Читаем без скачивания Женщина, которая легла в постель на год - Сью Таунсенд

– А ваша подруга, она еще жива? – спросила Ева.

– О да, и мы по-прежнему встречаемся раз в месяц. Конечно, между нами больше нет интимных отношений – она весьма одряхлела. Я плачу ей двадцать пять фунтов за беседу и объятия.

– Как ее зовут?

– Селия. Я так давно хотел назвать ее имя кому-нибудь, кто меня поймет. Вы же понимаете, да, миссис Бобер?

Ева похлопала по покрывалу рядом с собой, и Стэнли присел на краешек кровати и взял хозяйку дома за руку. Оба услышали голоса заходящих в дом Брайана и Поппи.

– Самоубийство ничем тебе не поможет, – увещевал Брайан. – Никто не требует от тебя такой предельной жертвы, Поппи.

– Но он так жутко смотрел на меня, – всхлипнула Поппи.

Поднимаясь по лестнице, Брайан пояснил:

– Он не мог смотреть на тебя не жутко. У него ведь жуткое лицо.

Брайан опешил, увидев, как его жена и Кроссли держатся за руки, но не удивился – его больше ничто не могло удивить. Мир сошел с ума.

– Поппи нужны деньги, – сообщил он. – Рвется навестить родителей на Рождество.

– Дай ей, сколько попросит, – велела Ева. – Я хочу, чтобы ноги ее не было в этом доме. И, Брайан, мистер Кроссли проведет с нами Рождество и второй день Рождества тоже.

«Ну уж нет, напротив монструозного сукиного сына я не сяду», – строптиво подумал Брайан.

– Боюсь, я ужасно скучный гость, доктор Бобер, – покачал головой мистер Кроссли. – Хотел бы я быть более компанейским. Я не знаю никаких свежих анекдотов, а большинство моих историй из жизни довольно грустные. Уверены, что не прочь меня видеть на праздник?

Брайан замялся.

Ева испытующе посмотрела на мужа, и он быстро ответил:

– Конечно-конечно, вы непременно должны прийти. И не беспокойтесь о шутках и анекдотах – веселья будет в избытке со всякими хлопушками, бумажными колпаками и традиционными забавами, которые нелишне предварительно обсудить, дабы избежать обычной английской неловкости. Из нас получится препотешная компания. Два угрюмых подростка-аутиста, моя мать – самая завзятая спорщица из всех знакомых мне женщин, и моя теща Руби, которая убеждена, что Барак Обама стоит во главе Аль-Каиды. И, конечно же, я — в неотвратимо ужасном настроении, потому что никогда прежде не готовил рождественский ужин. Ах да, и моя жена, которая вас радушно пригласила, но сама и пальцем не шевельнула ради этого Рождества, и будет сосать лапу в своей берлоге над нашими головами, пока мы едим.

Ответом на тираду Брайана стало молчание. Он забыл, зачем пришел, и убрался из комнаты, преувеличенно осторожно закрыв дверь.

Ева перевернулась и легла, положив голову на матрас.

– Он меня утомляет. Бедная Титания.

Оба рассмеялись.

Когда мистер Кроссли, все еще смеясь, отвернулся от света, Ева увидела в нем тень привлекательного мужчины.

– Мне пора идти, миссис Бобер, – сказал Стэнли.

– Прошу, приходите к нам завтра, – попросила она. – После обеда я собираюсь напиться и выкурить кучу сигарет.

 – Звучит соблазнительно. Конечно, я приду, – кивнул он.

Когда мистер Кроссли открыл дверь, Брайан стоял в коридоре.

Вежливо уведомив Брайана, что завтра явится на обед, Стэнли пошел вниз, а Брайан последовал за гостем, шипя:

– Еще раз возьмешь мою жену за руку, и я отрублю тебе кисть.

Стэнли тихо ответил:

– Знаю я вашего брата. Была у нас парочка таких в эскадрилье. Трепачи и хвастуны. Взлетали всегда последними, а садились первыми. В боях почти не участвовали – все время им не везло: то вдруг видимость не пойми чем ограничит, то приборы заглючат, то орудия заклинит. Они мухлевали в картах, хамили женщинам и вообще вели себя как полные ублюдки. Навроде вас. Спокойной ночи, доктор Бобер.

Прежде чем Брайан успел придумать достойный ответ, Стэнли надел шляпу и вышел.

Оледеневший асфальт блестел в свете уличных фонарей. Держась за стены и заборчики, мистер Кроссли медленно побрел в свой безопасный пустой дом.

Глава 33

Рождественским утром Ева проснулась и выглянула в окно, чтобы полюбоваться на сыплющийся с темно-синего неба снег. В доме царила тишина. Но, прислушавшись, Ева услышала, как по трубам и батареям струится горячая вода, а доски паркета поскрипывают и потрескивают. С крыши доносился непрестанный птичий щебет. Птица не пела, но без остановки трещала: «Чирик-чик-чик! Чирик-чик-чик!».

Ева открыла подъемное окно и изогнула шею, высматривая нарушителя тишины. Снег падал на лицо и сразу же таял. Ева заметила черного дрозда с желтым клювом и одним глазом-бусинкой. Другого глаза не было, лишь окровавленная глазница.

Птица расправила крылья и попыталась взлететь, не переставая трещать. Одно крыло было перебито и не отводилось до конца.

– Что с тобой случилось? – спросила Ева.

В комнату вошел Брайан-младший, на ходу приглаживая волосы пятерней.

– Этот дрозд чертовски противно тарахтит.

– Он лишился глаза и повредил крыло, – сообщила Ева. – Что нам делать?

– Тебе и мне не нужно ничего делать, – наставительно сказал сын. – Если дрозд серьезно ранен, он умрет.

– Но как-нибудь можно… – попыталась возразить Ева.

– Закрой окно, тебе на кровать снег сыплется.

Ева опустила фрамугу и пробормотала:

– Наверное, стоит принести птицу в дом?..

– Нет! – закричал Брайан-младший. – Жизнь несправедлива! Природа безжалостна! Сильные побеждают слабых! Все умирают! Все! Даже ты, мама, с твоим неимоверным эго, даже ты не сможешь избежать смерти!

От шока Ева не могла вымолвить ни слова.

– Счастливого Рождества! – сказал ей Брайан-младший.

– Счастливого Рождества, – отозвалась она.

Когда сын ушел, Ева с головой укрылась одеялом, а черный дрозд продолжил жалобно щебетать.

* * *

К стряпанью своего первого рождественского ужина Брайан тщательно готовился, изучая различные рецептуры и советы в кулинарных книгах, которые все эти годы дарил Еве. Жена каждой давала имя: «Делия», «Джейми», «Рик», «Найджел», «Кит», «Найджелла» и «Маргарита».

После длительного чтения Брайан написал сверхнадежную компьютерную программу – экспертную систему, которой намеревался руководствоваться с секундомером в одной руке и различными кухонными приспособлениями (для отбивки, поливки, очистки, нарезки, процеживания, разделки, перемешивания, разминки, открывания, наливания и измельчения) в другой. Он пригласил гостей к двенадцати сорока пяти для коктейля и обмена любезностями. И планировал усадить визитеров за стол не позднее часа десяти и подать им необременительную закуску – суфле из авокадо и лаванды.

Брайан жалел, что Поппи уехала в Данди к умирающим родителям. Он надеялся еще больше восхитить ее своими рождественскими кулинарными изысками. Поппи отбыла накануне вечером в куртке Брайана из пятидесятипроцентного кашемира, взяв с собой лишь небольшую сумку и оставив все прочее барахло разбросанным в гостиной. Брайан потратил час с лишним, чтобы привести комнату в презентабельный вид для грядущего празднования.

В середине утра в комнату Евы впорхнула Брианна в шелковой пижаме с узором из чайных роз, оплаченной Евой и заказанной Александром с телефона в интернет-магазине. Весь процесс не занял и пяти минут.

Брианна привела волосы в порядок, а ее лицо выглядело не слишком суровым.

– Какая милая пижама! – воскликнула она. – Даже не хочется ее снимать!

– Выбор Александра, – сообщила Ева.

– Знаю. Разве он не прекраснейший из мужчин?

– Поблагодари его при встрече.

– О, я уже. Он на улице с детьми. Я пригласила их на обед. Разве они не самые очаровательные дети, мама?

Ева приятно удивилась, что Александр решился прийти.

– Очаровательные? Непривычно слышать от тебя это слово.

– Но они и вправду очаровательные, ма. И такие умненькие! Знают кучу стихотворений и названия всех столиц в мире. Алекс так ими гордится. И мне нравится его имя – Александр. Он поистине Александр Великий, да, мама?

– Да, но Александру сорок девять лет, Брианна.

– Сорок девять? В наше время это самое начало зрелости!

– Когда-то ты ворчала, что людям старше двадцати пяти надо запретить носить джинсы и танцевать на людях.

– Но Алекс так здорово смотрится в джинсах, и у него высшие оценки по математике, мам! Он разбирается в неоднородных уравнениях!

– Похоже, он тебе нравится, – констатировала Ева.

– Нравится? – переспросила Брианна. – Мне нравятся бабушка Руби, усики у котят и яркие медные чайники, но я, черт возьми, страстно влюблена в Алекса Тейта!

– Прошу, не выражайся, – одернула дочь Ева.

– Ты такая гребаная лицемерка! – завопила Брианна. – Ты же сама без конца ругаешься! И пытаешься испортить мои отношения с Алексом!

– Там нечего портить. Ты не Джульетта. Мы не Монтекки и Капулетти. Алекс вообще знает о твоих чувствах?