Читаем без скачивания Вся палитра нежности - Светлана Демидова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Так она ж блондинка…
– Блондинка… – эхом отозвался Никита.
– А ты любишь брюнеток…
– Брюнеток…
– Так чего же вдруг поменял ориентацию?
– Кто его знает… Поменял, в общем… Говорю же – любовь… кажется…
– Так, может, только кажется? – схватился за соломинку Вербицкий.
Прокофьев поднял на него свои огромные вишневые глаза, и банкир вдруг понял, что только за них и можно влюбиться в Никиту. Понял, но принимать этого в сердце не хотел, а потому крикнул:
– Да ты посмотри на себя в зеркало, Никитка! Ты же чистое страшилище! Козлоногий сатир!
– Знаешь, Саша… Я ради Ирины готов был бы перекроить себя, наподобие Джексона… Хотел даже узнать адрес клиники, где Васька уродовался, но… В общем, все дело в том, что она… то есть Ирина, принимает меня в таком виде, в каком я вот тут перед тобой сижу… почти что голый и… действительно жутко страшный…
– Да в чем же дело, Никитка?! – с горечью воскликнул Александр Ильич. – Неужели я не замечаю, что давно воспринимаюсь женщинами ветхим стариком?!
– Да не в том дело, Саша! Ты до сих пор мужик хоть куда! Ну… если и не Голливуд, то какая-нибудь наша киностудия – точно отдыхает…
– Тогда объясни, как так получилось, что ты увел у меня из-под носа женщину?
– Откуда я знаю! Может, все дело в том, что я как увидел ее в новом имидже у Ярушевичей, так сразу и влюбился! А ведь ты нет…
– Что «нет»?
– Ты ведь не влюбился?
– А кто ей этот новый имидж организовал? – ушел от ответа Вербицкий.
– Ты лучше ответь на мой вопрос, Александр Ильич: ты любишь Ирину?
– Я… я не знаю… возможно…
– Что и требовалось доказать. Некоторые женщины… такие, как Ирина… они чуткие… Им любовь подавай, а не содержание…
– А что с ней будет, когда ты ее бросишь, как бросал всех своих баб?! – опять взревел Вербицкий. – Она уже не девочка, и тылов у нее за спиной нет! Один сыночек – почти законченный наркоман чего стоит! И еще этот… который бармен Вадик, такой же гнусный бабник, как, собственно, и ты сам!
Никита усмехнулся и, пропустив мимо ушей бармена Вадика, спросил:
– А ты, выходит, хотел обеспечить ей тыл?
– Не вижу в этом ничего плохого!
– Плохого, конечно, ничего нет… Но я в дополнение к тылу, который тоже вполне могу обеспечить, буду еще и любить ее, Саша… сильно любить… И эту мою любовь она уже сейчас чувствует… А Вадику надо всего лишь пару раз дать в зубы – и всего делов…
– А я спросил, что будет, когда твоя так называемая любовь закончится?
– Она не закончится… Я ждал эту женщину всю жизнь… Может, потому и не женился…
– Как трогательно! Слезу вышибает! Прямо индийское кино!
– Думай что хочешь…
Вербицкий больше не сказал ничего, встал с дивана и, припадая на одну ногу сильнее, чем обычно, пошел к выходу.
– Мне освобождать кабинет в «Континентале»? – ударило его в спину.
– Дурррак! – пророкатал Александр Ильич и вышел из комнаты.
Положив руки на руль своей машины и не трогаясь с места, Вербицкий на некоторое время выпал из реальности. Он даже ни о чем особенном не думал. Так… летали в мозгу какие-то обрывки воспоминаний, видения, образы… И в конце концов из них, как из мозаичных кусочков или новомодных пазлов, сложился образ единственной женщины, которую одну только он и мог любить. Конечно, Никита прав. Он, Александр Вербицкий, не любил Ирину Кардецкую точно так же, как ни одну другую женщину до нее. С другими он проводил время, тешил свое тело, удовлетворяя сексуальный голод, но продолжал любить одну лишь свою жену Галочку, с которой, кстати говоря, и не разводился. Поскольку жениться ни на ком он не собирался, развод как юридическая процедура ему не требовался. Гале, видимо, тоже, поскольку за все годы разлуки она так и не дала о себе знать и оформить разрыв отношений ни разу не потребовала.
Вербицкий вспомнил, как сбежал из дома в одном костюмчике, в котором ходил все время после свадьбы, и со школьным портфелем в руках. Он впопыхах накидал в его нутро кучу всякого хлама, никогда не пригодившегося ему впоследствии, и отправился на железнодорожный вокзал. Денег в кармане хватило на билет до Ленинграда, куда Саша и отправился, намереваясь поступить в институт, как только подойдет время вступительных экзаменов, а пока немного подзаработать. Северный город – большой, и не может такого быть, чтобы в нем не оказалось места для одного Сашки Вербицкого и нигде не пригодились бы его крепкие молодые руки. А что до правой ноги… то она и не болит вовсе, да и прихрамывает он почти незаметно.
…Саша Вербицкий очень ждал рождения ребенка. Он очень любил свою жену Галочку и был уверен, что запросто полюбит и малыша, поскольку он – как бы ее часть. Когда пришло время везти Галю в роддом, Саша почти не испугался. Из жены, правда, вылилась какая-то вода, очень нелишняя в предстоящем мероприятии, но мать успокоила их обоих, сказав, что преждевременный отход вод – довольно частое явление, и многим женщинам приходится, как она выразилась, рожать всухую.
Сдав жену на руки медикам, Саша окончательно успокоился, с аппетитом навернул пару бутербродов с чаем и позвонил в справочное бюро, которое, разумеется, уже не работало из-за позднего часа. Мать велела ему ложиться спать, что сын тут же и сделал, и даже провел очень спокойную ночь. Утром Саша взялся за телефонную трубку. В то, что ему сказал вкрадчивый женский голос, он не поверил и прокричал на весь дом:
– Ерунда! Этого не может быть! Посмотрите хорошенько! Вы что-то перепутали!
– Хорошо, сейчас проверю, – не стала спорить женщина, пошелестела листами своей книги и уточнила:
– Вербицкая?
– Да!
– Галина Романовна?
– Да!
– Поступила в 22.15?
– Да-да! В начале одиннадцатого!
– Мне очень жаль, но я ничего не перепутала. К несчастью, ваша жена родила мертвого малыша.
Ее дальнейшие соболезнования Саша не желал слушать. Он с силой шмякнул трубкой об аппарат, ничего не стал объяснять матери, а, накинув на плечи куртку, побежал в роддом. Он растолкал всех стоящих у окошечка справочного бюро, почти просунул туда голову и крикнул во всю мощь своих молодых легких:
– Я не верю, что мой ребенок умер!! Вы просто не можете разобраться в своей бухгалтерии!! Дайте я сам посмотрю!
Сашино лицо было настолько страшно, что испуганная регистраторша не посмела ему отказать. Она сразу поняла, кто он такой, нашла нужную страницу в своей амбарной книге и сунула ее под нос ошалевшему от горя молодому человеку.
Саша прочитал записи, сделанные фиолетовыми чернилами в графе «новорожденные». У всех женщин в этой графе был проставлен вес и рост. Против фамилии Вербицкой было написано – мертворожденный. Ее муж выронил книгу на стол и с трудом вытащил голову из узкого окошечка. Он обвел дикими глазами очередь в справочное бюро, в котором также принимали передачи для находящихся в роддоме женщин. Каждый стоящий в этой очереди автоматически прижал к груди мешочек с немудреными посылочками своим счастливым роженицам. Еще бы! Вдруг этот спятивший от горя папаша отнимет передачки или наведет через них какую-нибудь порчу на только что родившихся детей. Несчастья бывают заразительны…
