну это надо ж! Ты ж всегда его поддерживала!

– А я о чем! Представляешь, как мне обидно было? Такой момент пропустила! Я говорю: «Ну чем бы я вам помешала?» А Наташка: «Ты бы хохотать начала и со стула падать».

– Ну ты бы действительно начала и людям торжественный момент испортила.

– Да этот Шуляк к торжественному моменту четыре года готовился. Должен был закалиться, или, думаешь, он влюблен?

– Ну, твоя Наташка хоть куда. Где он такую еще найдет? И умница, и красавица. Конечно, влюблен!

Про Витю Шуляка хочется рассказать особо.

Он появился в нашем доме, когда Наташа училась в институте, а я заканчивала 4-й класс. Наташа действительно всегда была и симпатичная, и умная, и одевалась с большим вкусом и, между прочим, москвичка из хорошей семьи. Ну как-то женихов достойных не было. На мой взгляд, их вообще не было. Почему – для меня загадка. Хотя почему, собственно, загадка? В институте, где училась Наташа, все мальчики были слегка недоделанными. Доделанный мальчик на бухгалтера учиться не пойдет. Другой вид студента мужского пола – это умудренные опытом женатые мужчины, которые женихами были уже очень давно и сейчас явно на эту роль не тянули. Правда, они так не думали. И даже некоторые пытались приударить за моей сестрой. Но тут я стояла на страже. Через мою оборону, во всяком случае, через телефонную, было не прорваться. Я быстро разобралась в именах и в возрастах и к телефону подзывала сестру очень выборочно. Заметьте, никогда специально не вредила ей и не сводила с ней счеты. Действовала только в ее интересах. О том, что в женатого мужчину в возрасте можно влюбиться, я не и догадывалась. Короче, сестра грустила. Взгляд остановить было не на ком.

И вот как-то звонит наш дядька, мамин брат, и говорит: «Слушайте, тут у нас такой парень симпатичный в гостях сидит, сын моего томского друга. Учится в Москве в аспирантуре. Пусть Наташа приедет на него посмотреть».

До сих пор непонятно, с чего это вдруг Наташа собралась за три минуты и поехала.

Впечатления были положительные с обеих сторон, и через какое-то время Виктор приехал к нам в гости.

Кличка «жених» к нему приклеилась сразу и намертво. Надо сказать, что всем нам он очень понравился: и мне, и маме, и папе. Папа, правда, подвел резюме – не по себе сук рубишь, даже и не мечтай, не женится. Ну и ладно, не цель в жизни, хотя…

Наташе, я думаю, было приятно общение с ним. Все-таки на пять лет старше, аспирант, из себя очень видный. Но поскольку он не проявлял никаких конкретных чувств, а ухаживал как-то в общем за всей семьей, она очень быстро потеряла к нему интерес.

Мы никак не могли понять, зачем он к нам ходит? Может, он голодный? (Ел очень много.) Или любит детей? (Это потому что он со мной играл.) Или ему не с кем выпить? (Иногда получалось с папой.) То есть то, что ему нравится Наташа, не следовало вообще ни из чего. Она потом даже переодеваться перестала к его приходу, так и ходила в халате. Или, наоборот, куда-нибудь уходила, и когда я ему объясняла, что Наташи вообще-то дома нет, его это никак не смущало, он все равно приходил.

Есть Наташа дома, нет Наташи дома, все всегда проходило по одному сценарию – поест, со мной поиграет, поможет со стола убрать и, поблагодарив, уходит восвояси. Иногда, правда, раз – и пригласит Наташу в театр или в кино! Мы сразу все насторожимся. Вот оно, началось! А и зря, так как это тут же и заканчивалось. Опять следовала череда семейных обедов.

Через какое-то время Витя закончил аспирантуру, защитился и собрался уезжать на родину предков. Аспирантура-то была целевая. Более того, она была настолько целевая, что даже женившись на москвичке, он все равно где-то там должен был отработать сколько-то лет. Уезжать нужно было в любом случае. Мы как-то опять все подобрались. Ну должен же человек в конце концов объяснить, зачем он к нам столько лет ходил?! Объяснять он так ничего и не стал, видно, невдомек ему было, что семья мучается. Но зато спросил (почему-то у меня): как, по моему мнению, смогла бы Наташа жить в Томске? Я ответила прямо и просто: «Никогда, скорее я бы в Томск поехала». На моем языке это означало «совсем никогда», потому что мне-то уж в Томске со-о-всем делать нечего. У Наташи Витя почему-то переспрашивать не стал. Решил мне на слово поверить. И… уехал.

Потом писал письма, и опять всей семье. Подробно и грамотно описывал свою повседневную жизнь. И опять на вечерних совместных чтениях писем мы пытались найти что-то личное, какие-нибудь намеки на любовь или на совместные планы на будущее. Ну никаких намеков.

А через год Виктор приехал в отпуск.

И сделал Наташе предложение. Наверное, действительно Витя был влюблен, просто свои чувства он прятал, и догадаться о них было сложно.

В этот раз моего мнения уже никто не спросил. А оно у меня было. Мне казалось, что я бы так замуж не стала выходить никогда.

Но больше всего во всей этой истории меня потрясло, что моя сестра согласилась!!

На седьмом этаже

– Ну, давай, надевай скорей! Красота-то какая! Вот это платье! А если бы твоя портниха сшить не успела?! До свадьбы два дня осталось! Давай скорее Витю позовем.

– Да стой ты, неугомонная, – Наташка с трудом успела схватить меня за подол. – Жениху нельзя до свадьбы смотреть!

– Почему?

– Примета!

Нашли, когда приметы вспоминать. Хотя, может, хоть приметы эту свадьбу спасут. Странно все это как-то, замуж выходить, ни разу не поцеловавшись. Я вот так никогда замуж не выйду. У меня все будет только по безумной любви.

– Ну, давай тогда так, без Вити. Может, это оно с виду красивое, а на тебе будет, как на корове седло. Я тогда и на свадьбу твою не пойду, позориться-то!

– Ленка, ну какая же ты зараза! Я к тебе тоже на свадьбу не пойду!

– Да я тебя и не позову! Больно надо.

– Да и позови, я все равно уже не приду!

– Ой-ой, испугала!

– Девчонки, прекратите немедленно. Наташ, ну ты, в конце концов, старшая, наверное, умнее. Что ты внимание-то обращаешь? И когда вы драться перестанете?! Обе уже дылды здоровые!

– Мам, это Ленка у нас дылда, а я – японская принцесса!

– Сейчас подушкой по башке!

Нет, ну это невозможно – иметь старшую сестру! И кто только ее замуж взял? Правда, кто взял – уже понятно. И человек очень даже достойный. Ну, он еще все поймет, он еще сообразит, какую драгоценность приобрел!

– Замолчите обе сейчас же. Наташ, надевай платье.

Такой красоты я не видела никогда. Наташка действительно в свадебном платье была, как принцесса, только не японская, а грузинская. С черными волосами, огромными глазами и осиной талией. Платье было сильно затянутое в поясе и с огромной пышной юбкой. Строгий треугольный вырез и узкие рукава. Ну как портниха угадала Наташкин стиль? Платье шло ей безумно.

И тут до меня начало доходить, что сестра-то действительно выходит замуж. И передо мной стояла уже не родная и близкая мне Наташка, а чужая молодая женщина. И вот в этот момент я ее теряю. Мою единственную и самую любимую. Ужас, ужас, я была уже готова обещать ей, что никогда, никогда не буду больше обзываться и гадости всякие маленькие тоже не буду делать, только бы она не исчезала из нашей с ней общей жизни. Видимо, все эти мысли мгновенно проявились на моем лице.

– Елена, немедленно прекрати на меня так смотреть, а то я сама сейчас расплачусь!

– Девчонки, ну вы что? Все же хорошо, никто никуда не девается, а замуж выходить надо. Вот дурехи, то их не разнимешь, то рыдают обе, что расставаться приходится.

Мы обнимаемся все втроем. Господи, как же хорошо, что у меня есть старшая сестра.

Наталья меня всегда понимала с полувзгляда. Я всегда называла это синдромом старшей сестры. Не знаю, чего тут было больше – любви или желания вырастить из меня человека, – но равнодушной она никогда не была. И закладывала она меня родителям тоже не по злому умыслу, а чтобы со мной чего не случилось. И вот ведь уже в 9-м классе учусь, и пока со мной ничего не случилось. Может, даже благодаря ей. А может, и нет. Поскольку я в этом уверена до конца не была никогда, я ее закладывала всегда исключительно из вредности.