Читаем без скачивания Разборка по-кремлевски - Сергей Зверев

Милицейский лейтенант округлившимися от непонимания происходящего глазами смотрел на то, как Бондарев повернул до упора ручку на пульте морозильного компрессора.

— А теперь у нас есть четверть часа, чтобы попить горячего чая, — произнес Клим, взглянув на соединенный с холодильной камерой термометр.

Столбик окрашенного спирта медленно опускался ниже нулевой отметки.

— Там и кофе есть, я видел, — предложил лейтенант. — Правда, растворимый.

Страж порядка звериным чутьем ощущал начальственную силу, исходившую от Бондарева, а потому и стремился угодить. Вскоре в поллитровой банке на письменном столе в кабинетике патологоанатома уже булькал кипяток.

Как и обещал Бондарев, дверь холодильной камеры морга открылась ровно через четверть часа. Иней к этому времени уже густо покрыл звезды на погонах главмента. Подполковник на негнущихся ногах выбрался в коридор. Посиневшие, скрюченные от холода пальцы не хотели разгибаться.

— Прямо сейчас мы и поедем к заботливым друзьям покойного, — миролюбиво предложил Клим. — Или следующий раз дверь откроется не раньше, чем через час.

— Всех вспомнил, — выбивая дробь зубами, заверил главмент.

Человеколюбивый Бондарев подал ему стакан кофе:

— Осторожно, горячий.

Пока подполковник отогревался кофе, Клим в общих чертах доходчиво обрисовал ему обстановку. Мол, антигосударственные элементы в силовых структурах использовали его в своих целях.

— Естественно, никаких письменных распоряжений, приказов вам не отдавали?

— Нет…

— Значит, в случае чего, вся вина ляжет на вас, — резонно подвел черту под последними сомнениями подполковника Бондарев.

— А если… это, им удастся… — главмент оказался не так уж наивен, все-таки телевизор смотрел и понимал, куда клонится ситуация. — Хотя я в это не верю.

— Я тоже не отдаю вам письменных приказов, — спокойно парировал Клим. — А потому, если спросят, скажите, что я всем приснился. Но можете мне поверить, делать на них ставку — самоубийство.

Главмент отставил пустой стакан и с готовностью произнес:

— Едем, — а затем обратился к лейтенанту. — Вопрос серьезный.

«Волга» главмента и патрульный «жигуль» замерли во дворе старой пятиэтажки. На стене возле подъезда чернела сделанная под трафарет надпись «Бойлерная». Какой-то местный шутник-грамотей дорисовал мелом букву «р», после чего надпись можно было прочитать как «бройлерная».

— У них тут гнездо, — таинственно проговорил главмент, взглядом указывая на массивную дверь, ведущую в подвал.

— Вас в лицо здесь знают? — поинтересовался Клим.

— Меня каждая собака знает, — не без гордости заявил главмент.

Даже глядя из машины, было понятно, что подвальная дверь оснащена неподходящими ни для «бойлерной», ни для «бройлерной» техническими прибамбасами. Массивные стальные петли и полотно, переговорное устройство, рыбий глазок телекамеры.

Клим стал в стороне, чтобы не попадать в поле зрения глазка. Главмент же, наоборот, расправил плечи и нажал кнопку «переговорника». Даже не поинтересовавшись, зачем, а только узнав подполковника, ему открыл рослый парень — весь в черном, перетянутый театральной портупеей, с повязкой на рукаве.

Бондарев, ни о чем не спрашивая, спустил бритоголового молодчика с лестницы. Сбежал следом и, схватив за грудки, оторвал от пола. Серые глаза смотрели на Клима испуганно и с непониманием.

— Где Тамара Белкина?

И прежде, чем прозвучало: «Не знаю», Бондарев тряхнул провинциального нациста. Бритая голова звонко ударилась о кирпичную стену.

— Кто там? — послышалось из конца коридора.

Приоткрылась дверь, за ней мелькнуло распростертое на стене знамя со стилизованной свастикой, показалась не слишком трезвая морда. Дверь не успела захлопнутся, подполковник уже молодцевато подскочил к ней и выхватил из кобуры пистолет. Ствол уперся в мгновенно вспотевший лоб любителя выпить в партийном офисе.

Не прошло и минуты, как оба нациста уже лежали мордами в пол с заведенными за спину руками. Лейтенант с серьезным лицом застыл рядом с ними, ожидая дальнейших приказов начальства.

— Прислужники масонов! Всех перевешаем! — заверещал пьяница.

— Заткнись, — зашипел бритоголовый, вжимая голову в плечи.

Но было уже поздно, лейтенант четко отработанным движением утопил ботинок в мягком боку кричавшего, а потом просто для порядка ударил резиновой дубинкой по спине его более осторожного товарища.

— Менты поганые! — гулким эхом разнеслось по подвалу.

— Лейтенант, закройте дверь на улицу, — внятно попросил Клим, опередив еще один удар.

Подполковник нервно дышал, его ноздри раздувались, как у разъяренного быка.

Бондарев прошелся по партийному офису, к флагу даже не притронулся, пролистал несколько брошюрок, зашелестел плакатами, поднял с пола стопку листовок — свежих, еще источавших запах типографской краски. Вытащил одну, прочитал.

— Значит, «все на смертный бой»? В Москву? И как один покалечимся и умрем в борьбе за это?

— Висеть тебе на фонаре, — без лишнего пафоса отозвался пьяный ублюдок. — Чувствовалось, что это не пустая угроза, придет его время — так и сделает. — А тебе, мент, за то, что своих сдал…

Договорить он не успел, подполковник со всего размаха заехал ногой ему в морду.

— В Москву ехать призываете, а день и время не проставлены, — усмехнулся Клим. — Вы тут поговорите, а я осмотрюсь.

Он вышел. Тут же раздались глухие удары и крики:

— Бля… больно ж!

Партийный офис карташовцев роскошью не отличался. Под него были отведены две подвальные комнаты. В одной Клим только что побывал, вторую закрывал тяжелый навесной замок. Пригодилась связка ключей, позаимствованная на столе. Под неоштукатуренными стенами громоздились транспаранты, предрекающие скорую гибель Западу и его низкопоклонникам, лозунги, галерея портретов, на которых даже тувинец в действующем правительстве был изображен с подозрительно крючковатым носом. Наличия всего этого добра здесь можно было ожидать. Насторожило другое. В углу высилась две стопки ящиков с бутылками.

— «Коктейль Молотова», — определил Клим.

Такие зажигательные гранаты никто не стал бы готовить впрок, только перед самым выступлением. Бондарев продолжил осмотр. Среди табличек на подвальных дверях кроме «первый секретарь» и «склад» значилась еще одна, имеющая отношение к временам более ранним — «теплоузел». Оно было выведено от руки корявыми черными буквами. Бондарев щелкнул выключателем и вошел.

На трубе покачивалась пара наручников. Матрас, свернутый в трубку, покоился у гигантского вентиля. Никто и не собирался скрывать, что именно здесь еще недавно держали пленника или пленницу. Бондарев присел на корточки, посветил зажигалкой, на краске трубы было выцарапано: «Белкина. Позвоните!», номер мобильника самого Бондарева и позавчерашняя дата.

Получалось, что покушение на него и похищение телегруппы совершили карташовцы. И если с покушением более или менее понятно, то зачем нацистам понадобились телевизионщики кремлевского пула, оставалось невыясненным. Наверняка провинциалы лишь исполнили заказ и точного ответа на этот вопрос не знали.

Климу понадобилось лишь пять минут, чтобы разговорить обоих партайгеноссе. Бритоголовый, хлюпая разбитым в кровь носом, торопливо вываливал все, что знал. Его товарищ с рвением прирожденного предателя делал существенные дополнения. Выяснилось, что журналистов отвезли в Москву прямо к Карташову, а перед этим столичный эмиссар склонял их к сотрудничеству. Массовое выступление в Москве планировалось осуществить через неделю, но вчера пришел факс с сообщением, что срок переносится, и быть готовыми к выезду надо хоть завтра. Даже автобусы уже заказаны, оповещены все члены партии и сочувствующие, подготовлены бутылки с горючей смесью, арматурные пруты и агитационная литература.

Карташовцы смотрели на Клима преданно и всем своим видом давали понять — сказали все, что им было известно. И он поверил.

Главмент вел себя нервно, ему трудно было убедить Бондарева, что он не знал о происходящем в городе.

— В других условиях вы были бы честным служакой, — сделал комплимент Бондарев. — Но я же знаю систему не снаружи, — тут он сделал многозначительную паузу, — она кого угодно сомнет.

Подполковник с пониманием кивнул. Мол, и он того же мнения.

— Они не победят. Я не о карташовцах, а о тех, кто решил их использовать. Поэтому дам вам совет…

Главмент и впрямь был неплохим милиционером и относительно честным человеком. Единственным его желанием оставалось — не потерять свой пост.

— Сейчас вы берете с лейтенантом этих уродов и запираете их где-нибудь подальше. Чтобы никто не нашел. Есть у вас такое место?