Читаем без скачивания Вся палитра нежности - Светлана Демидова

Саша прочитал записи, сделанные фиолетовыми чернилами в графе «новорожденные». У всех женщин в этой графе был проставлен вес и рост. Против фамилии Вербицкой было написано – мертворожденный. Ее муж выронил книгу на стол и с трудом вытащил голову из узкого окошечка. Он обвел дикими глазами очередь в справочное бюро, в котором также принимали передачи для находящихся в роддоме женщин. Каждый стоящий в этой очереди автоматически прижал к груди мешочек с немудреными посылочками своим счастливым роженицам. Еще бы! Вдруг этот спятивший от горя папаша отнимет передачки или наведет через них какую-нибудь порчу на только что родившихся детей. Несчастья бывают заразительны…

Вербицкий же, еще раз окинув невидящим взором очередь, сомкнувшуюся в плотный жгут, вдруг бросился вверх по лестнице в святая святых роддома, куда был строго воспрещен вход всем, кроме сотрудников этого учреждения. Остановить его не мог никто. Даже самая мощная санитарка «родилки» тетя Дуся, бросившаяся грудью на защиту родного отделения, пушинкой отлетела от одного взмаха Сашиной руки и грузно осела прямо в ведро с грязной водой.

– Вы куда, молодой человек?! – остановил его немолодой плотный мужчина в белом халате и в смешной, похожей на поварскую, белой же шапочке.

– К жене!!! – крикнул Саша, пытаясь и его смести со своего пути, как тетю Дусю, но не тут-то было. Мужчина стоял неколебимо и загораживал собой практически весь проход.

– Зачем? – очень спокойно спросил врач, и его спокойствие подействовало на Вербицкого неожиданным образом: он как-то весь сжался, скривился и растерянно ответил:

– Понимаете, они врут, что ребенок мертвый… а этого никак не может быть…

– Пройдемте, – сказал мужчина в поварской шапочке и повел его к своему кабинету, на котором было написано: «Санников П. В., завотделением».

И завотделением Санников потратил минут сорок на то, чтобы убедить молодого человека, что его жена, Вербицкая Галина Романовна, в самом деле родила мертвого ребенка. Последующие полчаса он употребил на уверения в том, что подобное случается довольно часто и что убиваться не стоит, поскольку они с женой люди еще очень молодые, и дети у них непременно родятся в ближайшем же будущем.

Будущее Саше Вербицкому казалось весьма туманным. Он знал, как Галочка ждала этого ребенка, и был не в состоянии представить, как она пережила это сообщение.

– Я могу видеть жену? – спросил Саша.

– Нет, – жестко ответил заведующий отделением.

– Почему?

– Потому что неположено.

– Почему неположено?

– Потому что на вас, молодой человек, микробы и вирусы, а здесь находятся новорожденные дети.

Этот довод показался Вербицкому убедительным, он медленно поднялся со стула и старческой походкой, сильно припадая на больную ногу, поплелся к выходу из кабинета. Санников П. В. опередил его, резким жестом распахнул дверь и зычно крикнул в глубину пустынного коридора:

– Дуся!!! Проводи молодого человека, а то он как-то… не того…

Тетя Дуся, уже облаченная в свежий халат, мгновенно материализовалась из ниоткуда, как сказочное То – Не Знаю Что, и бережно подхватила бледного Сашу под локоток. Впоследствии Вербицкий никак не мог вспомнить, каким образом в то утро добрался из роддома домой. Зато он на всю жизнь запомнил тот день, когда Галочку выписали из этого славного медицинского учреждения. Он пошел ее встречать один, уговорив родственников с обеих сторон не вмешиваться. Саше казалось, что он, напялив на лицо маску взрослого, спокойного и уверенного в себе человека, сможет уговорить Галочку не отчаиваться словами завотделения Санникова В. П. Они с женой и в самом деле люди еще очень молодые, и все самое главное у них, конечно же, впереди. А о погибшем ребенке особо сокрушаться не стоит, потому как он мог бы впоследствии вырасти таким же гадом, каким был его гнусный папаша. А поскольку ребенку не удалось появиться на свет, то они с Галочкой могут начать все сначала в самом лучшем виде, учитывая, что последнее время их отношения были очень доверительными, нежными и… в некоторой степени… любовными. В той самой степени, в какой позволяли последние недели беременности.

Все нравоучительные и утешительные слова застряли у Вербицкого в горле, когда две медсестры под руки вывели к нему его жену, Галочку. Собственно, это была уже не Галочка, а жалкая голубоватая тень. Со сбившимся дыханием, с огромными полубезумными глазами и спутанными серыми волосами, разметавшимися по плечам, она живо напомнила выброшенную на берег дочь морского царя.

– Сашшшшшшша… – проговорила она, непомерно долго протянув несчастную «ш», и рухнула ему на грудь. Молодой муж подхватил Галочку на руки и отнес в загодя приглашенное и заранее оплаченное такси.

Три дня молодая женщина просидела в углу дивана, поджав ноги и уткнувшись лицом в колени. Она не плакала. Она ничего не говорила, разве что иногда поднимала серое старушечье лицо к мужу и произносила все время одно и то же: длинное и шипящее – Сашшшшша… Казалось, что вокруг Гали сгустился воздух, образуя пока еще прозрачную, но уже плотную сферу, сквозь которую не могли проникнуть ни утешения, ни вопросы, ни предложения. Мало того, от этой сферы, как от упругого мячика, отскакивал и разлетался в мелкие бесполезные брызги мощный поток Сашиной любви.

На четвертый день Галя встала с дивана и, не сказав никому ни слова, ушла к отцу и матери, оставив в доме мужа все подаренные ей вещи: мягкую и теплую котиковую шубку, белый пуховый платок, кокетливые ботиночки на меху, широкое платье беременной женщины и, главное (!) – золотое обручальное кольцо. С этим кольцом Саша бросился за женой. Ему казалось, что если он сумеет надеть его снова на Галин палец, то у них все еще будет хорошо.

Галя кольца не приняла и сухо попросила Вербицкого больше никогда ее не беспокоить. Саша походил вокруг да около дома жены примерно с месяц, а потом, отчаявшись, и сбежал в славный город Ленина, где велел себе забыть, что был когда-то женат, и никогда больше никого не спросил о судьбе своей жены – вычеркнул ее из жизни…

И вот теперь убеленный сединами бизнесмен и владелец банка «Континенталь» понял, что вычеркнуть Галину из жизни ему так и не удалось. Все женщины, которые не были на нее похожи, никогда не удостаивались его внимания. Те, которые напоминали ее хотя бы в мелочах, все равно оказывались плохи, так как не дотягивали до высоко установленной планки его притязаний. И даже Ирина, почти что Галочка, все-таки не была его женой и никогда не смогла бы стать ею. Хорошо, что Никитка так всерьез увлекся этой милой женщиной, потому что сам он, Александр Ильич, непременно оставил бы ее. Он не смог бы полюбить ту, которая не являлась его бывшей одноклассницей Галочкой Хариной, а потом любимой женой – Галиной Вербицкой.