Читаем без скачивания Наковальня мира - Кейдж Бейкер

Лорд Эрменвир выбрался из воды и бросился в обеденный зал. Смит помчался следом и едва успел вбежать в комнату, как лорд Эрменвир захлопнул массивные двустворчатые двери и прислонился к ним, с трудом переводя дыхание.

— Когда нянюшка работает, ей лучше не мешать, — пояснил он Смиту.

— Сколько же вам лет? Десять? — поинтересовался Смит.

Но лорд Эрменвир только бросил на него негодующий взгляд.

Спустя некоторое время шум стих, и, решив открыть двери, они увидели Балншик, держащую на руках раненого мужчину. Ни Цветущего Тростника, ни остальных видно не было.

— Бинты, живо! — тяжело дыша, приказала Балншик.

Смит схватил со стола салфетки. Нянюшка отнесла господина Амука — а это оказался именно он — в спальню и, уложив на кровать, склонилась над ним. Лорд Эрменвир стоял тут же и заламывал руки.

— Пожалуйста, не умирай! — умолял он господина Амука. — Я не смогу оживить тебя, если ты умрешь.

Господин Амук попытался было произнести что-то ободряющее, но вместо этого потерял сознание.

Из-за входной двери послышались оглушительный стук и крики. Лорд Эрменвир взвыл и бросился наклеивать новую бороду. Смит, на ходу натягивая штаны, выскочил в коридор и столкнулся там с клерком и несколькими стражниками.

— Вы почти вовремя, — попытался он пошутить. — Мы только что прогнали грабителей. Безобразие! Какая же это водолечебница!

После того, как были принесены глубочайшие извинения и составлен акт о происшествии, после того, как багаж лорда Эрменвира перенесли в другие апартаменты и послали за доктором-йендри на Якорную улицу, чтобы тот осмотрел господина Амука… так вот, после всего этого Смит, Балншик и его светлость сидели за небольшим столом, испытывая различную степень усталости и похмелья.

— Ты обещаешь, что никому не станешь рассказывать про мою бороду? — в десятый раз приставал лорд Эрменвир.

— Клянусь всеми богами, — устало повторял Смит.

— Однажды у меня вырастет настоящая борода, и она будет столь же впечатляющей, как и у папы, — уверял лорд Эрменвир. — Правда, ты никогда не видел моего папу, но можешь себе представить. В любом случае, что это за маг без бороды? Кто станет уважать безбородого?

— Будь я проклят, если знаю.

— К счастью, свидетели, похоже, не смогут проболтаться. Кошмарный Цветущий Тростник наконец-то мертв, это настоящее облегчение для всех нас! Двое других, по всей вероятности, и не видели меня, а даже если и видели, их все равно уже нет в живых. Нянюшка, они мертвы?

— О да! — Балншик закрыла глаза и блаженно улыбнулась. — Окончательно мертвы.

— Так что остаешься только ты, старший караванщик, и, разумеется, ты будешь молчать.

— О-ох! — тихо застонал Смит.

— Я тебя отблагодарю. Честное слово. Может, есть что-нибудь такое, чего тебе всегда хотелось, но никак не удавалось получить? А может, требуется помощь в каких-нибудь личных делах? Тебе давно следовало рассказать мне о своих «особых талантах». Папа тут же взял бы тебя на работу. Ему постоянно требуются опытные убийцы, — стрекотал лорд Эрменвир, мысль его металась, словно пойманная в ловушку крыса.

Мысли Смита тем временем неожиданно приобрели ясность.

— Вообще-то, — заговорил он, — вы действительно можете кое-что для меня сделать. Мне требуется изрядное количество денег и хороший адвокат для защиты от транспортных властей.

Лорд Эрменвир радостно завопил и подпрыгнул в кресле:

— И это все? Транспортное управление принадлежит моему папе! Можно найти множество способов наживаться на караванах, не грабя их. Что еще остается делать, когда тебя вынуждают стать законопослушным. Ну или почти законопослушным. Скажи, в чем тебя обвиняют, и обвинения рассыплются сами собой.

— Все не так просто, — ответил Смит.

Он удобно устроился в кресле и начал рассказывать длинную историю обо всем, что произошло с того момента, как они попрощались в караванном пакгаузе.

— Обеденная терраса с чудесным видом на море, — мечтательно произнесла госпожа Смит, обводя рукой голую бетонную площадку. Сделав глубокую затяжку, повариха выпустила дым и продолжила: — Столы, полосатые зонтики… Мы причудливо украсим ее… Установим резную ограду, грациозно пустим виноградную лозу… — Госпожа Смит обернулась и посмотрела на старое кирпичное здание за своей спиной. — А внутри будет обеденный зал на случай ненастной погоды. Мы выберем для него соответствующий морской декор.

— Вы уверены, что хотите приобрести в собственность именно это здание? — осторожно поинтересовался лорд Эрменвир.

За его за спиной механики методично мерили шагами помещение.

Горицвет высунулась из окна верхнего этажа и завопила:

— Видели бы вы, какой вид открывается отсюда! Если мы залатаем крышу и поставим несколько внутренних перегородок, будет просто замечательно. И посмотрите, что я нашла в углу. — Она помахала маленьким дохлым дракончиком, который пролежал так долго, что успел мумифицироваться. — Мы повесим его над главным входом и назовем наше заведение «Мертвый дракон».

Лорда Эрменвира передернуло.

— Нет, глупышка. Вывеска будет такой: «Гостиница „Панорама“. Фирменное блюдо — жареный угорь», — твердо заявила госпожа Смит.

— Агент по недвижимости говорил, что на авеню Ветров есть здания поновее, — напомнил лорд Эрменвир. — Неужели вы действительно хотите сделать гостиницу из этой развалины?

— А мне по душе этот дом. Чувствуется, что у него большое будущее, — уверил его Смит.

— Некоторым людям нравятся трудности, мой господин, — заметила Балншик, набрасывая на плечи лорда подбитый мехом плащ.

— Но этот дом просто истерзан временем и непогодой, — не сдавался лорд Эрменвир.

— Я бы скорее сказала, что у него есть характер, — подала голос госпожа Смит. — А характер — это как раз то, на чем все держится. Ты согласен со мной, Смит?

— Да, — отозвался Смит, обнимая ее за плечи и одновременно вглядываясь в невероятное будущее, скрытое за облаками. — Я согласен.

Часть вторая

Как прекрасен белоснежный приморский город Салеш во время Фестиваля!

Цепочки ярких фонарей освещают его широкие улицы, пурпурные и алые полотнища развеваются на высоких башнях. Юность в золотистых сандалиях со смехом носится по садам и паркам, срывая благоухающие розы и разбрасывая лепестки, а Старость покоится на мягких подушках в беседках возле виноделен, смакуя последние капли удовольствия из кубка жизни. Дымки сладковатых курений поднимаются от жаровен и плывут по воздуху вместе со звуками всевозможных трещоток, цитр, барабанов, лир и медных труб. Любовники слетаются сюда, как мухи на мед необузданного излишества, потому что во время Фестиваля в Салеше не существует запретов. Бог плоти в милостивом благословении опускает покров на своих детей, и сладостный Восторг исполняет веселый танец!