Читаем без скачивания Гвардия президента - Максим Шахов

Наблюдательный норвежец тут же отреагировал по-своему:

– Конечно, вам, как журналисту, известна эта история. Только вот раньше свои взаимоотношения католики и протестанты выясняли, так сказать, «внутри себя», не вынося проблемы за территорию Британских островов. Сейчас, похоже, они собираются вовлечь в разрешение своих территориальных, правовых и религиозных споров как можно большее число влиятельных государств. Наглядный пример тому – как раз настоятельное требование террористов о вашем присутствии на борту захваченного лайнера. Они мотивируют это не только вашим высочайшим репортерским профессионализмом, но и приближенностью к правящей элите одной из могущественных стран.

– Ах, вот как… – Секундное замешательство прошло вместе со всеми крамольными мыслями. – Интересно, откуда такие подробности моей профессиональной карьеры известны в среде ирландских боевиков?

Пока скандинав недоуменно разводил руками, вмешался русский:

– Да какое, в конце концов, это имеет значение?! Собирайтесь быстрее, у нас слишком мало времени.

– Вы так уверены в моем положительном ответе?

Блондин едва не захлебнулся от возмущения:

– Там… там… ТАКИЕ люди! А вы!..

Деликатно вмешался норвежский представитель:

– В обмен на ваше присутствие они пообещали отпустить детей. По нашим сведениям, на борту лайнера находятся 14 несовершеннолетних…

– Ясно, не продолжайте. Какие еще требования выдвигают террористы?

– Талеев, вы все узнаете по дороге на лайнер. В шесть утра захватчики собираются отойти от причала!

Голос нервного соплеменника просто бил по ушам, но теперь журналист был спокоен и предельно сосредоточен. Он мельком взглянул на наручные часы – 4 часа 38 минут – и поинтересовался у переводчицы:

– Сколько времени уйдет на дорогу туда?

– Двадцать пять – тридцать минут.

Гера кивнул и обратился к скандинаву:

– Я бы попросил вас все же ответить на мои вопросы сейчас. Только известные вам факты. Без ненужных эмоций, – он коротко глянул в сторону блондина, – и историко-политических экскурсов.

Свое согласие пожилой островитянин выразил легким наклоном головы.

– Хорошо. – Талеев кивнул. – Вы достаточно твердо уверены, что это не провокация, не дикая выходка какого-то маньяка-одиночки, не шутка, наконец, хотя это и звучит кощунственно?

Неожиданность вопроса на секунду вынудила норвежца замешкаться, зато русский чуть не выскочил из штанов и был остановлен на этот раз уверенным и твердым пожатием руки переводчицы.

– По поводу шутки – абсолютно исключается, маньяк-одиночка – тоже. С поступлением первого сигнала мы организовали визуальное наблюдение силами наших спецорганов за кораблем. Террористы подняли на борт все трапы, задраили иллюминаторы, прекратили передвижения по открытым палубам, выставили вдоль бортов и на мостиках не менее восьми наблюдателей-охранников, вооруженных автоматами и ручными пулеметами. Кроме того, нам с большой степенью вероятности удалось установить путь проникновения бандитов на корабль и способ доставки туда необходимого им оружия и взрывчатки.

– То есть вы утверждаете, что террористы проникли на лайнер с берега, а не были в составе экипажа, пассажиров или, например, участников знаменитого шоу?

– Мне трудно судить об этом однозначно, однако в одном из помещений, которое использовалось как склад вспомогательного оборудования для лазерного представления, были обнаружены девять подсобных рабочих, без сознания. Все получили инъекцию сильного снотворного препарата. Они сейчас доставлены в больницу. Кстати, десятым был ваш коллега, – скандинав рукой указал на Анатолия, – но здесь другой случай: сильный шок от электрического разряда. Поэтому он и смог последовать с нами, хотя и не внес никакой ясности в произошедшее.

Толя огорченно и виновато развел руками, Талеев понимающе хмыкнул, а чиновник продолжил:

– В той же подсобке валялось все оборудование, которое на автомашинах должно было быть доставлено обратно на лайнер. Из этого мы и сделали свои заключения.

– А что вы можете сказать о требованиях террористов?

– Это довольно длинный список, и на память я перечислю основные. В порядке их изложения самими захватчиками. Немедленное освобождение из тюрьмы лидера «истинных» Майкла Маккевита. Предоставление ранее осужденным боевикам «временной ИРА» статуса «специальной категории», который приравняет их к статусу военнопленных. Создание специальной комиссии по воссоединению Ольстера с Ирландией, в которую должны быть включены лидеры ИРА. Ах да, сто миллионов евро в течение суток доставить прямо на борт корабля. Вы, конечно, понимаете, что каждое требование сопровождалось угрозами расправы над заложниками и даже взрывом и затоплением лайнера.

– Они как-нибудь оговорили свой… отход?

– Да. Сегодня, в шесть часов утра, они отойдут от причала, но не покинут территориальных вод Шпицбергена еще в течение суток: это как раз то время, которое отводится для выполнения их ультиматума. Затем лайнер беспрепятственно должен проследовать в направлении Шетландских или Гебридских островов.

– Теперь припомните, пожалуйста, максимально близко к тексту пункт, касающийся моего «визита» на захваченный лайнер.

– Это звучало примерно так: «Мы знаем, что на Острове в настоящий момент пребывает известный российский журналист и политический обозреватель Талеев-Усольцев. Нам нужен на борту независимый профессионал, способный в доступной и яркой форме поведать всему миру о наших законных требованиях. Его помощница, находящаяся у нас, к сожалению, не в состоянии одна выполнить такую задачу. К тому же сам журналист сможет в полной мере удовлетворить свое естественное любопытство. Если прибытие Талеева состоится до шести часов утра, мы можем обсудить вопрос об освобождении находящихся на борту детей». Я максимально точен, хотя некоторые моменты мне не совсем понятны.

Зато Гере все было предельно ясно. Этот пункт требований писался специально для него. Обмен на детей гарантировал его явку. Упоминание о помощнице подразумевало их осведомленность, и уж совсем доходчивый оборот «естественное любопытство» прямо намекал на недавние события в ледяных катакомбах. Какая уж тут ИРА!

– Господин… – Талеев замялся, так как не знал фамилии своего норвежского собеседника. Он с надеждой посмотрел на переводчицу и отметил, как она понимающе прикрыла глаза. – Кому вы сообщили о факте захвата и какие инструкции получили в отношении дальнейших своих действий? Я понимаю, что этот вопрос наиболее щепетилен, и ожидаю только самого общего ответа.

Норвежец часто-часто закивал и сосредоточенно размышлял о чем-то секунд десять, потом откашлялся и решительно заговорил:

– Несмотря на предельно сжатые сроки, я не посчитал возможным самостоятельно связываться с властными структурами других государств. Поэтому единственный мой доклад был лично премьер-министру Норвегии. Полученные инструкции просты и однозначны: соглашаться на ВСЕ условия террористов, не предпринимать НИКАКИХ активных силовых действий, постоянно быть на связи с экстренно созданным на материке Штабом оперативного реагирования.

– А как же сейчас с постоянной связью?

– О своей поездке к вам я доложил. О ее результатах сообщу в Штаб незамедлительно. На экстренный случай в моем автомобиле имеется оборудование для бесперебойной связи и дежурит оператор. При поступления любой информации мне бы тут же сообщили лично.

– Значит, – Гера посмотрел на часы, – нам с вами просто подарили драгоценные 36 минут. Теперь последнее. Вы все, господа, можете сейчас остаться в этом номере и провести полчаса за чашечкой чудесного кофе. В вашем распоряжении и бар с напитками. Думаю, что это не будет лишним. Или можете спуститься к вашим авто. Я освобожусь ровно через 30 минут. – И, опережая рвущуюся из уст российского представителя возмущенную тираду, он простодушно закончил: – Согласитесь, господа, было бы весьма неразумно не отдать кое-какие жизненно важные распоряжения своим коллегам на случай… ну, вы понимаете, да?

Не дожидаясь реакции гостей, Талеев быстрым шагом покинул свой номер, поманив Анатолия. Еще несколько долгих секунд ушло на то, чтобы настойчивым стуком в дверь разбудить Вадима и максимально сжато объяснить ему сложившуюся ситуацию.

– Вот тебе, бабушка, и Юркин… да-а-а… Постой-ка, командир, ты что, собираешься в гости? Хотя, чего ж это я глупости-то спрашиваю! Наверно, не до конца проснулся. Вместе пойдем?

– Закончил свою угадайку, попрыгунчик? Тогда сядь и помолчи, подумай, пока я с Куратором пообщаюсь. – Гера мельком взглянул на часы. – Отлично, в Москве восьмой час утра, самое время для важного разговора.

На звонок по спутниковой связи помощник Президента ответил почти моментально. «Спит он с трубкой, что ли?» Как ни старался Талеев сократить свое повествование, упоминая лишь очевидные факты и стараясь воздерживаться от каких-либо комментариев, на доклад ушло семь минут. Потом еще целую минуту он слышал в трубке негромкое потрескивание, изредка прерываемое сдержанным человеческим дыханием. Наконец, вполне спокойный голос произнес: